Рома (линкор)
«Рома» (итал. Roma — Рим) — итальянский линкор типа «Литторио» времён Второй мировой войны. Назван в честь итальянской столицы. Третий линкор в серии[1][2].
Содержание
История
Строительство
До 1933 года в Италии не проводились меры по обновлению кораблей Военно-морских сил. Только в 1933 году два линкора типа «Конте ди Кавур» были отправлены на модернизацию, а в том же году были заложены на верфях корабли «Литторио» и «Витторио Венето». В мае 1935 года Морское министерство Италии начало готовить пятилетнюю программу строительства кораблей для флота, куда входило сооружение четырёх линкоров, трёх авианосцев, четырёх тяжёлых крейсеров, 54 подводных лодок и 40 малых кораблей. В декабре 1935 года адмирал Доменико Каваньяри обратился с просьбой к Бенито Муссолини выдать разрешение на строительство ещё двух линкоров, опасаясь возможного усиления флотов Великобритании и Франции. Сначала Муссолини проигнорировал просьбу Каваньяри, но всё-таки позднее дал добро на строительство линкоров. В январе 1937 года поступил заказ на строительство кораблей, которые назвали «Рома» и «Имперо».
Строилась «Рома» по несколько улучшенному проекту. Закладка корабля была осуществлена 18 сентября 1938 года на верфи «Кантьери Риунити дель Адриатико» в Триесте на том же стапеле, с которого сошёл «Витторио Венето». 9 июня 1940 года корабль спустили на воду, в строй он вошёл 14 июня 1942 года. По сравнению с «Витторио Венето» этот линкор был немного улучшен в конструкторском плане: размер надводного борта был немного увеличен, а вооружение усилено дополнительными орудиями: вместо 24 пулемётов «Бреда» были установлены сразу 32 таких пулемёта[8][9].
Боевая служба
21 августа 1942 года «Рома» прибыла в Таранто и вошла в состав 9-й дивизии[1]. Однако топлива кораблю катастрофически не хватало, из-за чего невозможно было провести даже минимум выходов в море для боевой подготовки и отработки экипажа. Вследствие этого вместе с «Витторио Венето» и «Литторио» они вынуждены были превратиться в плавучие крепости, которые отражали авианалёты союзников на города Италии. Впрочем, «Рома» несколько раз совершала выхода на базу в Неаполь и Специю. К декабрю 1942 года в Средиземноморье уже скопились настолько крупные силы союзников, что некогда грозные итальянские линкоры уже были не в силах противостоять мощному британскому флоту. 6 декабря 1942 года «Рома» вместе с «Витторио Венето» и «Литторио» совершила переход из Таранто в Специю, где стала флагманским кораблём Королевского флота. Линкоры простаивали в порту в течение первой половины 1942 года и не предпринимали каких-либо активных действий[10][11].
14 и 19 апреля 1943 года «Рома» подверглась первому мощному авианалёту со стороны американцев, однако повреждений не получила. Впрочем, 5 июня 1943 года и этот линкор не устоял перед авиацией союзников: бомбардировщики B-17 сбросили в 13:59 две бронебойные бомбы массой 908 кг каждая. Одна из них пробила палубу полубака и борт в районе 222-го шпангоута. Взорвавшись в воде по правому борту, она повредила 32 м² подводного борта: вода проникла в район с 221-го по 226-й шпангоуты. Вторая бомба взорвалась в воде с левого борта в районе 200-го шпангоута и повредила 30 м² подводного борта (вода прорвалась в район со 198-го по 207-й шпангоуты). В итоге корабль принял 2350 т забортной воды[12], но не затонул только потому, что бомбы были бронебойными, а не фугасными.
В ночь с 23 на 24 июня ещё две авиабомбы поразили «Рому»: одна пробила ют и вызвала разрушения в подпалубных помещениях, а вторая взорвалась на лобовой плите третьей 381-мм башни, причинив окружающим конструкциям мелкие повреждения. Повреждения оказались не настолько большими только благодаря потому, что места падения бомб были довольно тяжело бронированы. Следствием всё же стал уход линкора на ремонт в Геную, куда он прибыл 1 июля. В Специю корабль возвратился 13 августа[1].
Гибель линкора
9 сентября 1943 года, на следующий день после капитуляции Италии во Второй мировой войне итальянские корабли, базировавшиеся в Специи (в их число входили линкоры «Рома», «Витторио Венето» и «Италия», крейсеры «Эудженио ди Савойя», «Раймондо Монтекукколи» и «Эммануэле Филиберто Дюка д’Аоста» и восемь эсминцев) отправились под командованием адмирала Карло Бергамини из порта. Бергамини, основываясь на поступивших незадолго до капитуляции приказах, собирался якобы атаковать корабли союзников к юго-западу от Апеннинского полуострова. Сама же капитуляция фактически была подписана 3 сентября в Кассибиле в строжайшей секретности.
Бергамини было приказано не отплывать до тех пор, пока не придут какие-либо другие приказы. Однако когда уже корабли вышли в море, Бергамини получил сообщение о капитуляции Италии и призыв немедленно отправить корабли для сдачи на Мальту. С большой неохотой он всё-таки решился исполнить распоряжение командования и для начала отправился в Маддалену (север Сардинии). Из Генуи дополнительно отплыли крейсеры «Дюка делли Абруцци», «Джузеппе Гарибальди» и «Аттилио Реголо». Когда Бергамини собирался продвигаться по проливу Бонифасио, ему сообщили, что Сардиния уже занята немецкими войсками[13].
Тем временем немецкие войска готовились к захвату или в крайнем случае к уничтожению всего итальянского флота, чтобы он не достался союзникам. С аэродромов на юге Франции (Ним-Гарон и Истр) взлетели несколько самолётов Dornier Do 217, вооруженные тяжелыми радиоуправляемыми планирующими авиабомбами «Фриц-X». Они обнаружили итальянскую эскадру в Сардинском заливе, но итальянцы не открывали огонь: во-первых, самолёты были на такой высоте, что невозможно было определить их принадлежность по опознавательным знакам; во-вторых, Бергамини сам ошибочно считал, что это были самолёты союзников, прикрывавшие эскадру с воздуха. Однако в 15:37 по «Италии» и «Роме» немцы открыли огонь. Корабли тут же начали маневрировать, стремясь сбить с толку немцев. Несмотря на то, что первая атака люфтваффе сорвалась, спустя 15 минут бомба угодила сначала в борт «Италии» рядом с её главными башенными артустановками, а затем ещё одна бомба попала и в «Рому».
Первый «Фриц-X» угодил в палубу полубака по правому борту между 100 и 108 шпангоутами, прошёл через отсеки конструктивной подводной защиты и взорвался в воде под корпусом корабля. Взрыв привёл к огромным разрушениям подводной части линкора, и туда стала поступать забортная вода. В считанные минуты она затопила кормовое машинное отделение, третью электростанцию, седьмое и восьмое котельные отделения. Повреждение кабелей вызвало многочисленные замыкания и возгорания электрооборудования в кормовой части[14]. Корабль покинул строй соединения, резко сбавив ход.
В 16:02 второй «фриц» добил линкор: бомба поразила его в палубу полубака по правому борту между 123 и 136 шпангоутами, прошла через все палубы и взорвалась в носовом машинном отделении. Начался пожар, который привёл к детонации носовой группы артиллерийских погребов. Форс пламени вырвался из барбета второй 381-мм башни на несколько десятков метров вверх, а сама башня сорвалась со своего места и вылетела за борт[14]. После серии взрывов корпус переломился в районе носовой надстройки, а линкор, кренясь на правый борт, опрокинулся и пошел ко дну. Из 1849 членов экипажа удалось спасти только 596. По некоторым данным, на корабле были члены семей некоторых офицеров корабля. Линкор затонул под следующими координатами: 42°10' северной широты и 8°40' восточной долготы. «Италия» только чудом не утонула.
После атаки на эти суда итальянцы запросили Мальту о вызове воздушного прикрытия, однако им было отказано: самолёты союзников в тот момент прикрывали с воздуха морской десант в Салерно. Командование флотом принял на себя адмирал Да Зара, который и попытался прорваться на Мальту. Крейсер «Аттилио Реголо», три эсминца и корабль сопровождения подобрали выживших моряков «Ромы» и отправились на Балеарские острова, в Порт-Маон[15]. Оставшиеся корабли добрались до Мальты, и вскоре адмирал сэр Эндрю Каниннгхэм отправил радиограмму Адмиралтейству Италии, в которой сообщил, что итальянские корабли бросили якорь в порту Ла-Валетта.
Итог службы
Служба линкора продолжалась всего 15 месяцев. Он так и не выполнил ни одного боевого задания, хотя совершил 20 выходов в море. «Рома» прошёл 2492 мили за 133 ходовых часа и израсходовала 3320 тонн топлива. В ремонте она находилась 63 дня. В июне 2012 года подводный робот «Плуто Палла», разработчиком которого является инженер Гидо Гай, обнаружил останки линкора в 30 км к северо-западу от Сардинии на глубине около одного километра[16].
Напишите отзыв о статье "Рома (линкор)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 404
- ↑ 1 2 Knox, Mussolini Unleashed, 20
- ↑ 1 2 3 4 5 Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 404 and 428
- ↑ 1 2 3 4 Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 428
- ↑ 1 2 3 4 Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 430
- ↑ 1 2 3 4 5 Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 434
- ↑ 1 2 Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 432
- ↑ Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 418—419, 426, 428
- ↑ Whitley, Battleships of World War II, 171—172
- ↑ Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 392 and 404
- ↑ Whitley, Battleships of World War II, 178
- ↑ Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 392, 403—404
- ↑ Commander Marc’Antonio Bragadin,The Italian Navy in World War II,1957, p310-318
- ↑ 1 2 Garzke and Dulin, Axis and Neutral Battleships, 407
- ↑ Commander Marc’Antonio Bragadin,The Italian Navy in World War II,1957, p318
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=wF529Tf4DUU&feature=youtu.be Marina Militare — Artiglieria antiaerea della Corazzata Roma ripresa a 1.000 metri di profondità] (итал.)
Литература
- Garzke, William H.; Dulin, Robert O. (1985). Battleships: Axis and Neutral Battleships in World War II. Annapolis, Maryland: Naval Institute Press. ISBN 0-87021-101-3. OCLC 12613723.
- Haworth, R.B.. «Search results for „6114073“ (Roma)» (Click on link for ship data). Miramar Ship Index. New Zealand Ship & Marine Society (Inc). Retrieved 21 November 2009.
- Knox, MacGregor (1982). Mussolini Unleashed, 1939—1941: Politics and Strategy in Fascist Italy’s Last War. Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 0-521-23917-6. OCLC 7775314.
- Whitley, M.J. (1998). Battleships of World War Two: An International Encyclopedia. Annapolis, Maryland: Naval Institute Press. ISBN 1-55750-184-X. OCLC 40834665.
- Wade, Frank (2005) [1994]. A Midshipman’s War: A Young Man in the Mediterranean Naval War 1941—1943. Victoria, British Columbia: Trafford. ISBN 1-4120-7069-4. OCLC 64344050.
Ссылки
- [wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Veneto/08.htm «Рома»] (рус.)
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Рома (линкор)
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
