152-мм береговая САУ Толочкова

152-мм береговая САУ Толочкова
Классификация	САУ
Боевая масса, т	50
Компоновочная схема	мобильный дот
История
Производитель	АНИИ КБ завода № 185
Годы производства	1933-1935
Годы эксплуатации	1933-1935
Количество выпущенных, шт.	0
Основные операторы	СССР СССР
Бронирование
Лоб корпуса, мм/град.	20 мм
Борт корпуса, мм/град.	16 мм
Корма корпуса, мм/град.	12 мм
Днище, мм	8 мм
Крыша корпуса, мм	8 мм
Лоб рубки, мм/град.	20 мм
Борт рубки, мм/град.	16 мм
Крыша рубки, мм/град.	8 мм
Вооружение
Калибр и марка пушки	152-мм пушка Б-10
Тип пушки	корабельное орудие
Подвижность
Тип двигателя	карбюраторный БД-1
Мощность двигателя, л. с.	800
Скорость по шоссе, км/ч	18—22

152-мм береговая самоходная артиллерийская установка Толочкова — экспериментальная тяжёлая самоходная артиллерийская установка особой мощности, которая должна была использоваться для помощи войскам береговой обороны. Не реализована в металле.

История

Вопрос береговой обороны

В 1932 году в АНИИ исследовался вопрос об улучшении способности артиллерии помогать войскам в ходе береговой обороны: из опыта многочисленных войн и сражений следовало, что зачастую противник высаживал морской десант на берег России вне зоны действия береговых батарей. Строительство их было довольно дорогим и долгим, вследствие чего полностью защитить морские границы было нереально. Однако с развитием бронетанковой техники возникла идея использовать самоходные орудия на танковом или тракторном шасси. По итогам исследований военные теоретики предложили концепцию быстровозводимой береговой обороны: мобильные орудия на самоходном шасси с железнодорожным или гусеничным движителем должны были значительно ускорить подготовку к обороне и эффективность отражения атак. Благодаря предложению советские конструкторы легко создали самоходные орудия ТП-1 и ТГ-1 на железнодорожном движителе, а вот с гусеничным шасси дела шли медленнее.

САУ на гусеничном движителе

В конце 1932 года были сформулированы технические требования к тяжёлой самоходной артустановке на гусеничном ходу, и свои проекты представили КБ заводов «Большевик» и № 185. В декабре разработка КБ завода № 185 под руководством А. А. Толочкова и П. Н. Сячинтова была признана лучшей с оговоркой: в целях унификации и ускорения производства САУ должна базироваться на шасси серийного тяжелого танка. Единственной машиной такого типа был тогда ещё опытный Т-35, но в качестве альтернативного варианта больше подходил средний Т-28.

Описание проекта

В марте 1934 года Толочков представил новый проект. Самоходка очень походила на Т-28: главный и бортовые фрикционы, коробка передач и элементы шасси были заимствованы от этого танка. На неё планировалось поставить мотор БД-1 мощностью 800 лошадиных сил, который разработали в Харьковском конструкторском бюро. Бронирование варьировалось от 8 до 20 мм, что защищало экипаж от пуль, осколков и камней. В качестве главного орудия Толочков предложил использовать 152-мм пушку Б-10, устанавливаемую на лафете в центре корпуса. По схеме инженера, перед началом обстрела САУ должна была въехать на металлическую платформу с роликовым погоном, закрепить опорный штырь в центре и поднять вверх гусеницы для того, чтобы обеспечить круговой обстрел (за 20 минут благодаря двигателю возможно было совершить полный оборот вокруг своей оси). Скорострельность орудия повышалась бы за счёт использования механического подъёмника и досылателя снаряда. При такой массе САУ двигалась бы со скоростью 18-22 км/ч.

Судьба

До сих пор остаётся неизвестным продвижение работы по самоходной артиллерийской установке Толочкова. Известно только, что в 1937 году все работы были закрыты из-за массовых арестов инженеров.

Литература

• Свирин М. Н. Самоходки Сталина. История советской САУ 1919—1945. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 384 с. — (Война и мы. Советские танки). — 10 000 экз. — ISBN 978-5-699-20527-1, ББК 68.513 С24.

Ссылки

• [aviarmor.net/tww2/tanks/ussr/sau_tolochkov.htm Проект 152-мм САУ береговой обороны А. А. Толочкова=]  (рус.)

Отрывок, характеризующий 152-мм береговая САУ Толочкова

Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре: