Флавий Маркиан (узурпатор)

Флавий Маркиан (лат. Flavius Marcianus, годы деятельности 469—484) — узурпатор при императоре Восточной Римской империи Зеноне в 479 году, принадлежал к династии Львов.

Биография

Маркиан принадлежал сразу к нескольким императорским фамилиям. Его отец — Прокопий Антемий, император Западной Римской империи в 467—472 годах, мать — Марция Эвфемия, дочь Маркиана, императора Восточной Римской империи в 450—457 годах. У Маркиана было три брата: Антемиол, погибший в Галлии в 471 году, Прокопий Антемий и Ромул, а также сестра Алипия, жена магистра армии Западной империи Рицимера.

В 464—466 годах Маркиан в армии своего отца участвовал в войне с гуннами в Балканских провинциях.

Для упрочения связей между Западной и Восточной империей, был заключен брак между Маркианом и Леонтией, дочерью Льва I. Маркиан дважды избирался консулом без коллеги: в 469 и 472 годах.

После смерти Льва I на престол взошёл его внук Лев II, сын исавра Зенона и дочери императора Ариадны, но семилетний император умер в том же году. Зенон, назначенный регентом при малолетнем правителе, стал единственным императором Восточной Римской империи, но это вызвало недовольство самых разных слоев населения. Жители Константинополя считали Зенона варваром из-за его исаврийского происхождения (он сменил собственное имя Тарасикодисса на греческое Зенон). Некоторые считали, что права Маркиана на трон более весомы, так как его жена Леонтия родилась, когда Лев уже был императором, в то время как супруга Зенона Ариадна родилась, когда Лев был простым солдатом.

В 479 году Маркиан предпринял попытку выступить против Зенона. С помощью братьев Прокопия Антемия и Ромула он собрал в Константинополе верные ему отряды, состоявшие как из горожан, так и из варваров-наемников и двинул их на дворец императора. В ходе продолжавшегося весь день боя повстанцы, поддержанные гражданами Константинополя, разбили верные Зенону войска. Сам Зенон едва не попал в руки повстанцев, но ночью верный императору военачальник Илл, сумел привести в город расквартированные за стенами исаврийские отряды. При их поддержке Зенону удалось бежать. Утром, понимая безнадежность своего положения и то, что подкрепления, обещанные Теодорихом Страбоном, не успеют вовремя подойти, Маркиан укрылся в Церкви Апостолов, где и был арестован вместе с братьями.

Его и обоих братьев отправили в Цезарею в Каппадокии. С помощью монахов они пытались совершить побег. Для его братьев попытка завершилась успешно, но сам Маркиан был схвачен. Его заставили стать монахом и заключили в крепости в Исаврии. Оттуда Маркиан сумел бежать. Собрав новые отряды, он напал на Анкиру, но был разбит Трокундом, братом Илла.

В 484 году Илл поднял восстание против Зенона. Поскольку сам Илл не собирался становиться императором, он освободил Маркиана и провозгласил императором его. Однако позже Илл низложил Маркиана, решив возвести на трон Леонтия. Маркиан отправился в Италию, просить помощи у Одоакра. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Источники

• Evagrius Scholasticus. Historia ecclesiastica. III.26.
• John of Antioch. Fr. 211.3-4, 214.2.
• Theodorus Lector. 116.10-19.
• Theophanes the Confessor. 126.35-127.11.
• Zonara. XIV. 1. 13.
• Malala. 375.

Литература

• John Bagnall Bury, «X.2 The Revolts of Marcian and Illus (A.D. 479‑488)», in History of the Later Roman Empire, Dover Books [1923], 1958. pp. 395, 397—398.
• Marcianus 17 // Prosopography of the Later Roman Empire. Vol. 2. P. 717—718.
• Mathisen, Ralph W., [www.roman-emperors.org/anthemiu.htm «Anthemius (12 April 467 — 11 July 472 A.D.)»], De Imperatoribus Romanis
• Smith, Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology, v. 1, pp. [www.ancientlibrary.com/smith-bio/1677.html569-570]

Ссылки

• [www.portal-credo.ru/site/?act=lib&id=1084 Эвагрий Схоласт]

Отрывок, характеризующий Флавий Маркиан (узурпатор)

– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.