HMS Hood (1918)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px; font-size: 120%; background: #A1CCE7; text-align: center;">линейный крейсер «Худ»</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:4px 10px; background: #E7F2F8; text-align: center; font-weight:normal;">HMS Hood</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
HMS Hood в 1932 году
</th></tr>

<tr><th style="padding:6px 10px;background: #D0E5F3;text-align:left;">Служба:</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;background: #D0E5F3;text-align:left;"> Великобритания Великобритания </td></tr> <tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Класс и тип судна</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> линейный крейсер </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Организация</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> Великобритания </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Изготовитель</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> «Джон Браун и К°» </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Строительство начато</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 1 сентября 1916 года </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Спущен на воду</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 22 августа 1918 года </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Введён в эксплуатацию</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 15 мая 1920 года </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Выведен из состава флота</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 24 мая 1941 года </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Статус</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> Потоплен </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Основные характеристики</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Водоизмещение</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 41 000 тонн порожнем
41 125 тонн стандарт
46 480 тонн полн. </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Длина</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 267,5  м максимальная
259,4 м по ВЛ
247 м между пепендикулярами </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Ширина</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 31,7 м </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Осадка</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 9 м средняя </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Бронирование</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> пояс: 305 мм
верхний пояс: 127—178 мм
барбеты: 305 мм
палуба: 25+38 мм
боевая рубка: 76,2-280 мм
противоторпедная переборка: 38 мм </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Двигатели</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 24 котла системы Ярроу
4 ТЗА Браун-Кертиса, (1 ТЗА 36 000 л.с.) </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Мощность</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 144 000 л. с. (105,9 МВт) </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Движитель</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 4 трёхлопастных винта постоянного шага, диаметр 4,57 м, вес 20,3 т, марганцовистая бронза </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Скорость хода</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 31,9 узла (59,1 км/ч) </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Дальность плавания</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 4000 морских миль (10-узловой скоростью)[1]
7500 морских миль на ходу 14 узлов[2] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Экипаж</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 1477 человек </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Вооружение</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Артиллерия</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 4×2 381 мм (15"/42 Mark I)
12×1 140 мм </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Зенитная артиллерия</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 4 × 102  мм </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Минно-торпедное вооружение</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 4 × 533 мм (21 дюймов) надводных и 2 подводных торпедных аппаратов </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Авиационная группа</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 1 гидросамолет «Фэйри-III.F»
1 катапульта типа F-IV-H </td></tr>

HMS Hood (ЕВК «Худ») — линейный крейсер британского флота. Назван в честь Сэмюэля Худа, английского адмирала XVIII—XIX веков.

При строительстве Hood планировалось учесть опыт Ютландского сражения, в результате которого КВМФ Великобритании потерял три линейных крейсера. Несмотря на все усовершенствования, корабль погиб 24 мая 1941 года в бою с германским линкором «Bismarck» (Бисмарк).





Проектирование

Вариант проекта № 3, выполнявший все требования Адмиралтейства, завершили 27 марта 1916 года. 7 апреля проект утверждён Адмиралтейством. 13 апреля заказ на постройку 4 линейных крейсеров направили на верфи компаний «Фэйрфилд», «Джон Браун», «Кэммел Лэрд», а 13 июня и «Армстронг Уитворт». Заказанные линейные крейсера были причислены к типу «Адмиралы» и с 14 июля 1916 г именовались «Худ», «Родни» и «Ансон» (9 октября), «Хоу» (16 октября).


Строительство

1 сентября 1916 г был повторно перезаложен на верфи «Джон Браун и К°» в Клайдбэнк. Заводской номер 406. 8 февраля 1917 г. Военный Кабинет принял решение продолжать строительство только «Худа», но работы на других кораблях этого проекта прекратились только 9 марта.

22 августа 1918 г. спущен на воду в присутствии вдовы контр-адмирала Горацио Худа, потомка адмирала Сэмюэля Худа. Масса при спуске 22 000 тонн. 17 марта 1919 года была дана команда о разборе построенных секций трёх других кораблей. Мотивация — в первоначальном проекте обнаружилось так много слабых мест, что при их устранении от первоначального проекта бы ничего не осталось.

Самый крупный корабль ВМФ Великобритании до 1930 г.

9 января 1920 года подготовлен к испытаниям. 20 января 1920 года «Худ» прибыл в Розайт. 5 марта по завершении заводских испытаний вернулся в Клайд. 7 марта во время ходовых испытаний на Арранской мерной миле в районе Фёрт-оф-Клайда, при водоизмещении 42 200 тонн и форсировании СЭУ до 151 280 л.с. развил скорость 31,07 узла (при 207 об/мин на валах). До конца марта ходовые испытания и пробные артиллерийские стрельбы. 29 марта корабль передали флоту. 5 мая назначен первый командир «Худа» — капитан-лейтенант Майкл Томкинсон (Michael W. Tomkinson).

Стапельный период постройки корабля — 24 месяца, достройка на плаву — 20 месяцев, что в сумме вдвое больше чем у «Куин Элизабет» и втрое, чем у «Ринауна». Стоимость корабля при постройке составила 6 025 000 фунтов стерлингов.

Оценка проекта

На момент строительства корабль получился довольно необычным для моряков, не привыкших к тому, что хорошо вооруженный и сильно бронированный корабль может развивать скорость в 31 узел. Поэтому существовали разногласия по поводу того, к какому же классу отнести этот корабль — к линкорам или же к линейным крейсерам. Являясь самым крупным боевым кораблем на момент постройки, он сочетал в себе высокую огневую мощь, соответствующую линкорам типов «Куин Элизабет» и «Ривендж», сильное бронирование (хоть и несколько уступавшее этим кораблям, но в целом оно было достаточно мощным) и высокую скорость хода. По этому показателю «Худ» превосходил почти все как линкоры, так и линейные крейсера. Таким образом, британцы смогли создать вполне сбалансированный корабль, который превосходил все корабли, способные держать такой же (или даже больший) ход, и был быстроходнее более мощных кораблей (что позволяло устанавливать выгодную для себя дистанцию боя).

У корабля были и недостатки. Это недостаточное бронирование палуб (что, скорее всего, и сыграло роковую роль в судьбе линейного крейсера), барбетов и траверзов. Противоторпедная защита была неудачной, что подтверждает гибель дредноута «Одейшес» от подрыва на одной-единственной мине. Для своего времени «Худ» был кораблем, который было очень трудно одолеть в бою, но при отсутствии серьёзных модернизаций к началу Второй мировой войны он устарел. Бронирование на нём существенно не усиливалось, угол возвышения орудий не увеличивался (что негативно сказалось на дальности стрельбы), а износ механизмов не позволял развивать больше 27-28 узлов.

В итоге, этот один из наиболее сбалансированных на момент своего появления корабль к началу войны стало опасно подставлять под удар современных быстроходных линкоров «Бисмарк», «Ришелье», «Норт Кэролайн» и «Литторио». Они имели превосходство в скорости на 2-3 узла (кроме «Норт Кэролайн»), равенство или даже превосходство в вооружении (8 380-мм орудий — «Бисмарк», «Ришелье», 9 381-мм орудий — «Литторио», 9 406-мм орудий — «Норт Кэролайн»), а также в целом более сильное бронирование, поэтому «Худ» проигрывал всем без исключения «одноклассникам».

Такого положения вещей можно было бы избежать, если в межвоенный период линейный крейсер прошел бы одну-две большие модернизации. За этот период прогресс в котлотурбинных установках заметно продвинулся. Заменив котлы и турбины, можно было бы добиться значительного облегчения всей силовой установки, а сэкономленный вес пустить на усиление бронирования. Также необходимо было увеличить угол возвышения стволов с 30 градусов до 35-45, что обеспечило бы прирост дальности стрельбы. В результате этих мер британцы получили бы достаточно полноценный быстроходный линкор, способный если и не сражаться на равных с новейшими зарубежными линкорами, то, по крайней мере, дать им достойный отпор, а вот модернизированные линкоры и линейные крейсера времен Первой Мировой были бы ему вполне «по зубам» (самые скоростные из них развивали 30 узлов, но при этом уступали в вооружении и бронировании даже после модернизации — это и итальянские дредноуты, и менее скоростные, но несколько лучше вооруженные и сильнее защищенные (на фоне итальянцев) японские линкоры. Старые же линкоры остальных стран были слишком тихоходны (американские типов «Нью-Мексико», «Теннеси», «Колорадо», и более старые, а также французские типов «Курбе» и «Бретань»). Однако «Худ» был как бы «лицом» британского флота и нужен был в строю, а не в доке. Именно эта ценность корабля для британского флота и заставляла использовать его «по полной программе», что в итоге обернулось для него весьма плачевно…

Мог доковаться только в трёх местах: Портсмут, Розайт и частный док «Гладстон-Док» в Ливерпуле. В Розайте под него специально модернизировали Королевский док № 2. Из-за перегрузки по отношению к первоначальному проекту (осадка на 1,14 м больше проектной) часть главного броневого пояса ушла под воду, соответственно уменьшился надводный борт. По этой же причине был склонен к заливанию большими массами воды. При больших скоростях корма постоянно заливалась водой.

Конструкция

Корпус

Цельноклёпанный корпус собран по продольной системе набора. Корабль имел два внутренних вертикальных киля у ДП, и доковые кили. Корпус разделён водонепроницаемыми переборками на 25 отсеков. Все поперечные переборки доходили до верхней палубы. Двойное дно простирается на 218 метров. Имелись скуловые кили. Форштевень яхтенной формы. Котельные и турбинные отделения занимают 90 м средней части корабля. Отношение L/B=8.42. Увеличение осадки на 1 см — 50 тонн. Метацентрическая высота при нормальном водоизмещении — 0,99 м, при полном — 1, 28 м. Угол заката 69° и 73° соответственно.

Вооружение

Главный калибр

8 орудий калибра 381 мм (15"/42 Mark I) в двухорудийных башенных установках типа Mk.II. Весь боекомплект 848 снарядов (106 на ствол). В военное время 132 на ствол. Максимальный вертикальный угол возвышения 30°, при этом дальность полёта снаряда 27 200 м (147 каб). Сектор обстрела — 300° для каждой башни. Заряжение в любом положении ствола (до углов не более 20°). Поворот осуществлялся с помощью гидроприводов. Угловая скорость поворота башни — 2°/сек. Вертикальная скорость наводки ствола — 5°/сек. Диаметр барбета — 9 метров. Башни ГК имели форму многогранника, их бронирование выполнялось из крупповской цементированной брони толщиной: лоб — 381-мм, спереди сбоку — 305-мм; по бокам и корма — 279-мм, крыша — 127-мм. Общая масса вращающейся части башни ГК — 860 тонн.

Противоминный калибр

140-мм скорострельные орудия образца BL.Mk.I в установках CPII, на лафете образца Mk.II, угол возвышения 30°, дальность стрельбы 16 200 м (87 кбт) бронирование: спереди 38 мм; по бокам 25 мм; сзади открыта. 150 снарядов на ствол. Опыт использования скорострелок с весом снаряда 37,2 кг — на четверть легче, чем у стандартных британских шестидюймовок, показал, что они удобнее не только для низкорослых греков, но и для более сильных моряков «Владычицы морей». Заряжающие реально могли поддерживать заявленную скорострельность до 1 выстрела в 5 секунд, обеспечивая примерно такой же вес минутного залпа, что и в случае 152-мм орудий[3].

Зенитные орудия

4 102-мм орудия длиной ствола 45 калибров образца QF.Mk.V в установках образца Mk.III.HA, угол возвышения 80°. Смонтированы на орудийных станках образца Mk.IV. Орудия ручного заряжения и наведения скорострельностью 9-12 выстрелов в минуту, досягаемость по высоте 8 700 метров. Боекомплект 200 снарядов на ствол. 2 47-мм салютные пушки Гочкиса с боекомлектом 64 выстрела на ствол. (демонтированы в 1939 г.)

Бронирование

305-мм наклонный (12°) броневой пояс, высотой 2,9 м, установлен на прокладке из тикового дерева на протяжении 171,4 м (Позади него обшивка корпуса имела толщину 51 мм), от него до верхней палубы (шириной 2,75 м) 178-мм пояс.

Энергетическая установка

Судовая энергетическая установка — 24 водотрубных котлов Ярроу с водогрейными трубками малого диаметра, на нефтяном отоплении, расположены в 4-х котельных отделениях. Рабочее давление пара 16,5 кгс/см². Суммарная площадь нагрева — 16 254 м². Требовали очистку через каждые 500 часов работы.

Четыре турбинных агрегата размещались в трёх машинных отсеках. В носовом отделении, наиболее широком, были установлены два агрегата, работавшие на оба внешних вала, в среднем — ещё один агрегат, для внутреннего вала левого борта, в кормовом же — агрегат для внутреннего вала правого борта. В состав каждого агрегата входили по одной турбине низкого давления и высокого давления. С передней стороны турбин высокого давления агрегатов внешних валов была установлена маршевая турбина экономического хода. Таким образом, в экономическом режиме крейсер шёл на двух машинах. Применение зубчатой передачи позволило уменьшить число оборотов вала до 210 в минуту, что повысило КПД винтов.

На каждый ТЗА имелся свой конденсатор, расположенный непосредственно под турбиной низкого давления (поддерживал вакуум до 0,075 кгс/см², поверхность составляла 2267 м²). Имелось также два вспомогательных конденсатора (один в среднем, другой в кормовом МО).

8 динамомашин (2 дизельные, 2 турбинные, 4 паровые), каждый мощностью около 200 кВт, обеспечивали питание постоянным током (220 В) 4 вала диаметром 724-мм.

Винты трёхлопастные постоянного шага диаметром 4,57 м, массой 20,3 тонны.

Руль — один полубалансирный. Управлялся с помощью рулевого привода Девиса.

Дымовые трубы размером 5,5×7,5 м.

Запас топлива 4000 т максимальный. На ходовых испытаний расчетный фактический расход топлива составил 7,5 т/час на экономической скорости хода 14 узлов, что соответствует максимальной дальности плавания 7500 морских миль. На 18 узлах дальность составляла около 5000 морских миль, при 20 — около 4500[4].

Подводная защита

В средней части корпуса на ту же длину что и главный броневой пояс установлены бортовые наделки (були), шириной 3 метра, которые делились вертикальной и продольной переборками. Внутри булей имелись также и поперечные переборки установленные через каждые 6 метров.

История службы

17 мая 1920 становится флагманом бригады линейных крейсеров «Рипалс», «Ринаун», «Тайгер», в Портланде (флаг контр-адмирала Кейза). Летом, во время похода в Швецию его посещают шведский король. До 1923 бригада входила в состав Атлантического флота.

В это время «Худ» был самым большим военным кораблем в мире. В эти годы всеобщего внимания к флоту корабль был народным любимцем: его параметры были известны каждому англичанину[5]. Популярность корабля была причиной того, что большую часть времени он проводил в заграничных походах, «демонстрируя флаг». В частности с ноября 1923 по сентябрь 1924 «Худ» вместе с крейсером «Рипалс» совершил кругосветное плавание, пройдя свыше 40 000 миль. За время этого похода «Худ» посетили более 750 000 человек.

С 3 июня 1929 года по 28 мая 1931 года ремонт в Портсмуте:

  • Увеличена ёмкость топливных цистерн до 4600 тонн;
  • Платформу для запуска колёсных самолётов перенесли с крыши башни «Х» на башню «В»;
  • Взамен демонтированной на юте катапульты установили другую поворотную типа F-IV-H;
  • У самого флагштока установили подъёмный кран;
  • Побортно от дымовых труб установили 2 восьмиствольных 40-мм зенитных автомата «Пом-пом» образца Mk.VIII;
  • и другое.

Теперь при порожнем водоизмещении 42 037 т и средней осадке 8,8 м метацентрическая высота — 0,95 м, а угол заката — 64°; полное водоизмещение — 48 000 т, средняя осадка — 10 м.
До ремонта содержание «Худа» стоило — 270 000 ф. ст. в год, после — 400 000 ф. ст. в год.

В январе 1935 столкнулся с «Ринауном». Форштевень «Ринауна» нанёс удар в районе 340 шпангоута. В борту образовалась вмятина полуметровой глубины и сильно повреждён один винт и погнут вал («Худу» пришлось становиться в док).
В 1938 году с корабля сняли все одноствольные 102-мм орудия, переставили на другие места 140-мм (которых осталось только 6) и добавили 4 спаренные универсальные 102-мм пушки. 13 августа 1939 г. перешёл в Скапа-Флоу, где вошёл в состав флота Метрополии.

Вторая мировая война

В момент начала Второй мировой войны в 1939 базировался в Скапа-Флоу на Оркнейских островах, входя в эскадру линейных крейсеров (вместе с «Рипалсом»).

  • 4 — 10 сентября 1939 — патрулировал район между Исландией и Фарерами.
  • В октябре входил в прикрытие конвоя с железной рудой из Нарвика в Великобританию.
  • В декабре прикрывал канадский конвой (5 пассажирских лайнеров с 1-й канадской дивизией).

В 1940 были установлены 3 спаренные 102-мм пушки и 5 ракетных установок «UP» («Unrotated Projectile»); в начале 1941 был установлен артиллерийский радар типа «284» — над дальномером на башенноподобной надстройке.

Операция «Катапульта»

После поражения Франции переведён на Средиземное море (прибыл в Гибралтар 23 июня). На нём поднял флаг адмирал Джеймс Соммервилл. Вошёл в состав соединения «Н» (в составе: авианосец «Арк Роял»; линкоры «Вэлиант» и «Резолюшн»; лёгкий крейсер «Аретуза»; 4 эсминца и др.[6]). Задачей соединения была нейтрализация французского флота (предотвращение попадания боевых кораблей в руки немцев по договору с правительством Виши), базировавшегося в порту Мерс-эль-Кебир во французском Алжире.

Французскому командованию были предложены варианты:
(a) Присоединиться к британскому флоту для борьбы с нацистской Германией;
(b) Перевести корабли в любой британский порт, после чего команды будут репатриированы во Францию;
(c) Перевести корабли в нейтральный порт, где они будут интернированы до конца войны.

Ультиматум завершался словами:

В случае вашего отказа принять эти справедливые предложения, я, с огромным сожалением, требую, чтобы вы затопили свои корабли в течение шести часов.

Наконец, если вышеуказанное не будет выполнено, я имею приказ Правительства Его Величества на применение любой необходимой силы для того, чтобы предотвратить попадание ваших кораблей в руки немцев.

Переговоры ни к чему не привели, и, когда французские корабли намеревались покинуть порт, англичане открыли огонь (17:55, 3 июля). Огнём «Худа» был взорван линкор «Бретань» (997 погибших), всего жертвами стало более 1000 французских моряков.

В конце 1940 года «Худ» возвращается на базу в Скапа-Флоу.

Последний бой

  • 19 апреля 1941 поступило известие о выходе в море немецких тяжелых кораблей — линкора «Бисмарк» (флаг адмирала Гюнтера Лютьенса) и тяжёлого крейсера «Принц Ойген» («Prinz Eugen»). «Худ» приготовили для перехвата этого соединения (командир «Худа» капитан 1 ранга Ралф Керр (Ralf Kerr).
  • 21 мая получено донесение о следовании немецких кораблей в Северную Атлантику для действий против конвоев союзников.
  • 22 мая соединение под командованием вице-адмирала Ланселота Холланда (Lancelot E. Holland), в составе: линейный крейсер «Худ» (флаг командующего) и линкор «Принц Уэльский»[7], а также 6 эсминцев — «Electra», «Anthony», «Echo», «Antelope», «Icarus» и «Achates» вышли в море на их перехват.[8]

  • вечером 23 мая британские крейсеры «Норфолк» и «Саффолк» обнаружили группу «Бисмарка», шедшую со скоростью 27 узлов в Датском проливе. С помощью недавно установленного радара, «Саффолк» отслеживал движение «Бисмарка» в течение ночи и передавал его координаты основным силам. План британцев заключался в том, чтобы сблизиться с «Бисмарком» с темной (южной) стороны, при том, что силуэт немецких кораблей был бы виден на светлом фоне северной части неба. Однако в 00-28 «Саффолк» потерял контакт с «Бисмарком» и план не сработал: опасаясь потерять «Бисмарк», Холланд приказал прекратить движение в оптимальную точку встречи и повернуть на юго-юго-запад, отправив при этом эсминцы на север. В это время германские корабли, стремясь обойти паковый лед, в 00-41 изменили курс, в результате чего группа эсминцев прошла мимо на расстоянии всего 10 миль, не заметив противника. Незадолго до 03-00 «Саффолк» вновь обнаружил «Бисмарк» на радаре и передал его координаты. Hood и Prince of Wales находились в этот момент на расстоянии 35 миль (56 км), немного впереди по курсу немцев. Холланд приказал довернуть в сторону противника и увеличить скорость до 28-и узлов. Британские корабли оказались в невыгодном положении: встреча под тупым углом означала бой на длинной дистанции, при котором тонкая палубная броня Худа попадала под навесной огонь. Ситуация ещё более ухудшилась в 03-20, когда «Бисмарк» сделал ещё один доворот к западу: теперь эскадры шли практически параллельным курсом.
  • В 05-35 24 мая, дозорные с Prince of Wales заметили германскую эскадру на расстоянии 17 миль (28 км). Немцы знали о присутствии противника из показаний гидрофонов и вскоре также заметили на горизонте мачты британских кораблей. У Холланда был выбор: либо продолжать сопровождение «Бисмарка», ожидая прибытия линкоров эскадры адм. Тови или атаковать самостоятельно. Холланд решил атаковать и в 05-37 отдал приказ на сближение с противником.
  • в 05:52 Hood открыл огонь с дистанции примерно 13 миль (24 км)[9].
  • «Худ» полным ходом продолжал сближение с противником, стремясь сократить время попадания под навесной огонь. Тем временем немецкие корабли пристрелялись по крейсеру: первый 203-мм снаряд с Prinz Eugen попал в среднюю часть «Худа», рядом с кормовой 102-мм установкой и вызвал сильный пожар запаса снарядов и ракет. В 05:55 Холланд приказал поворот 20 градусов влево, чтобы кормовые башни могли стрелять по «Бисмарку».

  • Примерно в 06:00, ещё не завершив поворот, крейсер был накрыт залпом с «Бисмарка» с дистанции от 8 до 9,5 миль (15 — 18 км). Практически немедленно в районе грот-мачты возник гигантский фонтан огня, после чего произошёл мощный взрыв, разорвавший крейсер пополам. Корма «Худа» быстро затонула. Носовая часть поднялась и некоторое время раскачивалась в воздухе, после чего затонула и она (в последний момент обреченный расчёт носовой башни сделал ещё один залп). Prince of Wales, находившийся на расстоянии полумили, был засыпан обломками «Худа».

Крейсер затонул за три минуты, унеся с собой 1415 человек, включая вице-адмирала Холланда. Спаслись лишь трое моряков, которых подобрал подошедший через два часа эсминец HMS Electra[10].

Расследование

Со 100 % точностью установить причину гибели «Худа» до сих пор так и не удалось. Существуют лишь множество менее или более правдоподобных различных теорий.

Из протокола допроса очевидца:

«Два снаряда второго залпа с „Принца Ойгена“ попали у левого борта, а третий в палубу рядом со 102-мм орудием. Затем вверх поднялся огромный столб огня в кормовой части по левому борту в районе 102-мм орудия. Я хорошо видел людей из расчётов этих орудий. Они собирались у левого борта. Затем я увидел огромный столб огня высотою с грот-мачту. Мне показалось, что два других снаряда прошли через вторую трубу, а третий пробил кормовую башню „Худа“. Когда „Худ“ получил это попадание, его труба повалилась на левый борт, затем показался жёлтый столб пламени от взрыва из барбета башни „Х“. Страшный блеск на несколько секунд ослепил меня, и когда я снова смог смотреть через окуляры, то увидел большую тучу чёрного дыма и как в воздухе летел 15-дюймовый ствол с куском конструкции, напоминавшей крышу башни».

— Сержант морской пехоты Т. К. Брукс (старшина 130-мм башни линкора «Принс оф Уэлс»)

Интересные факты

Любопытно отметить, что фамилию Hood носили несколько адмиралов Королевских ВМФ Великобритании, в том числе Хорас Худ, погибший при взрыве линейного крейсера HMS Invincible (1907) во время Ютландского сражения. На крейсере Invincible, как позднее на HMS Hood, в результате попадания немецкого снаряда произошла детонация боеприпасов, приведшая к тому, что корабль раскололся на две части; из 1021 члена экипажа выжило 6 человек.

[www.youtube.com/watch?v=c7y3_DqFVnY Реальное видео взрыва «Худа» сделанное с «Принца Ойгена»]

«HMS Hood» в ряду крупнейших морских катастроф

Напишите отзыв о статье "HMS Hood (1918)"

Литература

  • В. Б. Мужеников Линейные крейсера Англии. Часть IV «Истфлот» Самара 2006 год.
  • Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1906—1921. — London: Conway Maritime Press, 1986. — ISBN 0-85177-245-5.
  • А.А. Михайлов. Линейный крейсер Худ. — Санкт-Петербург: ИСТФЛОТ, 1998. — 54 с. — (Боевые корабли мира). — 250 экз.
  • Кофман В. Л. Гибель владыки морей. — М .: Коллекция , Яуза, ЭКСМО, 2009. — 128 с. — 2500 экз. — ISBN 978-5-699-36380-3.
  • [base13.glasnet.ru/text/ju/jurens.htm В. Дж. Юренс Гибель линейного крейсера Худ]
  • А. Н. Крылов «Мои воспоминания». Глава [www.bykva.net/my-memories.php?page=375 «Худ» и «Бисмарк»]

Примечания

  1. В Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1906—1921 p.41.
  2. А.А. Михайлов. Линейный крейсер Худ. — Санкт-Петербург. — С. 23.
  3. Кофман В. Л. Гибель владыки морей. — М .: Коллекция , Яуза, ЭКСМО, 2009. — С. 36.
  4. Кофман В. Л. Гибель владыки морей. — М .: Коллекция , Яуза, ЭКСМО. — С. 53.
  5. Корабль имел народное прозвище «Mighty Hood», что примерно означает «Здоровяк Худ»
  6. В состав группы H также входили: авианосцы Eagle и Illustrious, линейный крейсер Renown и линкор Nelson
  7. «Принс оф Уэлс» был принят в состав флота лишь 31 марта 1941, его артиллерия не была как следует испытана, команда состояла из новобранцев и на борту ещё оставались рабочие, устранявшие недоделки.
  8. В слежении за группой «Бисмарка» принивали участие и другие силы британского флота и морской авиации
  9. Холланд приказал стрелять по головному кораблю, полагая, что это был «Бисмарк», на самом деле первым шел Prinz Eugen. Вскоре ошибка выяснилась и огонь был перенесен на «Бисмарк».
  10. Тед Бриггс (Ted Briggs), Боб Тилберн (Bob Tilburn) и Билл Дандес (Bill Dundas)

Отрывок, характеризующий HMS Hood (1918)

– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.