Феррейра, Уэйн

Уэйн Феррейра
Место проживания	Беркли, США
Рост	185 см
Вес	85 кг
Начало карьеры	1989
Завершение карьеры	2005
Рабочая рука	правая
Призовые, долл.	9 969 617
Одиночный разряд
Титулов	15
Наивысшая позиция	6 (8 мая 1995)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	1/2 финала (1992, 2003)
Франция	4-й раунд (2006)
Уимблдон	1/4 финала (1994)
США	1/4 финала (1992)
Парный разряд
Титулов	11
Наивысшая позиция	9 (19 марта 2001)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	3-й раунд (1993, 1996, 2000—2001)
Франция	1/4 финала (2000)
Уимблдон	1/2 финала (1991, 1994)
США	1/2 финала (1994, 2000)
Международные медали Олимпийские игры Серебро Барселона 1992 парный разряд
Завершил выступления

Уэйн Ричард Феррейра (англ. Wayne Richard Ferreira; родился 15 сентября 1971 года в Йоханнесбурге, ЮАР) — южноафриканский теннисист; призёр теннисного турнира Олимпиады в парном разряде; победитель 26 турниров ATP (15 — в одиночном разряде); бывшая шестая ракетка мира в одиночном разряде и бывшая девятая — в парном.

Спортивная карьера

В 1989 году, в свой первый сезон в ранге профессионала, Уэйн Феррейра выиграл Открытый чемпионат США среди юношей в паре с соотечественником Грантом Стаффордом. Он также дважды выходил в финал «челленджеров» в Йоханнесбурге.

В 1991 году Феррейра выиграл свои первые два турнира АТР в парном разряде, в том числе и турнир серии Мастерс, пробился с другим своим соотечественником Питом Норвалом в полуфинал Уимблдонского турнира в парах и вошёл в первую сотню рейтинга среди одиночек.

В 1992 году на Олимпиаде в Барселоне Феррейра и Норвал стали первыми олимпийскими призёрами от Южно-Африканской Республики после 32-летнего перерыва. Южноафриканская пара вышла в финал мужского парного турнира, победив в пяти сетах хорватов Иванишевича и Прпича, но в матче за золото в упорной борьбе (четыре сета, из них два проиграны на тай-брейке) уступили Борису Беккеру и Михаэлю Штиху. В этом же году Феррейра выиграл свои первые турниры АТР в одиночном разряде и вышел в четвертьфинал Открытого чемпионата США.

Самым успешным в одиночной карьере Феррейры стал 1994 год, за который он 7 раз играл в финалах турниров АТР и выиграл пять из них. Ему также удалось дойти до 1/8 финала Открытого чемпионата Австралии и четвертьфинала Уимблдона, что обеспечило ему участие в Кубке Большого шлема в конце сезона. Он продолжил победную серию в первой половине 1995 года и в мае этого года поднялся на наивысшую в своей карьере девятую строчку в рейтинге. Он завоевал право играть в чемпионате мира по версии АТР и на групповом этапе выиграл две встречи из трёх, в том числе и у первой ракетки мира Пита Сампраса, но поражение от будущего чемпиона Бориса Беккера не позволило ему выйти в полуфинал. В парном разряде он дважды дошёл до полуфиналов турниров Большого шлема, на Уимблдоне (со Штихом) и в США (с Марком Ноулзом (Багамы). В этом же году он помог своей сборной выйти в Мировую группу Кубка Дэвиса.

В конце 90-х годов двадцатого века и начале следующего десятилетия основные успехи Феррейры были связаны с игрой в парном разряде. За эти годы он сыграл в 11 финалах и выиграл шесть из них, в том числе пять с Евгением Кафельниковым. Четыре победы были одержаны в турнирах класса Мастерс. За этот же период он выиграл два турнира в одиночном разряде, в том числе турнир класса Мастерс в Штутгарте. Со своим однофамильцем Эллисом Феррейрой он дошёл до четвертьфинала Олимпиады 1996 года в Атланте и того же успеха добился в одиночном разряде, проиграв только будущему чемпиону Андре Агасси, а с Кафельниковым вторично вышел в полуфинал Открытого чемпионата США в 2000 году.

Феррейра провёл 59 игр за сборную ЮАР в Кубке Дэвиса, одержав 30 побед в одиночном и 11 побед в парном разряде. При его активном участии сборная поднялась из третьей Европейско-Африканской группы, где она находилась в 1992 году, до Мировой группы в 1995 году, причём Феррейра за это время выиграл подряд 22 матча, как в одиночном разряде, так и в парах. Феррейре и сборной ЮАР удалось задержаться в Мировой группе на четыре года и трижды побывать в четвертьфинале Кубка Дэвиса. Символично, что, уже закончив выступления на индивидуальных турнирах, в 2005 году он ещё провёл два матча за сборную ЮАР против Германии, но уже не смог противостоять Томми Хаасу и Райнеру Шуттлеру, уступив в обеих встречах.

Участие в финалах турниров АТР (47)

Легенда

Большой шлем (0)

Финал Олимпийских игр (1)

Кубок Мастерс/чемпионат мира АТР (0)

Серия АТП Мастерс (15)

Серия ATP Championship (8)

ATP-тур (23)

Одиночный разряд (23)

Победы (15)

№	Год	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
1.	15 июн 1992	Stella Artois Championships, Лондон, Великобритания	Трава	Сюдзо Мацуока	6–3, 6–4
2.	31 авг 1992	Скенектади, США	Хард	Джейми Морган	6–2, 6–75, 6–2
3.	10 янв 1994	Оаху, Гавайи, США	Хард	Ричи Ренеберг	6–4, 6–73, 6–1
4.	22 авг 1994	RCA Championships, Индианаполис, США	Хард	Оливье Делатр	6–2, 6–1
5.	19 сен 1994	Grand Prix Passing Shot, Бордо, Франция	Хард	Джефф Таранго	6–0, 7–5
6.	3 окт 1994	Swiss Indoors, Базель	Хард (i)	Патрик Макинрой	4–6, 6–2, 7–67, 6–3
7.	17 окт 1994	Открытый чемпионат Тель-Авива, Израиль	Хард	Амос Мансдорф	7–64, 6–3
8.	13 фев 1995	Dubai Tennis Championships, ОАЭ	Хард	Андреа Гауденци	6–3, 6–3
9.	8 мая 1995	BMW Open, Мюнхен, Германия	Грунт	Михаэль Штих	7–5, 7–66
10.	16 окт 1995	Острава, Чехия	Ковёр	Маливай Вашингтон	3–6, 6–4, 6–3
11.	23 окт 1995	Гран-при Лиона, Франция	Ковёр	Пит Сампрас	7–62, 5–7, 6–3
12.	11 мар 1996	Franklin Templeton Classic, Скоттсдейл, Аризона, США	Хард	Марсело Риос	2–6, 6–3, 6–3
13.	26 авг 1996	Canadian Open, Торонто	Хард	Тодд Вудбридж	6–2, 6–4
14.	6 ноя 2000	Штутгарт Мастерс, Германия	Хард (i)	Ллейтон Хьюитт	7–66, 3–6, 6–75, 7–62, 6–2
15.	4 авг 2003	Лос-Анджелес, США	Хард	Ллейтон Хьюитт	6–3, 4–6, 7–5

Поражения (8)

№	Год	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
1.	17 фев 1992	Federal Express International, Мемфис, США	Хард (i)	Маливай Вашингтон	6–3, 6–2
2.	20 июл 1992	Mercedes Cup, Штутгарт, Германия	Грунт	Андрей Медведев	6–1, 6–4, 6–75, 2–6, 6–1
3.	8 мар 1993	Newsweek Champions Cup, Индиан-Уэллс, США	Хард	Джим Курье	6–3, 6–3, 6–1
4.	14 июн 1993	Stella Artois Championships, Лондон, Великобритания	Трава	Михаэль Штих	6–3, 6–4
5.	28 фев 1994	ABN AMRO World Tennis Tournament, Роттердам, Нидерланды	Ковёр	Михаэль Штих	4–6, 6–3, 6–0
6.	20 июн 1994	Открытый чемпионат Манчестера, Великобритания	Трава	Патрик Рафтер	7–65, 7–64
7.	22 июл 1996	Legg Mason Tennis Classic, Вашингтон, США	Хард	Майкл Чанг	6–2, 6–4
8.	19 апр 1999	Открытый чемпионат Японии, Токио	Хард	Николас Кифер	7–65, 7–5

Мужской парный разряд (24)

Победы (11)

№	Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1.	7 янв 1991	Australian Men's Hardcourt Championships, Аделаида	Хард	Стефан Крюгер	Марк Куверманс Пауль Хархейс	6–4, 4–6, 6–4
2.	25 мар 1991	Lipton International, Майами, США	Хард	Пит Норвал	Роберт Сегусо Кен Флэч	5–7, 7–6, 6–2
3.	13 янв 1992	Heineken Open, Окленд, Новая Зеландия	Хард	Джим Грэбб	Грант Коннелл Гленн Мичибата	6–4, 6–3
4.	9 авг 1993	Лос-Анджелес, США	Хард	Михаэль Штих	Скотт Дэвис Грант Коннелл	7–6, 7–6
5.	15 мая 1995	Открытый чемпионат Германии, Гамбург	Грунт	Евгений Кафельников	Байрон Блэк Андрей Ольховский	6–1, 7–6
6.	23 фев 1998	Чемпионат Европейского сообщества, Антверпен, Бельгия	Хард	Евгений Кафельников	Томас Карбонелл Франсиско Роиг	7–5, 3–6, 6–2
7.	2 авг 1999	Лос-Анджелес (2)	Хард	Байрон Блэк	Горан Иванишевич Брайан Макфи	6–2, 7–6
8.	24 апр 2000	Monte-Carlo Masters, Монако	Грунт	Евгений Кафельников	Сэндон Столл Пауль Хархейс	6–3, 2–6, 6–1
9.	19 мар 2001	Indian Wells Masters, США	Хард	Евгений Кафельников	Йонас Бьоркман Тодд Вудбридж	6–2, 7–5
10.	14 мая 2001	Rome Masters, Италия	Грунт	Евгений Кафельников	Даниэль Нестор Сэндон Столл	6–4, 7–6
11.	17 мар 2003	Pacific Life Open, Индиан-Уэллс (2)	Хард	Евгений Кафельников	Боб Брайан Майк Брайан	3–6, 7–5, 6–4

Поражения (13)

№	Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1.	6 апр 1992	Открытый чемпионат ЮАР, Йоханнесбург	Хард	Пит Норвал	Дани Виссер Питер Олдрич	6–4, 6–4
2.	18 мая 1992	Открытый чемпионат Италии, Рим	Грунт	Марк Кратцман	Марк Россе Якоб Гласек	6–4, 3–6, 6–1
3.	3 авг 1992	Олимпийские игры, Барселона, Испания	Грунт	Пит Норвал	Борис Беккер Михаэль Штих	7–6, 4–6, 7–6, 6–3
4.	17 мая 1993	Открытый чемпионат Италии, Рим (2)	Грунт	Марк Кратцман	Пауль Хархейс Якко Элтинг	6–4, 7–6
5.	15 ноя 1993	Чемпионат Европейского сообщества, Антверпен, Бельгия	Ковёр	Хавьер Санчес	Патрик Гэлбрайт Грант Коннелл	6–3, 7–6
6.	16 мая 1994	Открытый чемпионат Италии, Рим (3)	Грунт	Хавьер Санчес	Евгений Кафельников Давид Рикл	6–1, 7–5
7.	15 авг 1994	Thriftway ATP Championships, Цинциннати, США	Хард	Марк Кратцман	Алекс О'Брайен Сэндон Столл	6–7, 6–3, 6–2
8.	23 окт 1995	Гран-при Лиона, Франция	Ковёр	Джон-Лаффни де Ягер	Евгений Кафельников Якоб Гласек	6–3, 6–3
9.	27 июл 1998	Legg Mason Tennis Classic, Вашингтон, США	Хард	Патрик Гэлбрайт	Грант Стаффорд Кевин Ульетт	6–2, 6–4
10.	1 мар 1999	Guardian Direct Cup, Лондон, Великобритания	Ковёр	Байрон Блэк	Грег Руседски Тим Хэнман	6–3, 7–6
11.	9 авг 1999	du Maurier Open, Монреаль, Канада	Хард	Байрон Блэк	Йонас Бьоркман Патрик Рафтер	7–6, 6–4
12.	25 окт 1999	Гран-при Лиона (2)	Ковёр	Сэндон Столл	Пит Норвал Кевин Ульетт	4–6, 7–6, 7–6
13.	15 мая 2000	Rome Masters, Италия (4)	Грунт	Евгений Кафельников	Мартин Дамм Доминик Грбаты	6–4, 4–6, 6–3

Общественная и благотворительная деятельность

В 1997 году Феррейра участвовал в благотворительном теннисном турнире в честь Нельсона Манделы в Кейптауне. В 2000 году он основал «Фонд Уэйна Феррейры», предназначенный для оплаты поездок молодым южноафриканским теннисистам. В 2001-2002 годах был членом Совета игроков АТР. В настоящее время на добровольной основе тренирует студентов Университета Беркли.

Ссылки

• [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

• [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Феррейра, Уэйн

Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти: