Гимн Вьетнама
Tiến Quân Ca Тьен куан ка | |
---|---|
Марш наступающей армии | |
Автор слов | Ван Као, 1944 |
Композитор | Ван Као, 1944 |
Страна | Вьетнам |
Утверждён | 1945 (Северный Вьетнам) 1976 (объединённый Вьетнам) |
«Марш наступающей армии» (вьетн. Tiến Quân Ca, тьы-ном 進軍歌) — государственный гимн Вьетнама.[1]
Сочинён в конце 1944 года композитором и поэтом Ван Као (1923—1995). В 1945 году «Марш» был отобран лично Хо Ши Мином в качестве гимна Северного Вьетнама, а с 1976 г. является гимном объединенной Социалистической Республики Вьетнам.[1]
Впервые официально исполнен 2-го сентября 1945 года на площади Бадинь в Ханое, на церемонии провозглашения независимости Северного Вьетнама.[1]
Текст гимна
Текст состоит из двух куплетов, но при исполнении используется только первый.
Вьетнамский текст | Тьы-ном | Перевод |
---|---|---|
Первый куплет | ||
Đoàn quân Việt Nam đi chung lòng cứu quốc |
團軍越南𠫾終𢚸救國 |
Вперёд, вьетнамцы, идём на войну. (перевод Владимира Прохорова)[1] |
Второй куплет | ||
Đoàn quân Việt Nam đi sao vàng phấp phới |
團軍越南𠫾𣇟鐄法沛 |
Напишите отзыв о статье "Гимн Вьетнама"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www.portalostranah.ru/view.php?id=147 Гимн Вьетнама. История создания и содержание. Аудиозапись передачи Радио «Голос Вьетнама» на русском языке и текстовая запись передачи]. («Голос Вьетнама»).
Ссылки
- [www.portalostranah.ru/view.php?id=147 Гимн Вьетнама. История создания и содержание. Аудиозапись передачи Радио «Голос Вьетнама» на русском языке и текстовая запись передачи] («Голос Вьетнама»)
- [www.navyband.navy.mil/anthems/ANTHEMS/Vietnam.mp3 Мелодия гимна Вьетнама]
|
Отрывок, характеризующий Гимн Вьетнама– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…– Ну, к обеду опоздаете. – Ах, и кучер уехал. Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать. – Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие. За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец. – Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время. – А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.] – Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру. Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении. – Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может. После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать. – «Первопрестольной столице нашей Москве. Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах. Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера. Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога. Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!» |