Деку

Деку
Общая информация
Полное имя	Андерсон Луис де Соуза
Прозвище	Волшебник, Супердеко
Родился	Сан-Бернарду-ду-Кампу, Бразилия
Гражданство
Рост	174 см
Вес	73 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	Гуарани (Кампинас)
	Жувентус (Сан-Паулу)
1995—1996	Насьональ (Сан-Паулу)
1996—1997	Коринтианс
Клубная карьера*
1996—1997	Коринтианс	2 (0)
1997—1999	Бенфика	0 (0)
1997—1998	→  Алверка	32 (13)
1998	→  Салгейруш	12 (2)
1999—2004	Порту	154 (32)
2004—2008	Барселона	113 (11)
2008—2010	Челси	43 (5)
2010—2013	Флуминенсе	69 (4)
Национальная сборная**
2003—2010	Португалия	75 (5)
Международные медали
Чемпионаты Европы
Серебро	Португалия 2004
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Де́ку (порт. Deco, настоящее имя — А́ндерсон Луи́с де Со́уза, порт. Anderson Luiz de Sousa; 27 августа 1977, Сан-Бернарду-ду-Кампу, Бразилия) — португальский футболист бразильского происхождения, игравший на позиции атакующего полузащитника. Выступал за бразильский «Флуминенсе» и сборную Португалии (получил португальское гражданство в 2002 году). В начале-середине 2000-х годов считался одним из лучших футболистов мира в амплуа атакующего полузащитника. Деку дважды признавали лучшим полузащитником Лиги чемпионов (в 2004 и 2006 годах).

Клубная карьера

Ранние годы

Деку прибыл в Португалию в 1997 году в возрасте 19 лет из бразильского «Коринтианса», чтобы выступать за лиссабонскую «Бенфику». Несмотря на произведённое Деку на тренировке хорошее впечатление, руководство «Бенфики» решило отдать бразильца в аренду клубу второй португальской лиги «Алверка», где он отыграл один сезон. Деку показал себя хорошо и был близок к продлению контракта с «Бенфикой» уже как игрок основного состава, однако лиссабонский клуб и агент игрока не пришли к соглашению, поскольку тренер Грэм Сунесс не видел в футболисте перспектив. После этого в сезоне 1998/1999 Деку был продан в «Салгейруш» из города Порту, за который сыграл к декабрю 12 матчей и забил 2 гола. Его игра привлекла внимание руководства клуба «Порту», и в зимнее трансферное окно был оформлен переход Деку в «Порту».

«Порту»

В ранние годы в «Порту» Деку показал себя талантливым плеймейкером и заслужил прозвище «Волшебник» (порт. Mágico) от болельщиков. В нём совместились способности «номера 10» и некоторая склонность к жёсткой игре в обороне, которой обычно не утруждают себя плеймейкеры. Из-за этого в статистике Деку карточек почти столько же, сколько и передач с голами. Его поведение дорого стоило «Порту» в играх, где он либо получал удаления, либо не был настроен на игру. Тем не менее, за три года бразилец стал ключевой фигурой в команде, и в начале 2000-х уже говорили о его возможном переходе в стан «Барселоны».

Под руководством Жозе Моуринью Деку была отведена роль лидера команды из Порту. Ключевой фигурой он стал в сезоне 2002/03, забив 10 голов в 30 играх, получив при этом 17 жёлтых и одну красную карточку, а также став одним из важнейших игроков для успеха клуба в Кубке УЕФА 2003 года. В следующем году Деку помог команде вернуть себе чемпионский титул в Португалии, а также выиграть Лигу чемпионов, переиграв в финале «Монако» со счётом 3:0, где он забил второй гол. Его последний сезон за «Порту» принёс ему звание самого полезного игрока Лиги чемпионов, а также титул лучшего полузащитника турнира.

«Барселона»

17 июня 2004 года Деку, выступая по португальскому радио, заявил, что он, вероятнее всего, перейдёт в «Челси» (который только что возглавил Моуринью) сразу после Евро-2004. По его словам, между клубами уже было достигнуто соглашение, и лишь некоторые формальности отделяли его от переезда в Англию.

Однако уже 26 июня 2004 португальская газета O Jogo распространила новость о возможном переходе футболиста в «Барселону», также не переставала интересоваться игроком мюнхенская «Бавария». В итоге «Барсе» удалось предоставить португальской стороне сумму в 15 млн евро, а также права на восходящую звезду португальского футбола Рикарду Куарежму. 6 июля 2004 Деку стал игроком сине-гранатовых.

Многие считали, что в «Барселоне» Деку будет находиться в тени бразильской звезды Роналдиньо, хотя он и играет на позиции больше в центре поля, чем в атаке (благодаря своим способностям в отборе мяча), однако футболист продолжал демонстрировать хорошую игру. В декабре 2004 он был вторым в списке соискателей «Золотого мяча», уступив Андрею Шевченко и опередив на 6 голосов Роналдиньо.

В составе «Барселоны» Деку пополнил свою копилку медалей двумя чемпионскими титулами в Испании, а также вторым кубком Лиги чемпионов в сезоне 2005/06.

В сезоне 2006/07 Деку установил рекорд Лиги чемпионов с тремя званиями лучшего игрока матча (англ. Vodafone Man of the Match). Также, несмотря на проигрыш «Барселоны» в финале Клубного чемпионата мира «Интернасьоналу», Деку был признан лучшим игроком турнира.

1 июля 2008 года после неудачного сезона Деку перешёл в «Челси». Назначенный тогда на пост главного тренера «Барселоны» Хосеп Гвардиола не видел его в команде.

25 июля 2014 года сыграл свой последний матч «Порту» — «Барселона» (4:4). Деку забил по голу как за «Порту», так и за «Барселону».

Международная карьера

Никогда не вызывавшийся в сборную Бразилии Деку несколько раз назывался в СМИ возможным вариантом для сборной Португалии. В 2002 году после шести лет проживания в Португалии он получил гражданство этой страны. После многих месяцев общественных споров он был вызван на свой первый международный матч — по иронии судьбы против Бразилии 29 марта 2003 года. В своём первом матче он сыграл всего 8 минут, но за это время успел забить со штрафного и привести Португалию к сенсационной победе 2:1. Эта победа над бразильцами стала первой для Португалии со времён чемпионата мира 1966 года. С этого матча он стал регулярно вызываться в сборную, несмотря на протесты некоторых игроков, включая лидера сборной, Луиша Фигу. Даже при таком давлении Деку удалось стать одним из самых ярких футболистов португальской сборной.

В сезоне 2003/04 Деку был самым титулованным футболистом в национальной сборной. А после выигрыша Лиги чемпионов 2005/06 у него стало больше выигранных международных турниров, чем у португальской суперзвезды Луиша Фигу.

На чемпионате мира 2006 года он забил первый гол Португалии во втором матче группы против Ирана. В матче 1/8 финала против Нидерландов он получил две жёлтые карточки, был удалён и пропустил матч 1/4 против Англии. 5 июля Деку и португальская команда уступили в полуфинале Франции 0:1.

30 июня 2010 года, после поражения от сборной Испании в 1/8 финала чемпионата мира в ЮАР, Деку принимает решение завершить выступления на международном уровне.

Достижения

Командные

«Порту»

• Чемпион Лиги Сагриш (3): 1998/99, 2002/03, 2003/04
• Обладатель Кубка Португалии (3): 2000, 2001, 2003
• Обладатель Суперкубка Португалии (3): 1999, 2001, 2003
• Обладатель Кубка УЕФА (1): 2003
• Победитель Лиги чемпионов УЕФА (1): 2004
• Итого: 11 трофеев

«Барселона»

• Чемпион Ла Лиги (2): 2004/05, 2005/06
• Обладатель Суперкубка Испании (2): 2005, 2006
• Победитель Лиги чемпионов УЕФА (1): 2006
• Итого: 5 трофеев

«Челси»

• Чемпион Премьер-лиги (1): 2009/10
• Обладатель Кубка Англии (2): 2009, 2010
• Обладатель Суперкубка Англии (1): 2009
• Итого: 4 трофея

«Флумененсе»

• Чемпион Серия A (2): 2010, 2012
• Итого: 2 трофея

Сборная Португалии

• Серебряный призёр чемпионата Европы: 2004
• Четвёртое место на чемпионате мира: 2006

Личные

• Футболист года в Португалии (1): 2003/04
• Клубный футболист года по версии УЕФА (1): 2003/04
• Лучший полузащитник года по версии УЕФА (2): 2003/04 , 2005/06
• «Золотой мяч» Клубного чемпионата мира (1): 2006
• Игрок месяца английской Премьер-лиги (1): Август 2008
• Итого: 6 наград

Личная жизнь

Шуринами Деку по одному из его браков являются братья Александро (игрок «Палмейрас») и Ришарлисон (игрок «Витория (Салвадор)»).

Переехав в Европу в 1997 году, Деку привёз с собой жену Силу, с которой жил три года. У Деку и Силы два сына — Жуан Энрике и Педро Габриэл, они сейчас живут с матерью в Бразилии. Через несколько лет после приезда в Порту Деку развёлся с Силой и стал жить с Жасиарой. В апреле 2005 года они поженились. У Деку и Жасиары двое детей — сын и дочь. В марте 2008 года было объявлено о разводе Деку и Жасиары. Известно также, что уже бывшая очередная подруга Деку беременна его пятым ребёнком.

Ссылки

• [www.barcamania.com/materials/95.html Деку. …"Последнее Дитя Ллош"…] (рус.)
• [www.barcamania.com/news/5153.html Прощальное письмо Деку болельщикам «Барсы»] (рус.)
• [barca.ru/news/2007 Статья на сайте болельщиков «Барселоны»] (рус.)

Отрывок, характеризующий Деку

Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.