Бернс, Кенни

Кенни Бернс
Общая информация
Полное имя	Кеннет Бернс
Прозвище	Кенни
Родился	23 сентября 1953(1953-09-23) (70 лет) Глазго, Шотландия
Гражданство	Шотландия
Рост	180 см
Позиция	защитник нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	Рейнджерс
Клубная карьера*
1971—1977	Бирмингем Сити	170 (45)
1977—1981	Ноттингем Форест	137 (13)
1981—1984	Лидс Юнайтед	56 (2)
1984—1985	Дерби Каунти	38 (2)
1984—1985	→  Ноттс Каунти	2 (0)
1985—1986	Барнсли	21 (0)
1986	Эльфсборг	0 (0)
1986—1988	Саттон Таун	? (?)
1988	Стаффорд Рейнджерс	5 (0)
1988—1989	Грантем Таун	18 (5)
1989	Гейнсборо Тринити	? (?)
1989—1990	Вилленхолл Таун	21 (0)
1990—1993	Илкестон	124 (55)
1993	Окем Юнайтед	? (?)
Национальная сборная**
1974—1981	Шотландия	20 (1)
Тренерская карьера
1993	Телфорд Юнайтед	асс. тр.
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ке́ннет (Ке́нни) Бернс (родился 23 сентября 1953 года) — Шотландский футболист, наиболее известный по выступлениям за «Ноттингем Форест», где он сыграл важную роль в успехе в Кубке европейских чемпионов.

Карьера

Бернс родился в Глазго и начал свою карьеру в молодёжном составе «Рейнджерс», но в возрасте 17 лет он перешёл в «Бирмингем Сити». Он прибыл в состав «синих» как защитник, но сменил амплуа на нападающего после продажи Боба Лэтчфорда в 1974 году. Бернс сыграл первый из своих 20 матчей за сборную также на позиции форварда в том же году. Однако, после перехода в «Ноттингем Форест» за £ 150000 в 1977 году он снова стал центральным защитником по инициативе Брайана Клафа и его помощника Питера Тейлора.

Бернс достиг большого успеха в своём новом амплуа и был признан футболистом года по версии журналистов в 1977/78 сезоне, а «Форест» завоевал титул чемпиона. Он был ключевым игроком в еврокубковой кампании клуба в течение следующих трёх сезонов, его оборонительное партнёрство с Ларри Ллойдом помогло «Форесту» победить в Кубке европейских чемпионов 1979 и 1980 годов. Он также сумел забить в ответном матче за Суперкубок УЕФА 1979 против «Барселоны», он сравнял счёт в данном матче и вывел свою команду вперёд по сумме двух игр. В своё время он был известен своим «дикарским» имиджем и агрессивным характером, он также обладал проницательным футбольным мышлением и всегда мог забить решающий важный гол.

Бернс покинул «Сити Граунд» в 1981 году, когда «Форест» принял предложение в £ 400000 за него от «Лидс Юнайтед». Он оставался в йоркширском клубе до 1984 года, а в дальнейшем играл за «Дерби Каунти», «Ноттс Каунти» (на правах аренды), «Барнсли» и «Эльфсборг» на поздних этапах своей профессиональной карьеры.

Он продолжал представлять ряд любительских клубов, закончив в качестве помощника тренера «Телфорд Юнайтед» в 1993 году.

Отрывок, характеризующий Бернс, Кенни

– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.