Датское движение Сопротивления

Датское движение сопротивления (дат. Modstandsbevægelse) — организованное противодействие немецкой оккупации в 1940—1945 годы на территории Дании, часть антинацистского движения Сопротивления в странах Европы.

Вторжение вермахта и оккупация Дании

В 1939 году был подписан датско-германский договор о ненападении, однако 9 апреля 1940 года Дания, в нарушение договора с Германией, была оккупирована силами вермахта в рамках Датско-Норвежской операции. Правительство и король отдали приказ вооружённым силам не оказывать сопротивление агрессору и капитулировали.

Вся германская операция по оккупации Дании заняла несколько часов.

Оккупационный режим

См. также: Дания во Второй мировой войне

В первые годы нацистское руководство Германии ввело так называемый мягкий режим оккупации страны. Дания использовалась как витрина «миролюбивой» политики на оккупированных территориях, формально оставаясь независимым государством. Гитлер в отдельном меморандуме гарантировал территориальную целостность и независимость страны. Политическая жизнь страны оставалась неизменной, продолжали действовать король, правительство, парламент, самоуправление, политические организации. Численность армии и флота была сокращена, однако вооружённые силы и полиция остались под датским командованием. Нацификация общественной жизни не производилась, деятельность профсоюзов не запрещалась. Были введены только ограничения свободы прессы и собраний. Большинство датских политиков полагало, что сотрудничество с оккупантами позволит сохранить автономию во внутренних делах.

Деятельность движения Сопротивления

1940—1941

Уже через несколько дней после оккупации Дании, 13 апреля 1940 года группа офицеров датской военной разведки сумела начать переправку информации британским коллегам. Сотрудничество датских разведчиков с британцами продолжалось до 29 августа 1943 года, когда вооружённые силы Дании были расформированы немцами.

В первые годы оккупации датское движение Сопротивления было малочисленным и не обладало значительным влиянием.

После нападения Германии на СССР, 22 августа 1941 года была запрещена Коммунистическая партия Дании, 496 коммунистов были арестованы, а оставшиеся на свободе перешли на нелегальное положение. После нападения Германии на СССР антифашистская деятельность движения Сопротивления активизировалась, в это время датские коммунисты начинают выпуск первых подпольных изданий: «Факел свободы», «Факел правды» и «Искра» и совершают несколько диверсий. К концу 1941 года коммунистами был налажен выпуск 22 газет.

15 ноября 1941 года при участии коммунистов была проведена массовая демонстрация протеста в Копенгагене.

После того, как 25 ноября 1941 года правительство Стаунинга-Скавениуса подписало договор о присоединении Дании к Антикоминтерновскому пакту, 25 и 26 ноября 1941 года в Копенгагене состоялись две демонстрации протеста, в дальнейшем, 28-29 ноября 1941 года к протестующим присоединились рабочие ряда предприятий. В ответ, 25-29 ноября полицейские арестовали 200 участников акций протеста.

В конце 1941 года в городе Ольборг в северной части Ютландии возникла и начала действовать молодёжная группа «Churchill Klubben» из 8 школьников старших классов, которой руководил Кнуд Педерсен. До ареста в мае 1942 года, участники группы совершили 25 актов саботажа.

Тем не менее, до 1943 года основными формами деятельности датского движения Сопротивления являлись антифашистская агитация, саботаж и бойкотирование немецких мероприятий, в меньшей степени — сбор разведывательной информации для стран антигитлеровской коалиции и диверсии.

1942 — август 1943

9 апреля 1942 года датские коммунисты начали издание газеты «Frit Denmark», а позднее, в октябре 1942 года — выпуск массовой подпольной газеты «Land og Folk», тираж которой к концу оккупации достиг 120 тысяч экземпляров.

Весной 1942 года датскими коммунистами была создана вооружённая организация «коммунистов-партизан» (KOPA), которую возглавил коммунист-рабочий Е. Ларсен, командиром диверсионных групп KOPA был назначен Свенд Вагнер (действовавший под псевдонимом генерал Иохансен).

Под руководством С. Вагнера было начато производство самодельной взрывчатки, проведена операция по похищению взрывчатки со склада предприятия по добыче извести (на обратном пути группа подпольщиков была остановлена полицейским патрулём и в рукопашной схватке разоружила полицейский патруль), совершена серия диверсий на железных дорогах (разбиты и выведены из строя семафоры и железнодорожные стрелки, взорваны несколько водонапорных башен).

В начале 1943 года к ним присоединилась студенческая антифашистская группа, и название было изменено на «гражданских партизан» («Borgerlige Partisaner», BOPA).

В феврале 1943 года в Дании были организованы 74 забастовки.

август 1943 — февраль 1945

С апреля 1943 по март 1944 года в деревне Хвидстен (дат. Hvidsten) действовала одноимённая подпольная группа под руководством Оле Гейслера, принимавшая парашютистов и военные грузы от союзников. 8 членов группы были расстреляны 29 июня 1944 года.

Переломным этапом стали события августа 1943 года, когда в 17 городах Дании прошли массовые забастовки, сопровождавшиеся акциями протеста. Наибольшего масштаба они достигли в Ольборге, Оденсе и Эсбьерге.

• 3 августа 1943 года начали забастовку рабочие судоверфи в Оденсе;
• 8 августа 1943 года к забастовке присоединились рабочие в Эсбьерге;
• 23 августа 1943 года к забастовке присоединились все города на острове Фюн: Богенс, Миддельфарт, Фоборг, Свенборг и Нюборг;
• 24 августа к ним присоединились рабочие города Фредерисия и ряда предприятий в Копенгагене, Вайле, Корсёре, Колинге и Фридрихсхавне;
• 25 августа 1943 года к забастовке присоединился Хёльсингер…

Германское командование потребовало введения в стране чрезвычайного положения и смертной казни к саботажникам. После отказа датского правительства в введении этих мер оно было разогнано 29 августа 1943 года.

После объявления о немецкой оккупации, моряки датского военно-морского и торгового флота утопили 29 кораблей и еще несколько вывели из строя, кроме того, 13 кораблей совершили переход в нейтральную Швецию, где были интернированы. Вплоть до конца оккупации немцы сумели поднять, отремонтировать и вернуть в строй только 15 из 29 затопленных кораблей.

16 сентября 1943 года был создан «Совет свободы» — структура, координирующая деятельность подпольных антифашистских групп, страна была разделена на шесть военных округов, началось формирование «боевых групп» (militaer gruppe). Осенью 1943 года к движению Сопротивления примкнула часть военнослужащих датской армии. С начала 1944 года «Совет свободы» превратился в неофициальное правительство.

Немцами была подготовлена депортация датских евреев в лагеря смерти, которая была запланирована на ночь с 1 на 2 октября 1943 года. Однако после предупреждения немецкого военного атташе Георга Дуквица о планируемой депортации, к 30 сентября члены Сопротивления переправили на рыбацких лодках в Швецию 7200 из 7800 датских евреев, ещё несколько сотен евреев были спрятаны датчанами. В результате, немцам удалось схватить лишь 472 еврея, из которых в концлагере Терезиенштадт погибли 49 человек. Всего во время войны в Дании погибло около 120 евреев — менее 2 % еврейского населения страны.

Значительную роль в движении Сопротивления сыграл немецкий телефонист Карл Баковски, который руководил Центром прослушивания в Хельсингёре. Баковски удалось подключиться к телефонной линии и в период с лета 1944 года до января 1945 года подслушивать все телефонные переговоры местной штаб-квартиры гестапо.

30 июня 1944 года в Копенгагене была начата массовая забастовка, которая продолжалась до 4 июля 1944 года.

19 сентября 1944 года немцы расформировали и разоружили датскую полицию, несмотря на то, что её сотрудники выполняли распоряжения оккупантов. Часть полицейских была арестована, поскольку немцы опасались организованного участия полицейских в акциях сопротивления.

В феврале 1945 года датские моряки увели в Швецию 22 буксирных судна, предназначенных для отправки в Германию.

Создание «Подпольной армии»

В начале 1944 года при содействии со стороны британских спецслужб на территории Дании началось создание «подпольной армии» (Undergrundshæren) — организации, которая должна была оказать помощь западным союзникам при освобождении страны. Территория страны была разделена на 7 регионов, каждый из которых состоял из нескольких районов:

• I регион — Северная Ютландия;
• II регион — Центральная Ютландия;
• III регион — северная часть Шлезвига;
• IV регион — Фюн;
• V регион — Зеландия и Фальстер;
• VI регион — Копенгаген;
• VII регион — остров Борнхольм

14 июня 1944 года союзное командование отдало «приказ № 1» начать создание вооружённых «боевых групп» (R-grupper) и вспомогательных групп (F-grupper).

В связи с тем, что немецкие войска в Дании почти не оказали сопротивления, основные функции повстанцев были в интернировании и охране пленных и коллаборационистов.

Иностранная военная помощь

Датское движение Сопротивления получало помощь от Великобритании и США.

Датское отделение британского Управления специальных операций было создано в октябре 1940 года, однако объем военной помощи от западных союзников был незначительным вплоть до конца лета 1944 года.

В сентябре 1941 года SOE перебросила в Данию небольшую партию взрывчатки, а в декабре 1941 года — двух английских агентов-радистов, в апреле 1942 года была переброшена еще одна группа из четырех агентов (1 офицер датской армии и трое англичан).

Весной 1942 года английский агент-радист М. Хаммер установил контакт с подпольной организацией движения Сопротивления, которой руководил инженер-датчанин Д. Хансен.

В целом, в период с начала оккупации в 1940 году до конца 1942 года из Англии в Данию были переброшены 8 агентов SOE, шесть из них погибли, а двое вернулись в Англию летом 1942 года.

Позднее, участники движения Сопротивления получили из Англии партию пистолет-пулемётов «стен» и сумели тайно изготовить некоторое количество копий STEN Mk.II

Основной объем военных грузов для движения Сопротивления в Дании (6245 контейнеров общей массой 655 тонн) был переброшен в период с августа 1944 года до конца апреля 1945 года, при этом 2349 контейнеров (251 тонн) были получены в течение апреля 1945 года. Основная часть помощи из Великобритании и США была предоставлена сторонникам эмигрантского правительства в Лондоне и представителям правых сил.

Боевая и диверсионная деятельность в период оккупации

• ночью 21 октября 1941 года в районе Нёрребро (в северо-восточной части Копенгагена) датские коммунисты установили взрывное устройство в здании, где размещалось автотранспортное подразделение вермахта «Heeres Kraft Park 650», однако бомба была обнаружена и обезврежена;
• в декабре 1942 года датские коммунисты совершили налёт на каменоломни «Faxe Kalkbrud», похитив значительное количество взрывчатки;
• взрыв в ресторане «Монополь» в Копенгагене, в котором отмечали праздник немецкие солдаты (4 убито, 40 ранено). В ответ, немцы наложили на жителей столицы контрибуцию в размере 5 млн. крон и ввели в городе комендантский час.
• 21 июня 1943 года — взрывы на радиофабрике «Суперфоун рэдио фэктори» и машиностроительном заводе «Бонстад-Петерсен мотор уоркс», которые осуществили датские коммунисты;
• 21 июля 1943 года — активисты подпольной группы «Хольгер Данске» взорвали бомбу в кинотеатре «Колизей» («Colosseum»), в котором проходили киносеансы для немецких военнослужащих;
• 29 января 1944 года (Копенгаген) — взрыв электроподстанции на заводе «Nordwerk»;
• 6 июня 1944 года — атака на завод «Глобус» («Globus Cykler»), выпускавший детали для немецких боевых самолётов, который атаковал отряд датских коммунистов из BOPA. В атаке участвовали свыше 40 партизан, которые разоружили охранников и подорвали цеха;
• 22 июня 1944 года — взрыв на оружейном заводе «Riffel­syndikatet», производившем автоматическое оружие для вермахта, который осуществили датские коммунисты из BOPA.
• 27 июня 1944 года — взрывы на машиностроительном заводе «Карлторп» и оружейном заводе «Торотор» (где изготавливали детали для «Фау-2»)
• 2 января 1945 года (Копенгаген) — взрыв на радиозаводе «Torotor», который осуществили датские коммунисты из BOPA;
• 11 марта 1945 года (Копенгаген) — неудачное нападение на машиностроительный завод «Dan», боевая группа BOPA столкнулась с вооружённым сопротивлением охраны и отступила. В перестрелке были убиты два охранника завода.
• 27 марта 1945 года (Копенгаген) — взрыв железнодорожного моста «Лангебрю», соединявшего городской порт с остальной частью города, который осуществили датские коммунисты из BOPA. В результате, был перекрыт выход из порта в море, а немцы не смогли вывести в Германию 17 кораблей, находившихся в порту (16 из блокированных кораблей относились к категории крупных судов).

Результаты деятельности

В общей сложности, в период оккупации участниками движения Сопротивления на территории Дании было издано 538 наименований газет и иных печатных изданий, совершено 2671 операций против гитлеровцев и их пособников, а также свыше 2700 диверсий (а по некоторым данным, даже 2801 диверсий и актов саботажа):

• при этом, в период с начала оккупации до июля 1941 года в Дании было совершено 19 диверсий, в течение 1942 года было совершено 129 диверсий и актов саботажа, в течение 1943 года — 1140 диверсий и актов саботажа. В январе 1944 года в Дании был совершен 101 акт саботажа, в следующие месяцы — примерно 50-70 актов саботажа в месяц и в мае 1944 года — 60 актов саботажа.

В общей сложности, по состоянию до 1 апреля 1945 года в Дании насчитывалось 42 тыс. участников движения Сопротивления, однако следует учесть, что значительное количество датчан присоединилось к антифашистской деятельности только в конце оккупации, в период с ноября 1944 года до начала мая 1945 года (именно в это время общая численность участников движения Сопротивления в Дании увеличилась с 25 тыс. до 43 тыс. человек).

В период оккупации в Дании погибло около 4 тысяч участников движения Сопротивления.

После окончания войны

С осени 1945 по осень 1947 года в Дании действовало Министерство по особым поручениям, созданное специально для решения вопросов по бывшим участникам сопротивления, например с выплатой компенсаций или рассмотрением вопросов об ответственности за злоупотребления.

Сбором информации и исследованием движения Сопротивления занимаются Датский национальный музей и Государственный архив.

После окончания войны, четверо датчан — участников движения Сопротивления были награждены советскими правительственными наградами: три человека (Т. Енсен, П. Лунда и С. М. Педерсен) были награждены орденами Красной Звезды, один человек (С. А. Балле) был награждён медалью «За отвагу»

В качестве признания заслуг в спасении еврейского населения Дании, все члены датского Сопротивления были признаны израильским институтом Катастрофы и героизма «Яд ва-Шем» праведниками мира

В культуре

Тема сопротивления нацистам в период оккупации нашла отражение в фильме «Пламя и Цитрон».

Ссылки

• [natmus.dk/historisk-viden/danmark/besaettelsestiden-1940-1945/ Besættelsestiden (1940-1945)] (датск.). Nationalmuseet. Проверено 5 августа 2012. [www.webcitation.org/6B5eDqmCI Архивировано из первоисточника 1 октября 2012].
• [www.sa.dk/content/dk/temaer_til_inspiration/se_alle_temaer/modstandsbevagelsen Modstandsbevægelsen] (датск.). Statens Arkiver. Проверено 5 августа 2012. [www.webcitation.org/6B5eEq5Dp Архивировано из первоисточника 1 октября 2012].
• H.C. Toft. [www.thyholm.lokalarkiver.dk/toft.pdf ERINDRINGER OM MODSTANDSBEVÆGELSEN] (датск.). thyholm.lokalarkiver.dk. Проверено 5 августа 2012. [www.webcitation.org/6B5eGCReq Архивировано из первоисточника 1 октября 2012].
• [www.befrielsen1945.dk/temaer/samarbejdemodstand/sammenstoed/index.html Befrielsen 1945 - Sammenstødet mellem samarbejde og modstand] (датск.). befrielsen1945.dk. Проверено 6 августа 2012. [www.webcitation.org/6B5eGhQBW Архивировано из первоисточника 1 октября 2012].
• [youtube.com/watch?v=o1kOSC1NoZ0 modstandsbevægelsen] на YouTube  (англ.) видео

Литература

• Йенс Йенсен. Они пришли с юга [о движении сопротивления в Дании]. М., «Прогресс», 1964.
• Ю. В. Кудрига. Историография движения Сопротивления в Дании // Зарубежная историография антифашистского движения Сопротивления в странах западной Европы / сб., АН СССР, институт всеобщей истории. М., 1988. стр.135-150
• Ackerman, Peter and Jack DuVall. A Force More Powerful. New York: Palgrave, 2000. ISBN 0-312-24050-3
• Hæestrup, Jørgen. Secret Alliance — A Study of the Danish Resistance Movement 1940-45. Vols I, II & III. Odense University Press, 1976-77. ISBN 87-7492-168-1, ISBN 87-7492-194-0 & ISBN 87-7492-212-2.
• Jespersen, Knud J. V. No Small Achievement: Special Operations Executive and the Danish Resistance 1940—1945. Odense, University Press of Southern Denmark. ISBN 87-7838-691-8
• Lampe, David. The Danish Resistance. New York: Ballantine Books. 1957
• Moore, Bob (editor). Resistance in Western Europe (esp. Chapter on Denmark by Hans Kirchoff), Oxford : Berg, 2000, ISBN 1-85973-279-8.
• Besættelsens Hvem Hvad Hvor (Who What Where of the Occupation), Copenhagen, Politikens Forlag, 3rd revised edition, 1985. ISBN 87-567-4035-2.
• Reilly, Robin. Sixth Floor: The Danish Resistance Movement and the RAF Raid on Gestapo Headquarters March 1, 2002.
• Stenton, Michael. Radio London and resistance in occupied Europe. Oxford University Press. 2000. ISBN 0-19-820843-X
• Voorhis, Jerry. Germany and Denmark: 1940-45, Scandinavian Studies 44:2, 1972.
• Gads leksikon om dansk besættelsestid 1940—1945 (2002)

Отрывок, характеризующий Датское движение Сопротивления

– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.