Крупноформатная камера

Крупноформа́тная ка́мера — фотоаппарат с размером кадрового окна 8×10 сантиметров и более. Часть студийных камер такого формата называются карданными или монорельсовыми из-за конструкции, допускающей взаимные подвижки объектива и кассетной части (негативной доски) в широких пределах. В карданных камерах обе части крепятся к несущей штанге при помощи шарниров, позволяющих им смещаться поперёк оптической оси и отклоняться во всех направлениях. Остальные крупноформатные фотоаппараты имеют ограниченные возможности отклонения и смещения: как правило, объективная доска может смещаться по вертикали и горизонтали, а негативная обладает функцией уклона по этим же осям. Специализированные камеры для моментальной фотографии также относятся к крупноформатным, поскольку обладают минимальным размером кадра 8,5×11 см.

По размеру кадрового окна и, соответственно, по типу применяемого фотоматериала все фотоаппараты (кроме цифровых) принято классифицировать на четыре класса: крупноформатные (фотопластинки, листовые фотоплёнки), среднеформатные (широкая фотоплёнка 61,5-мм), малоформатные (35-мм фотоплёнка) и миниатюрные, рассчитанные на плёнку 16-мм. Крупноформатный негатив рассчитан на контактную фотопечать, давая при этом отпечатки достаточно большого размера. Оптическая печать с таких негативов используется в исключительных случаях, поскольку требует фотоувеличителей специальной конструкции.

История

Первые фотоаппараты были крупноформатными, поскольку размер получаемого изображения зависел от размера кадрового окна. Дагеротипы получались на серебряной пластинке, непосредственно экспонируемой в фотоаппарате и не могли быть другого размера. Последующий технический прогресс и появление негативно-позитивного процесса позволил тиражировать фотоотпечатки контактным способом, позволяющим получать фотографии только того же размера, что и негатив. Кроме того, съемочные объективы середины XIX века обладали низкой разрешающей способностью, не позволявшей увеличение изображения на негативе. Обычными форматами негатива тогда были 30×40 см, 50×60 см и ещё больше. Успехи оптического конструирования и улучшение качества фотоэмульсий позволили уменьшить формат негатива, предназначенного для получения фотоотпечатков, увеличенных оптическим способом. Так монополия крупноформатных камер на рынке фотооборудования закончилась с появлением среднеформатных, а позднее — малоформатных и миниатюрных камер.

Достоинства

Главное достоинство крупноформатных камер, кроме непревзойденной информационной ёмкости — возможность контроля перспективных искажений и поля резкого изображения. В современной фотографии на большой формат снимают когда требуется особый контроль над перспективой: подвижки форматной камеры позволяют наклонять плоскость фокусировки и исправлять перспективные искажения. Используя подвижки и наклоны камеры, возможно на полностью открытой диафрагме снимать резкими объекты, непараллельные плоскости кадра, используя принцип Шаймпфлюга.

Фокусные расстояния объективов крупноформатных камер в несколько раз больше, чем малоформатных и позволяют получать очень маленькую глубину резкости даже на больших дистанциях наводки, обеспечивая уникальный оптический рисунок. В современной фотографии крупноформатные камеры применяются для архитектурной, интерьерной съемки и съемки рекламы в студии. Также большой формат применим в специальных технических целях для получения фотошаблонов или аэрофотосъемки с большим разрешением. Размер кадра больший, чем 8×10 дюймов в настоящее время практически не встречается.

Размеры кадра

Существует несколько классов крупноформатных фотоаппаратов, отличающихся размерами кадра и конструкцией. По области применения такие камеры принято делить на три типа: павильонные, дорожные и репродукционные. Павильонные камеры предназначены только для работы в специализированной фотостудии и характерны громоздкой конструкцией, непригодной для транспортировки и съёмки вне помещения. Большинство современных павильонных камер имеют карданную конструкцию, обеспечивая неограниченные возможности подвижек. Более компактны дорожные камеры, имеющие складную конструкцию и сравнительно компактные размеры, в том числе за счёт ограничения свободы подвижек. Дорожные камеры предназначены для установки на лёгкий штатив и могут использоваться в полевых условиях. Репродукционные камеры специально предназначены для изготовления фотокопий документов и других плоских оригиналов. Они сконструированы, как часть репродукционной установки, включающей держатель оригиналов и осветительную систему.

Крупноформатные пресс-камеры предназначены для фотожурналистики и наиболее универсальны. В отличие от большинства других крупноформатных фотоаппаратов они пригодны для съёмки с рук в любых условиях. В кассеты крупноформатных камер заряжались фотопластинки или листовая фотоплёнка. Кассета — деревянная или металлическая коробка со сдвижной светонепроницаемой заслонкой (ши́бером). Кассеты могут быть односторонними или двухсторонними (двойными). В последнем случае, характерном для формата больше, чем 13×18 сантиметров, кассета состоит из двух отсеков, разделённых непрозрачной перегородкой, предназначенных для двух фотопластинок или листов фотоплёнки, повёрнутых друг к другу подложкой. После съёмки на один лист кассета переворачивается для съёмки на второй. Такая конструкция позволяет незначительно сократить вес и объём запаса кассет для выездной съёмки.

Для разных классов крупноформатной аппаратуры характерны различные размеры кадра:

• 9×12 сантиметров или 4×5 дюйма (примерно 10×13 см) — наиболее распространённый формат пресс-камер;
• 13×18 сантиметров или 5×7 дюймов — размер кадра пресс-камер, популярный до Второй мировой войны;
• 18×24 сантиметра или 8×10 дюймов (примерно 20×25 см) — формат кадра большинства дорожных камер;
• от 24×30 сантиметров до 50×60 сантиметров или 20×25 дюймов — форматы, характерные для павильонных камер;

Любая крупноформатная камера пригодна для съёмки на негатив меньшего формата и даже на роликовую плёнку. Для этого используются специальные адаптеры-переходники, часто входящие в комплект. Современные цифровые задники сопоставимы по детализации лишь со снимками 9×12 см, а больший формат даёт выигрыш по детализации. На контактных отпечатках с негативов 18×24 см детализация настолько велика при очень высоком качестве изображения, что создаётся эффект присутствия, так как изображение соответствует по обилию деталей картине, видимой человеческим глазом с хорошим зрением.

В проекте [gigapxl.org/ gigapxl.org] использовалась камера 9"×18" и плёнка Kodak Aerocolor III type 2444 и другие выпускаемые для такого формата. Такие плёнки используются для аэрофотосъёмки и военных приложений. После сканирования негатива получалось изображение размером до 88000×44000 пикселей, то есть около 4 гигапикселей. При этом никаких склеек и монтажа не производилось — такое количество деталей получалось благодаря высокому качеству на каждом этапе. В других проектах по производству гигапиксельных фотографий используется монтаж цифровых снимков, тут же сканирование одного негатива размеров 22×44 см, что позволяет снимать динамические сюжеты.

Производители

• Cambo
• Fuji
• Graflex
• Linhof
• Nikon
• Rodenstock GmbH
• Sinar
• Schneider Kreuznach
• Toho Machines
• Mamiya

См. также

• Подвижки фотоаппарата
• Пресс-камера
• Складной фотоаппарат

Литература

• Фомин А. В. § 6. Классификация фотоаппаратов // [media-shoot.ru/books/Fomin-spravochnik_fotografija.pdf Общий курс фотографии] / Т. П. Булдакова. — 3-е. — М.,: «Легпромбытиздат», 1987. — С. 43—48. — 256 с. — 50 000 экз.

• М. Я. Шульман. Фотоаппараты / Т. Г. Филатова. — Л.,: «Машиностроение», 1984. — 142 с.

• Школа студийной съёмки (рус.) // «Фотография» : журнал. — 1991. — № 8—9. — С. 58, 59. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0371-4284&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0371-4284].

Ссылки

• [www.largeformatphotography.info/ Large Format Photography. Info]  (англ.)
• [www.linhof.de/index-e.html Linhof]  (англ.)
• www.graflex.org/  (англ.)
• prograf.ru/camera/largeformat.html / Что такое широкоформатная камера (камера большого формата)  (рус.)
• gigapxl.org/ Gigapxl Project  (англ.)
• www.michaelmironov.com/rus/ Фотографии с камеры большого формата (5×7")  (рус.)
• www.largeformatclub.ru/ Русскоязычный Форум «Большого формата»  (рус.)
• www.dapixara.com/ Limited edition black and white large format photography  (англ.)

Отрывок, характеризующий Крупноформатная камера

Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.