Петровский парк (Москва)
| Петровский парк | |
 | |
| Санные гонки в Петровском парке. Неизвестный художник, 1830-е-40-е гг. | |
| 55°47′36″ с. ш. 37°33′22″ в. д. / 55.7933917° с. ш. 37.5562056° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.7933917&mlon=37.5562056&zoom=18 (O)] (Я)Координаты: 55°47′36″ с. ш. 37°33′22″ в. д. / 55.7933917° с. ш. 37.5562056° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.7933917&mlon=37.5562056&zoom=18 (O)] (Я) | |
| Страна |  Россия |
| Район | район Аэропорт Северного административного округа Москвы |
| Дата основания | 1827 год |
| Метро |  Динамо |
| Площадь | 22 га |
Петровский парк — пейзажный парковый комплекс в северо-западной части Москвы. Памятник паркового искусства XIX века. Площадь 22 га[1]. Примыкает к Ленинградскому проспекту. Ограничен с северо-запада улицей Серёгина, с северо-востока Петровско-Разумовской аллеей, с юго-востока Театральной аллеей.
История
В 1774 году после народных гуляний на Ходынском поле в честь Кючук-Кайнарджийского мира Екатерина II, довольная прошедшими торжествами, заказала М. Казакову строительство каменного дворца у села Петровское-Зыково, что располагалось на Петербургском тракте. Петровский путевой дворец был спроектирован Казаковым в «турецком стиле» как и павильоны для торжеств на Ходынском поле. Строительство продолжалось с 1775 по 1782 год. Петровский дворец был последней остановкой при въезде царского поезда в Москву.
В 1812 году во дворце располагалась ставка Наполеона I.
В 1827 году в ходе восстановления Москвы после войны 1812 года было решено территорию у Петровского дворца превратить в пейзажный парк. Для этого были выкуплены дачи, окружающие дворец, и прилежащая к нему Маслова пустошь. Руководил строительством директор Комиссий от строений генерал А. А. Башилов, проведение работ было поручено архитектору И. Т. Таманскому. Таманский руководил также реставрацией Петровского дворца, пострадавшего в 1812 году. По проекту архитектора А. А. Менеласа был вырыт пруд, построены плотины, проведена дорога к Камер-Коллежскому валу, три аллеи, расходящиеся лучами от дворца: Нарышкинская, Липовая и Петровская; центральную просеку расширили и благоустроили, превратив в Дворцовую аллею. Для инвалидов Отечественной войны 1812 года были построены специальные павильоны в готическом стиле. Первоначально парк занимал площадь 65 га.
Петровский парк стал популярным местом гуляний. В то время на территории Петровского парка было запрещено содержать трактиры и постоялые дворы. По проекту архитектора М. Д. Быковского по оси Дворцовой аллеи в 1835 году был выстроен деревянный летний театр[2], а в 1836—1837 годах — здание так называемого воксала[3] — по образу, уже не сохранившихся к тому времени, воксалов Грога в Нескучном саду и Медокса в Таганской части.
В первой половине XIX века парк стал ещё и престижным аристократическим дачным местом. По указу Николая I от 1836 года участки от Тверской заставы до Петровского парка выделялись под строительство дач; владельцам предоставлялась беспроцентная ссуда в 5 тысяч рублей на десять лет при условии «завершения строительства в три года двухэтажного дома хорошей архитектуры с мезонином, антресолями и под железной крышей». М. Д. Быковским были разработаны проекты дач в разнообразных стилях. В середине XIX века полоса дачных участков продвинулась на восток и охватила парк с севера; во второй половине XIX века дачи строились по направлению к селу Всехсвятскому — здесь появились дачи И. В. Морозова (1895; арх. Ф. О. Шехтель) и Н. П. Рябушинского (вилла «Чёрный лебедь»).
От Ильинских ворот до Петровского парка регулярно ходили линейки. В 1899 году открылась первая в городе линия электрического трамвая — от Страстного бульвара до парка.
Во второй половине XIX — начале XX века на территории парка были построены знаменитые рестораны «Яр» (в 1836 году Башилов сдал свой дом французскому ресторатору Транквилю Яру) и «Стрельна» с летним отделением «Мавритания» (появился позже), а также ресторан «Эльдорадо», принадлежавший купцу Илье Арефьевичу Скалкину.
«Стрельна», созданная И. Ф. Натрускиным, представляла собой одну из достопримечательностей тогдашней Москвы — она имела огромный зимний сад. Столетние тропические деревья, гроты, скалы, фонтаны, беседки и — как полагается — кругом кабинеты, где всевозможные хоры[4].
В конце XIX века зелёные насаждения парка сильно сократились из-за развернувшегося дачного строительства. Лишь в 1907 году Николай II запретил раздавать земли Петровского парка под дачи.
5 сентября 1918 года, сразу после объявления большевистской властью красного террора, в Петровском парке московская ЧК провела публичный показательный расстрел заложников из представителей высшего чиновничества бывшей Российской империи. Всего было казнено до 80-ти человек. Среди прочих были расстреляны министр внутренних дел Н. А. Маклаков, А. Н. Хвостов, бывший министр юстиции И. Г. Щегловитов — последний председатель Государственного Совета, протоиерей Иоанн Восторгов и др. Как вспоминал очевидец расстрела Сергей Кобяков[5]:Расстреливали всех в Петровском парке. Казнь была совершена публично. Чекисты выкрикивали имена казнимых. Указывая на Щегловитова, они кричали: «Вот бывший царский министр, который всю жизнь проливал кровь рабочих и крестьян…» …После расстрела все казнённые были ограблены
В последующий период водоёмы были засыпаны. Большая территория парка была отведена под строительство стадиона «Динамо», построенного здесь в 1928 году.
Архитектурные сооружения
- Благовещенская церковь (1844—1847) — архитектор Ф. Ф. Рихтер
- Вилла Н. П. Рябушинского «Чёрный лебедь» (1908) — архитектор В. Д. Адамович
- Церковь Владимира (Медведюка) Священномученика и Новомучеников и Исповедников Российских
См. также
Напишите отзыв о статье "Петровский парк (Москва)"
Примечания
- ↑ [sao.dsmp.mos.ru/district/sightseen/detail.php?ID=1104 САО г. Москвы: Северный административный округ Москвы]
- ↑ Это здание почти точно повторяло Каменноостровский театр в Санкт-Петербурге, построенный по проекту С. Л. Шустова в 1827 году.
- ↑ 11 июля 1839 года здесь состоялся первый публичный концерт юного Антона Рубинштейна.
- ↑ Гиляровский В. А. Москва и москвичи. — М.: Правда, 1979, с.281
- ↑ А. Г. Латышев. Рассекреченный Ленин. — 1-е. — Москва: Март, 1996. — С. 84. — 336 с. — 15 000 экз. — ISBN 5-88505-011-2.
Ссылки
- [www.lgz.ru/article/3023/ Статья в «Литературной газете»]
- [www.pravoslavie.ru/jurnal/060410145717.htm Церковь Благовещения в Петровском парке]
- [www.temples.ru/show_picture.php?PictureID=11500 Фотография церкви священномученика Владимира Медведюка и Новомучеников и Исповедников Российских в Петровском парке]
Отрывок, характеризующий Петровский парк (Москва)
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
