Волнения в Кувейте (2011)
Поделись знанием:
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
| Волнения в Кувейте (2011) | |
 | |
| Страна | |
|---|---|
| Дата | |
| Причины |
Ущемление прав арабов без гражданства |
| Основные цели |
Предоставление гражданства и элементарных прав |
| Движущие силы |
арабы без гражданства |
| Число участников |
более 2500 |
| Противники |
полиция, армия |
| Ранено |
около 40 |
Волнения в Кувейте — массовые протесты в Кувейте, начавшиеся в феврале 2011 года. Манифестации в относительно спокойном Кувейте произошли на фоне волнений, охвативших арабский мир в 2011 году.[1]
Описание
Протесты начались с многочисленной демонстрации не имеющих гражданства арабских жителей страны — «бидунов», протестовавших против своего бесправного положения. Манифестанты требовали предоставления гражданства, право на труд, бесплатное образование и медицинское обслуживание.[2]
Хроника
- 18 февраля. В столкновениях между полицией и бидунами пострадали около 30 человек. В манифестации в городе Эль-Джахра, расположенном к северу от Эль-Кувейта, столицы Кувейта, участвовали свыше тысячи человек, в основном бидуны. Силы правопорядка рассеяли толпу с помощью шумовых гранат, дымовых шашек и водяной пушки, десятки протестующих были арестованы. В заявлении министерства внутренних дел страны говорится, что демонстранты кидали камни в сотрудников полиции и не подчинились требованию властей разойтись. Всего было арестовано 140 человек, большая часть из которых на следующий день была отпущена на свободу.[2]
- 19 февраля. Полицейские применили слезоточивый газ, чтобы разогнать митинг из примерно 300 человек, который прошёл в Эс-Сальбии, пригороде столицы. Силы безопасности Кувейта были заранее оповещены о готовящемся мятеже через социальные сети, которыми пользовались для организации манифестации бидуны. Полиция и солдаты атаковали демонстрантов, используя слезоточивый газ. В ходе подавления беспорядков были ранены 7 человек.[3]
- 8 марта. Более тысячи человек, в основном молодые люди, вышли на улицы столицы Кувейта с требованиями политических реформ. Манифестанты добивались отставки премьер-министра страны, шейха Насера аль-Мухаммеда ас-Сабаха, племянника эмира Сабаха аль-Ахмеда ас-Сабаха, а также внесения поправок в конституцию.[4]
- 11 марта. Демонстрации протеста, в которой приняли участие около 200 человек, прошла в столице Кувейта. Жители эмирата без гражданства — бидуны — собрались в центре Эль-Кувейта и требовали таких же прав, какими обладают другие кувейтцы, а именно — подданства, бесплатного образования, медицинского обслуживания и рабочих мест. Для разгона участников демонстрации кувейтская полиция применила слезоточивый газ.[5]
Осенью начались протесты связанные с коррупцией премьера и ряда депутатов парламента
- 16-17 ноября митинг против премьера, шестие к его дому, занятие парламента[6]
- 28 ноября правительство ушло в отставку, эмир принял её
- 6 декабря распущен парламент
Напишите отзыв о статье "Волнения в Кувейте (2011)"
Примечания
- ↑ [www.rosbalt.ru/2011/02/19/821115.html Не менее 30 человек пострадали при разгоне демонстрации в Кувейте | «Росбалт»]
- ↑ 1 2 [www.rian.ru/world/20110219/336046361.html Десятки человек получили ранения при разгоне демонстрации в Кувейте | «РИА Новости»]
- ↑ [ru.euronews.net/newswires/751247-newswire/ Семь человек пострадали в результате столкновений между полицией и демонстрантами в Кувейте | euronews ]
- ↑ [news.mail.ru/politics/5466424/ Демонстрация оппозиции прошла в Эль-Кувейте — Новости Политики. Новости@Mail.ru]
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=435666&cid=9 Вести. Ru: Полиция разогнала демонстрантов в центре Эль-Кувейта]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/1818152 Ъ-Газета — Протесты вошли в парламент Кувейта]
Отрывок, характеризующий Волнения в Кувейте (2011)
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
