Свободный Таиланд
Свободный Таиланд (тайск. เสรีไทย) — подпольное движение Сопротивления в Таиланде во время второй мировой войны.
Содержание
Создание движения
После японского вторжения в Таиланд 8 декабря 1941 года премьер Пибунсонграм 21 декабря подписал соглашение о военном союзе между Таиландом и Японией, а 25 января 1942 года тайское правительство объявило войну США и Великобритании. Это решение вызвало сопротивление даже в правящих кругах — так, тайский посол в Вашингтоне Сени Прамот отказался выполнить директиву Бангкока об объявлении войны США. После этого правительство США подтвердило его право представлять Таиланд и предоставило Прамоту возможность распоряжаться замороженными счетами таиландского правительства. Благодаря этому, находясь в Вашингтоне, Сени Прамот создал движение «Свободный Таиланд». Прамот привлекал тайских студентов, обучавшихся в США, к сотрудничеству с Управлением стратегических служб (УСС). Под руководством инструкторов этой американской спецслужбы было подготовлено более 50 тысяч агентов для заброски на территорию Таиланда для ведения партизанских действий против японской армии. Среди членов движения были представители тайского офицерства — будущий маршал авиации Ситти Саветсила и контр-адмирал Сангвара Суванначип, будущие премьер-министры Тави Бунъякет и Приди Паномионг, а также бывшая королева Таиланда Рампхаипханни[en], вдова короля Прачадипока (Рамы VII).
Вторая мировая война и японская оккупация
Благодаря союзу с Японией режим Пибунсонграма в ходе бирманской кампании 1942—1945 годов сумел восстановить контроль над частью Шанских княжеств, ранее утраченных по условиям Яндабуского мира, а также вернуть четыре штата северной Малайи, утраченных согласно англо-сиамскому договору 1909 года . Кроме того, благодаря японскому посредничества во франко-тайской войне 1940—1941 годов Таиланд вернул территории, утраченные во франко-сиамской войне 1893 года.
Япония держала на территории Таиланда 150-тысячную армию, и по мере приближения конца войны начинала вести себя с Таиландом не как с союзником, а как с оккупированной территорией. Соединенные Штаты, формально не объявлявшие войны Таиланду, 26 декабря 1942 года провели массированную бомбардировку территории Таиланда[1], которая нанесла урон Бангкоку и другим городам, несколько тысяч мирных жителей стали её жертвами. Это привело к тому, что среди и широких масс, и тайской верхушки назревал протест против союза с Японией.
В июне 1944 года Пибунсонграм был смещён и к власти в Таиланде пришло гражданское правительство Кхуанга Апхайвонга. Но формально Таиланд ещё находился в союзе с Японией, поэтому американские бомбардировки продолжались. В ходе налёта на Бангкок 14 апреля 1945 года были уничтожены две крупных электростанции, в результате чего город остался без электроэнергии и водоснабжения[2]. В ходе войны агенты движения «Свободный Таиланд» регулярно передавали метеопрогнозы для действий авиации стран антигитлеровской коалиции, а также занимались спасением лётчиков, сбитых над территорией Таиланда[3]. В последний год войны агентура стран-союзников США получила фактически беспрепятственный доступ в Бангкок[4]. В конце войны правительство Апхайвонга разорвало военный договор с Японией.
В настоящее время в провинции Саконнакхон находится мемориальная «Пещера Свободного Таиланда» (тайск. ถ้ำ เสรีไทย) — пещера, использовавшаяся для хранения оружия и продовольствия участниками движения.
Напишите отзыв о статье "Свободный Таиланд"
Примечания
- ↑ Stearn, Duncan. [www.pattayamail.com/513/columns.shtml#hd6 Allies attack Thailand, 1942–1945] (30 May 2003). Проверено 26 октября 2011. «On 26 December 1942 bombers of the United States’ Tenth Air Force, based in India, launched the first major strike».
- ↑ Stearn, Allies attack
- ↑ Stearn, Duncan. [www.pattayamail.com/557/columns.shtml#hd6 Shot Down and Rescued] (2 April 2004). Проверено 2 октября 2011. «Many Thais resented the presence of Japanese forces in their homeland, especially since these troops tended to act more like occupiers than allies. So, whenever the opportunity arose to hinder the progress of Japanese war aims, there Thais collaboration was present.».
- ↑ Stearn, Duncan. [www.pattayamail.com/559/columns.shtml#hd6 To Bangkok] (16 April 2004). Проверено 2 октября 2011. «The downed fliers were taken to Thai police headquarters where some of them received first aid and, as evening fell, they were allowed outside to wash themselves in a large pool of water.».
Литература
- [www.cambridge.org/uk/catalogue/catalogue.asp?isbn=0521836018&ss=fro Thailand’s Secret War: OSS, SOE and the Free Thai Underground During World War II]. E. Bruce Reynolds. Cambridge Military Histories series. Cambridge University Press. ISBN 0-521-83601-8. Colonel David Smiley is pictured page 377 with his Force 136 team.
- The Thai Resistance Movement During The Second World War, John B. Haseman, Northern Illinois Center for Southeast Asian Studies, np, 1978.
- Free Thai, compiled by Wimon Wiriyawit, White Lotus Co., Ltd, Bangkok, 1997.
- Into Siam, Underground Kingdom, Nicol Smith and Blake Clark, Bobbs Merrill Company, New York, 1945.
- Colonel David Smiley, «Irregular Regular», Michael Russell — Norwich — 1994 (ISBN 978-0-85955-202-8). Translated in French by Thierry Le Breton, Au coeur de l’action clandestine des commandos au MI6, L’Esprit du Livre Editions, France, 2008 (ISBN 978-2-915960-27-3).
Ссылки
- [www.cia.gov/cia/public_affairs/speeches/2000/dci_speech_05082000.html Remarks of the Director of Central Intelligence George J. Tenet Honoring The Free Thai Movement], U.S. Central Intelligence Agency, 8 May 2000
- [www.insigne.org/OSS-Thai.htm The Free Thai]
- [203.155.220.217/office/ppdd/publicpark/english/mainpark/E_sarithai.html Seri Thai Park in Bangkok]
Отрывок, характеризующий Свободный Таиланд
– Я обещал на вечер…Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
