Митилини

Город Митилини греч. Μυτιλήνη Страна ГрецияГреция Периферия Северные Эгейские островаСеверные Эгейские острова Ном Лесбос Координаты 39°06′13″ с. ш. 26°31′59″ в. д.39.10361° с. ш. 26.53306° в. д. / 39.10361; 26.53306    Внутреннее деление 9 районов Димарх Афанасиос Якалис (Αθανάσιος Γιακαλής). Высота центра 20 м Официальный язык греческий Население 36 196 человек (2001) Национальный состав греки Конфессиональный состав православные Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +30 22510 Почтовый индекс 811 00 Автомобильный код MH, MT, MY

Митили́ни, или Митиле́на (греч. Μυτιλήνη) — самый крупный город на острове Лесбос, административный центр нома Лесбос. Сами греки чаще называют остров Лесбос «Митилини» по названию его главного города и порта. Шоссе GR-67 соединяет Митилену с городом Скала Эрессу, есть аэропорт имени Одиссеаса Элитиса.

Митиленский порт связан паромами с островами Лемнос и Хиос и турецким городом Айвалык. От митиленского порта суда идут также в Пирей и Салоники.

Античность

В античности город имел две гавани (военную и торговую) и обладал сильными укреплениями (со времен Пелопоннесской войны). Митилена славилась высокой образованностью и покровительством искусству и литературе: родина Питтака, Алкея, Сапфо, Гелланика и др. В 493 год до н. э. Лесбос был подчинен персам и должен был принимать участие в походах персов на Грецию. При персах тираном был Коес, сын Эвандра (убит в ходе восстания против персов ок. 493 г. до н. э.). Когда же персы потерпели поражение, то Лесбос примкнул к Делосскому союзу. С течением времени, однако, жители Лесбоса стали тяготиться зависимостью от Афин, и Митилена стала главным пунктом освободительного движения; афинское войско после долгой осады 428—427 гг. до н. э. заставило город сдаться. Побеждённых обязали разобрать все укрепления и отдать корабли, навсегда лишив морского могущества. Земли вокруг Митилены были розданы афинским поселенцам-клерухам. Около 333 — 332 до н. э. известен Диоген, а затем Аристоник — тираны, зависимые от персов.

Аристотель жил в Митилене, который был в то время в упадке, в течение двух лет с 337 по 335 до н. э. со своим другом и преемником Теофрастом, позднее став ментором Александра Македонского.

Римляне, среди которых был Юлий Цезарь, захватили город в 80 до н. э. Хотя Митилена поддерживала проигравшие стороны в большей части великих войн первого века до н.э, её правителю удалось убедить Рим в своей поддержке и город процветал в римское время. Тиберий и Нерва в особенности покровительствовали Митилене.

Описание города приводится в романе греческого писателя II века Лонга «Дафнис и Хлоя»:

«Город на Лесбосе есть — Митилена, большой и красивый. Прорезан каналами он, — в них тихо вливается море, — и мостами украшен из белого гладкого камня. Можно подумать, что видишь не город, а остров».

— Лонг. [ancientrome.ru/antlitr/long/long1.htm «Дафнис и Хлоя». Книга I]. — Москва: Художественная литература, 2001.

В Средние века название Митилена часто употребляли по отношению ко всему острову. В Новое время, наоборот, город Митилена некоторое время назывался Лесбос.

Военная история

В первую русско-турецкую войну Екатерины II командующий Первой Архипелагской экспедиции граф А. Г. Орлов-Чесменский решил завершить кампанию 1771 г. истреблением турецких морских складов и верфи на восточном берегу острова Митилена, прикрывавшихся крепостью с 4-тысячным гарнизоном.

2 ноября, несмотря на сопротивление неприятеля, он высадил на берег около 2 тысяч человек пехоты с 7 орудиями. Войска эти овладели адмиралтейством, где найдены были один готовый большой корабль и 2 меньших и множество разных корабельных материалов. Захватив с собой, что было можно, и истребив остальное, русские войска в ночь на 4-е ноября возвратились на свои суда.

Известные уроженцы

• Терьяд, он же Стратис Элефтериадис (греч. Στρατης Ελευθεριαδης, 1897—1963) — издатель и пропагандист авангарда, коллекционер, основал музей Терьяда в Митилини.
• Хадзимихаил, Теофилос (греч. Θεοφιλος Χατζημιχαηλ, 1870—1934) — известен просто как Теофилос, художник-самоучка, крупнейший представитель греческого примитивизма.
• Костас Кентерис (греч. Κωστας Κεντερης, р. 1973), чемпион Олимпиады 2000 г. в Сиднее, в беге на 200 м.
• Харес Митиленский, докладчик Александра Македонского. Автор несохранившейся «Истории Александра».
• Сапфо (VII—VI века до н. э.), древнегреческая поэтесса.

Галерея

• Mytilene.jpg

  Гавань Митилены

• Port Mytilene.jpg

  Набережная и кафедральный собор

• Lesbos Mytilene Fort11.JPG

  Вид на крепость

Литература

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Митилини

Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.