Луиджи Кадорна (крейсер)
«Луиджи Кадорна» (итал. Luigi Cadorna) — итальянский лёгкий крейсер типа «Луиджи Кадорна», участвовавший во Второй мировой войне. Назван в честь итальянского маршала времён Первой мировой войны.
История
С момента спуска на воду в 1933 году крейсер нёс службу в территориальных водах Италии. В годы Гражданской войны он обеспечивал подвоз припасов и подкреплений фалангистам, в апреле 1939 года принял участие во вторжении итальянских войск в Албанию. С момента вступления Италии во Вторую мировую состоял в 4-м крейсерском дивизионе: первое задание «Луиджи Кадорна» начал выполнять 9 июня 1940, занявшись установкой минных заграждений близ острова Лампедуза.
Спустя месяц «Луиджи Кадорна» принял участие в бою у Калабрии: в отличие от своего корабля-близнеца «Армандо Диаса», он сумел избежать попадания торпед и авиабомб, оказав помощь пострадавшему близнецу. Однако из-за слабостей в конструкции и слишком тонкой брони крейсер отправился в резерв 12 февраля 1941, выйдя оттуда только после обострения ситуации в Средиземноморье и начале массированных атак на североафриканские конвои. «Луиджи Кадорна» в основном перехватывал британские конвои, шедшие на Мальту. В декабре 1941 года крейсер вошёл в состав одного конвоя, перевозившего горючее и припасы в Ливию.
В январе 1942 года он был переведён в Полу, будучи переоборудованным в учебное судно. 14 июня 1943 возвращён в основной состав флота в 8-й крейсерский дивизион. С 24 по 30 июня перебрасывал войска в Албанию, 3 июля отправился в Таранто. В августе «Луиджи Кадорна» установил пять минных заграждений в заливе Таранто для обороны города. После капитуляции Италии крейсер отправился на Мальту к 9 сентября для сдачи союзникам, 14 сентября интернирован в Александрию.
В октябре месяце «Луиджи Кадорна» вернулся в Таранто, до конца войны использовался как транспортное судно для перевозки и разоружения итальянских войск. 10 февраля 1947 по мирному договору между союзниками и Италией крейсер был сохранён в составе ВМС Италии, однако из-за своего старого оборудования использовался исключительно в учебных целях. Пущен на слом в мае 1951 года.
Напишите отзыв о статье "Луиджи Кадорна (крейсер)"
Литература
- PEJČOCH, Ivo; NOVÁK, Zdeněk; HÁJEK, Tomáš. Válečné lodě 4. Praha : Naše vojsko, 1993. 374 s. ISBN 80-206-0357-3. (česky)
- PEJČOCH, Ivo; NOVÁK, Zdeněk; HÁJEK, Tomáš. Válečné lodě 6 – Afrika, Blízký východ a část zemí Evropy po roce 1945. Praha : Ares, 1994. ISBN 80-86158-02-0. s. 389.
Отрывок, характеризующий Луиджи Кадорна (крейсер)
– Какую книгу?– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
