Эскадренные миноносцы типа «Леоне»
Эскадренные миноносцы типа «Леоне» — тип эскадренных миноносцев Королевского итальянского флота, построенных в начале 1920-х годов. Являлись дальнейшим развитием эсминцев типа «Карло Мирабелло».
Конструкция
Пять эсминцев типа «Леоне» были заказаны флотом ещё в 1917 году, но из-за нехватки материалов строительство так и не началось. В 1920 году повторно заказаны три корабля, но уже по измененному проекту. В частности был увеличен калибр орудий до 120-мм, которые размещались вдоль центральной линии корабля в спаренных палубных установках, как и два трёхтрубных 450-мм торпедных аппарата. Зенитное вооружение было представлено двумя 76-мм пушками.
Первоначально эти корабли классифицировались как лидеры-разведчики (по итальянской классификации — esploratorе) и были переклассифицированы в эсминцы только в 1938 году.
В 1931—1932 годах на эсминцах заменили 450-мм торпедные аппараты двухтрубными 533-мм и установили 40-мм/39 зенитные автоматы. Перед войной были сняты 76-мм пушки и установлены 20-мм/65 автоматы.
Служба
К 1936 году корабли типа «Леоне» — Leone («Леоне»), Pantere («Пантере») и Tigre («Тигре») считались уже устаревшими. Они были оборудованы для несения колониальной службы в Красном море и базировались в порту Массауа (Итальянская Эритрея).
После вступления Италии в войну 10 июня 1940 года флотилия оказалась фактически отрезанной от главных сил итальянского флота.
21 октября 1940 года эсминцы «Леоне» и «Пантере» совместно с двумя эсминцами типа «Сауро» атаковали английский конвой, повредив одно транспортное судно. Но атака была отбита новозеландским лёгким крейсером «Линдер» и британским эсминцем «Кимберли».
1 апреля 1941 года «Леоне» наскочил на скалу вблизи порта Массауа и был затоплен. «Пантере» и «Тигре» были затоплены в ночь с 3 на 4 апреля 1941 года на мелководье у берегов Саудовской Аравии. Остовы кораблей были уничтожены английской авиацией и британским эсминцем «Кингстон».
Напишите отзыв о статье "Эскадренные миноносцы типа «Леоне»"
Литература
- Брагадин М. А. Битва за Средиземное море. Взгляд побежденных. — М.: «АСТ», 2001. — 624 с. — 8000 экз. — ISBN 5-17-002636-6.
- Дашьян А. В., Патянин С. В., Митюков Н. В., Барабанов М. С. Флоты Второй Мировой. — М.: «Яуза»,«Коллекция»,«Эксмо», 2009. — 608 с. — 2500 экз. — ISBN 978-5-699-33872-6.
- Патянин С.В. Легкие скауты типа «Леоне» (рус.) // Морская Кампания : журнал. — Москва: ООО «Издательство ВЭРО Пресс», 2010. — № 6 (35). — С. 24-41.
Отрывок, характеризующий Эскадренные миноносцы типа «Леоне»
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
