Альтман, Семён Иосифович

Семён Альтман
Общая информация
Полное имя	Семён Иосифович Альтман
Родился	21 апреля 1946(1946-04-21) (78 лет) Чугуев, Харьковская область, Украинская ССР, СССР
Гражданство	СССР СССР → Украина Украина
Рост	180 см
Вес	81 кг
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	завершил тренерскую карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1964—1965	Колгоспник (Ровно)	3 (?)
1965—1966	Волынь	15 (?)
1966—1972	Черноморец (Одесса)	70 (-67)
1973	Звезда (Тирасполь)
1974	Локомотив (Херсон)
1975	Звезда (Тирасполь)
Тренерская карьера
1982—1988	Черноморец (Одесса)	тренер
1989—1990	Динамо (Москва)	тренер
1990—1991	Динамо (Москва)
1991—1994	Черноморец (Одесса)	тренер
1994—1996	Южная Корея (ол.)	тренер
1996—1999	Зимбру (Кишинёв)
1999—2002	Металлург (Донецк)
2003—2007	Черноморец (Одесса)
2007	Ильичёвец
2008	Луч-Энергия
2010—2011	Украина	тренер
2011—2012	Таврия
Международные медали
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Семён Ио́сифович А́льтман (21 апреля 1946, Чугуев, Харьковская область, СССР) — советский футболист, ныне футбольный тренер.

Биография

Начал играть в ДСШ-1 (Киев). Первый тренер — М. Б. Корсунский.

Играл вратарём в клубах «Колхозник» (Ровно), «Волынь» (Луцк), «Черноморец» (Одесса), «Звезда» (Тирасполь), «Локомотив» (Херсон).

Окончил Одесский инженерно-строительный институт и Одесский педагогический институт.

В 1976—1982 гг. — тренер СДЮСШОР «Черноморец».

Тренировал «Черноморец» (1982—1988, 1991—1994, 2003-2007 гг.), олимпийскую сборную Южной Кореи по футболу. Был главным тренером «Динамо» (Москва), «Зимбру» (Кишинёв), «Металлурга» (Донецк). В 2003—2007 гг. и с 2010—2011 гг. входил в тренерский штаб национальной сборной Украины по футболу.

В октябре-ноябре 2008 был главным тренером боровшегося за выживание в высшей лиге владивостокского клуба «Луч-Энергия». С 2010—2011 гг. работал помощником главного тренера сборной Украины.

Сын — Геннадий Альтман, также футболист.

9 июня 2011 г. Сёмен Альтман был официально представлен как новый главный тренер клуба «Таврия». 1 июня 2012 г. освобождён от занимаемой должности.

1 сентября 2012 г. на аллее футбольной славы ФК «Черноморец» (Одесса) были увековечены первые двенадцать памятных звёзд, одна из которых посвящена Семёну Альтману.

Награды

• Орден «За заслуги» III (2004) и II (2011) степеней

Достижения (тренерские)

• Чемпион Молдавии (2): 1997/98, 1998/99.
• Обладатель Кубка Молдавии (2): 1996/97, 1997/98.
• Бронзовый призёр чемпионата Украины (2): 2001/02, 2005/06.

Ссылки

• [football.odessa.ua/person/?125 Профиль на сайте «Одесский футбол»]  (рус.)
• [www.peoples.ru/sport/football/altman/ На сайте «Люди»]. [www.webcitation.org/6CYFuZy4N Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].

Отрывок, характеризующий Альтман, Семён Иосифович

– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.