Килитский язык
| Килитский язык | |
| Страны: | |
|---|---|
| Регионы: | |
| Статус: |
мёртвый |
| Вымер: |
XX век |
| Классификация | |
| Категория: | |
| |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Килитский язык — исчезнувший индоевропейский язык северо-западной подгруппы иранской группы. Название происходит от деревни Килит Ордубадского района Нахичеванской области, где он сохранялся до начала XX века. Килитский язык был потомком ныне вымершего иранского языка азари и ближайшим родственником современного талышского языка.
Содержание
История изучения
Систематически килитский язык лингвистами не изучался, сведения о нём малочисленны.
Происхождение килитского языка еще недостаточно освещено и, по всей видимости, освещено неправильно. Первое, утверждение А. Гасанова от слов килитцев о том, будто килитский никогда не являлся родным языком килитцев, выглядит нонсенсом. Наблюдатели застали килитский в самой последней стадии его исчезновения – перехода от килитско-тюркского билингвизма к тюркскому монолингвизму. Килитский был родным языком для предков килитцев, для тех которые его еще помнили в XIX веке. Этот язык не имел письменной традиции, не являлся языком межплеменного общения, поэтому не было никаких мотивов для его изучения как второго языка безграмотного населения высокогорного села. Аргументы в пользу этой теории Гасанова очень сомнительны. Он, например, сначала утверждает, что женщины не знали этот язык, но на следующей странице приводит фразу на килитском языке из уст женщины-килитки из г. Ордубад. Второе утверждение о том, будто килитцы были переселены туда Шах Аббасом или Надир Шахом из других районов Ирана или Пакистана, тоже не соответствуют действительности. Утверждение А. Гасанова, будто килитцы являются тюркским племенем, переселённым Надир шахом из местности Келат в Хорасане выглядит вообще фантастическим (неудивительно, что сам же он внизу страницы сомневается в сказанном). Во-первых, у самих килитцев никаких преданий о переселении нет (это подтверждает и сам А. Гасанов), а если действительно такое событие имело место, то память об этом должна была сохраниться за 100-150 лет. По данным как АСЕ, так и НЭ, с. Килит, как и многие села Ордубадского р-на являются достаточно древними населёнными пунктами и богаты памятниками средневековья. В третьих, вполне логично предполагать, что исключительное географическое расположение с. Килит (окружение крутыми скалами со всех сторон) и способствовало ограничению контакта с окружающим населением, сохранению древнего языка, как в случае с шахдагскими языками в Азербайджане, ягнобским и памирскими языками в Таджикистане и т. д. Наличие ираноязычных килитцев не должно вызывать удивления тех, кто достаточно осведомлены об этнолингвистической истории региона. По мнению многих авторов (Сумбатзаде, Миллер, Зелинский, Велиев (Бахарлы) ареал распространения иранских диалектов и населения был намного шире в районе Ордубада и северного Приараксья (Мегри, Физули). Это подтверждается густой ираноязычной топонимией региона (Диза, Сарки, Кялаки, Парага, Нювади, Горадиз и т. д.), значительным иранским субстратом в диалекте Ордубада и свидетельствами ранних авторов. По М. Велиеву, жители с. Котам Нахичеванского округа являются отуреченными «татами». По свидетельству С. П. Зелинского, десятки сёл Мегринского участка прежде говорили на языке, только им понятном, но теперь они все говорят на татарском и прежнего языка никто не помнит. Сам же Гасанов еще говорит о наличии килитского населения по эту сторону Араза, напротив Ордубада в с. Баба-Ягуб. По ту сторону от Ордубада недалеко от границы и сохранился один из самых больших ареалов диалекта – диалект Гялин-Гайа-Харзанди, родство с талышским давно уже известный факт в иранистике. Подытоживая сказанное, можно еще раз повторить, что килитский диалект или язык, относящийся к так называемой талышско-татской группе диалектов (Yarshater, Stilo) по всей видимости являлся одним из доживших до XIX века диалектов «азери», древнего языка Азербайджана. Особый интерес он вызывает еще и потому, что является наиболее северным и северо-западным из известных диалектов «азери», что позволяет расширить область распространения этого языка по эту сторону Араза.
Первым о килитском языке упоминает историк-кавказовед Шопен еще в 1852 г.:
«В Ордубадском округе есть еще одно поколение, исповедующее веру шиитов, но происхождения нетатарского; оно занимает селение Килит и язык его не походит ни на одно из местных наречий. Быть может это остаток какого-либо коренного племени древней Армении, обитавшего в провинциях Ути и Пайтакаранской, (быть может еще, они талышинцы, таты или делегарда, таджикского или гебрского происхождения. Тацит упоминает о килитах, как об особом народе; число жителей Килита — 104».
Числительные
Данный сравнительный список составил С. П. Зелинский, в сравнении с талышскими и персидскими.
| Числительные | Килитский | Талышский | Персидский |
| 1 | иви | и | йек |
| 2 | дэв | ды | до |
| 3 | хе | се, he | се |
| 4 | чой | чо | чähap |
| 5 | пиндж | пендж | пäндж |
| 6 | шаш | шäш | шеш |
| 7 | хафт | haфт | häфт |
| 8 | хашт | häшт | häшт |
| 9 | нав | нäв | нoh |
| 10 | дах | да | дäh |
| 11 | дахаи | йонзä, давы-и | йаздäh |
| 12 | дахадэв | донзä, давы-ды | дäваздäh |
| 13 | дахахе | сензä, давы-се | сиздäh |
| 14 | дахачио | чордä, давы-чо | чähapдäh |
| 15 | дахапинд | понзä, давы-пендж | панздäh |
| 16 | дахашаш | шонзä, давы-шäш | шанздäh |
| 17 | дахахафт | haвдä, давы-haфт | haвдäh |
| 18 | дахахашт | häждä, давы-häшт | hидждäh |
| 19 | даханав | нонзä, давы-нäв | нуздäx |
| 20 | вист | вист | бист |
| 30 | си | си | си |
| 40 | чель | чыл | чeheл |
| 50 | пинджой | пенджо | пäнджah |
| 60 | шешт | шест | шäст |
| 70 | хавта | haфто | häфтад |
| 80 | хашта | häшто | häштад |
| 90 | вахта | нäве | нäвäд |
| 100 | са | са | cäд |
| 1000 | хачой | häзо | häзар |
Текст на килитском
По материалам книги Зелинского[1]
- «Вахти князь аслнда еранали эмиабиа, манэ эшташа: бишемазун касака ман винэм ки, шемазун каланг зуна. Хачи ки, эшман хаба эшката, мандже вотма. Эшман хаба эшката ки, ки каланг ашмардиа, мандже ашмар дема деста са. О еранал манэ эшташа кюсэш эшман хаба эшката кэинг манданиш? мандже вотма ки, ману мурахаст каи манэм каим. Вотма на, писта на хаингу муни. Мандже вотма: ихтио хеста, вотим манем, шав мандже. Хачи ой эшчаман хаба эшката, мандже вотма…»
- Перевод:«Во время князя генерал приехал, меня потребовал: "иди на вашем наречии говори, я посмотрю, ваш язык какого сорта". Что не спросил меня, я ответил. Меня спросил, как считаете. Я сосчитал до ста. Тот генерал меня потребовал к себе, спросил меня: "Где останешься?" (где будешь ночевать?) Я сказал, что меня отпустите, я пойду домой. Сказал нет, должен остаться здесь. Я сказал, "Воля ваша, скажешь, останусь" Ночью остался. Что не спросил меня, я сказал (ответил)».
Грамматика
О ней известно мало, но в целом напоминает талышскую. Эргативная конструкция предложения (показатель эргатива -ш). Изафет, характерный для юго-западных иранских (в том числе персидского), отсутствует, как и в талышском.
Напишите отзыв о статье "Килитский язык"
Примечания
- ↑ Зелинский С. П. 1880. Три магала: Нахичеванский, Ордубадский и Даралагезский. Географо-статистическое и сельскохозяйственное описание. "Сборник сведений о Кавказе", т. VII, Тифлис.
Ссылки
[talysh.com/kilitskii_iazyk_rodnoi_brat_talyshskogo-t325/index.html Источник: Talysh.com Международный Талышский Форум]
Отрывок, характеризующий Килитский язык
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
