Сергеев, Артём Фёдорович

Артём Фёдорович Сергеев
Дата рождения	5 марта 1921(1921-03-05)
Место рождения	Москва
Дата смерти	15 января 2008(2008-01-15) (86 лет)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1938—1981
Звание	(генерал-майор артиллерии)
Командовал	9-я дивизия ПВО
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	член Союза писателей России, писатель.

Артём Фёдорович Сергеев (5 марта 1921, Москва — 15 января 2008, там же) — генерал-майор артиллерии. Один из основателей зенитных ракетных войск СССР, приёмный сын И. В. Сталина.

Биография

Родился 5 марта 1921 года в Москве. Отец, революционер Фёдор Андреевич Сергеев, известный под подпольной кличкой «Артём», был основателем Донецко-Криворожской советской республики, погиб 24 июля 1921 года в катастрофе железнодорожного аэровагона. Мать — Елизавета Львовна, после смерти мужа была главврачом созданного ею противотуберкулёзного санатория близ Нальчика, председателем облздрава Кабардино-Балкарии, заместителем директора авиационного завода, директором текстильной фабрики, начальником медицинского управления госпиталей. Артём рос и воспитывался в семье Сталина наравне с другими детьми, был близким другом его сына Василия. Василий Сталин в своих мемуарах писал:

«Я воспринимал Артема как брата. То, что он был не родным сыном отца, а приемным, ничего не меняло. Мы выросли вместе, дружили с детства, доверяли друг другу. Отец очень любил Артема, ставил мне его в пример.»

В 1938 году, после окончания 10 классов 2-й Московской специальной Артиллерийской школы, начал службу в Красной Армии. Был рядовым, младшим командиром (сержантом), старшиной. Поступил во 2-е Ленинградское артиллерийское училище и окончил его в 1940 году лейтенантом.

Впервые участвовал в боевых действиях 26 июня 1941 года в качестве командира взвода 152-миллиметровых гаубиц «М-10» образца 1938 года. Летом того же года попал в немецкий плен, откуда бежал из-под расстрела. После этого находился в партизанском отряде. После перехода линии фронта был направлен в действующую армию. Участник обороны Сталинграда, битвы за Днепр, боёв в Восточной Пруссии, Венгрии, Германии. В общей сложности имел 24 ранения, в том числе два тяжёлых. После первого ранения, удара штыком в живот, Сергеев лечился у знаменитого хирурга А. В. Вишневского, а позднее оторванную раздробленную кисть ему лечил сам А. Н. Бакулев. Войну закончил 12 мая 1945 года командиром артиллерийской бригады, подполковником и кавалером восьми орденов и шести медалей.

После войны служил командиром полка, который дислоцировался в Венгрии. В августе 1945 года был командирован в Москву в Артиллерийскую академию, где испытал недоверчивое отношение. Как позднее выяснилось, быть построже попросил преподавателей академии Сталин. Завершив учёбу в 1951 году, год командовал 34-й пушечной артиллерийской бригадой Прикарпатского военного округа. Затем поступил в Военную академию имени К. Е. Ворошилова, которую окончил в 1954 году.

После окончания академии служил на командных должностях. Начальник штаба и заместитель командира 10-го и 178-го корпусов особого назначения (1956—1960), командир 9-й дивизии ПВО (1960—1965), заместитель командующего 1-й армии ПВО, заместитель генерала-инспектора по ПВО организации Варшавского договора.

В отставку вышел в 1981 году в звании генерал-майора артиллерии.

Был женат на дочери Генерального секретаря Испанской компартии Долóрес Ибáррури, Амайе Руи́с-Ибáррури (Amaya Ruiz Ibárruri), с которой впоследствии разошёлся. У них трое детей - Сергеев Федор Артемович (1953), Сергеев Рубен Артемович (13.02.1956), Сергеева Долóрес Артемовна (1960). В настоящее время (2011) Амайя Руис-Ибаррури, а также их дочь Долорес (Лола) Сергеева, живут в Испании.

Вторая жена — Сергеева Елена Юрьевна (1930—2006), окончила 1-й Московский медицинский институт, работала нейрохирургом.

Умер 15 января 2008 года. Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.

Писатель

В 2006 году опубликовал сборник рассказов-воспоминаний о войне «Рассказы артиллериста». Также в 2006 году в соавторстве с Екатериной Глушик опубликовал книгу «Беседы о Сталине», книга вышла в издательстве «Крымский мост», ISBN 5-89747-067-7. Стал членом Союза писателей России.

Был членом землячества Донбассовцев в Москве.

Награды

• 3 ордена Красного Знамени (1942, 1944, 1945)
• Орден Александра Невского (1943)
• 3 ордена Отечественной войны 1 степени (1943, 1944, 1985)
• 2 ордена Красной Звезды (оба — в 1943)
• Орден Жукова (1996)
• Орден «За мужество» (Украина)
• более 20 медалей, в том числе «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За освобождение Праги», «За взятие Кенигсберга».
• знаки «Шахтерская Слава» 1, 2, 3 степеней
• Почётный работник угольной промышленности
• Почётный гражданин городов: Борисов и Рогачев (Белоруссия), Фатеж (Курская область), Бахмут (Украина), Артемовск (Луганская обл., Украина), Артём (Приморье), Ратибуж (Польша).
• Медаль ЦК КПРФ «90 лет Великой Октябрьской социалистической революции»

Книги

• Артём Сергеев, Екатерина Глушик. Беседы о Сталине. — М.: Крымский мост-9Д, 2006. — 192 с. — (Сталин: Первоисточники). — 5000 экз. — ISBN 5-89747-067-7.
• Артём Сергеев, Екатерина Глушик. Как жил, работал и воспитывал детей И. В. Сталин. Свидетельства очевидца (второе дополненное издание книги "Беседы о Сталине"). — М.: Крымский мост-9Д, НТЦ "Форум", 2011. — 288 с. — (Сталин: Первоисточники). — 2000 экз. — ISBN 978-5-89747-062-4.

Ссылки

• [www.dontime.dn.ua/index.php?new=7590 Умер сын двух идолов Социалистической революции: Артема и Сталина](недоступная ссылка — история). [archive.is/6Dvmp Архивировано из первоисточника 19 апреля 2013].
• [www.hrono.info/biograf/bio_s/sergeev_af.html Сергеев Артем Федорович]. [www.webcitation.org/6CbPhhCca Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
• [www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=2366 Артём Федорович СЕРГЕЕВ]. [www.webcitation.org/6CbPiAPRL Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
• [don-alexej.livejournal.com/92866.html Умер Артём Сергеев. Сын основателя Донецко-Криворожской Республики.](недоступная ссылка — история).
• [www.rg.ru/2006/11/10/sergeev.html Приемный сын Сталина рассказывает о малоизвестных эпизодах из жизни его семьи].
• [zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/08/740/13.html Памяти друга]. [www.webcitation.org/6CbPk96Rf Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
• [eg.ru/publication.mhtml?Part=32&PubID=8957&Page=80 Приемный сын Сталина](недоступная ссылка — история).

Отрывок, характеризующий Сергеев, Артём Фёдорович

– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.