Константин III Ираклий
| Константин III греч. Κωνσταντίνος Γ' Ηράκλειος, лат. Flavius Heraclius Constantinus<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Монета, на которой изображены Ираклий I и его сыновья: Константин III и Ираклон</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 11 февраля—24 мая 641 | ||
| Соправитель: | Ираклон (11 февраля 641 — 24 мая 641) | |
| Предшественник: | Ираклий I | |
| Преемник: | Констант II | |
| Вероисповедание: | христианство | |
| Рождение: | 3 мая 612 | |
| Смерть: | 24 мая 641 (29 лет) | |
| Род: | династия Ираклия | |
| Отец: | Ираклий I | |
| Мать: | Евдокия | |
| Супруга: | Григория | |
| Дети: | Констант II, Феодосий, Manyanh | |
Константин III (или Константин I, если считать со времени падения Западной Римской империи) — византийский император (февраль — май 641 года), сын императора Ираклия от его первого брака и, таким образом, законный наследник своего отца.
Биография
Вскоре после рождения в 612 году Константина его мать Евдокия умерла, и Ираклий, находившийся ещё во цвете лет, женился вновь на своей племяннице Мартине, нарушив этим законы государственные и церковные и вызвав ненависть подданных таким, как находили, кровосмесительным браком. Недовольство народа было направлено и против Мартины, которая, после рождения сына Ираклона, желала для него власти. Константину, по настоянию отца, пришлось согласиться в 638 году разделить власть со сводным братом.
Сразу же после смерти Ираклия, скончавшегося 11 февраля 641 года, его вдова была вынуждена бежать. Константин стал единодержавным монархом, но его болезненность увеличивалась с каждым днем; он умер 25 мая этого же года. Его смерть была приписана Мартине. В империи произошёл переворот, и власть была передана Константу II, несовершеннолетнему сыну Константина.
Напишите отзыв о статье "Константин III Ираклий"
Литература
- [www.roman-emperors.org/heraclon.htm Константин III Ираклий]
Отрывок, характеризующий Константин III Ираклий
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.
На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
