Дивизия Леграна (Первая империя)
Поделись знанием:
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
(перенаправлено с «Дивизия Леграна (Первая Французская Империя)»)
| Пехотная дивизия Леграна | |
| фр. Division d'infanterie de Legrand | |
 | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в |
Великую Армию (1805-08) |
| Тип | |
| Включает в себя |
Полки лёгкой и линейной пехоты |
| Численность |
от 7000 до 8000 человек л/с |
| Войны | |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
Пехотная дивизия Леграна (фр. Division d'infanterie de Legrand) — пехотная дивизия Франции периода наполеоновских войн.
Содержание
Организация дивизии
На 25 сентября 1805 года:
- 1-я бригада (командир – бригадный генерал Пьер Мерль)
- 26-й полк лёгкой пехоты (командир – полковник Франсуа Пуже)
- батальон стрелков По (командир – командир батальона Этьен Юло)
- батальон корсиканских стрелков (командир – командир батальона Филипп Орнано)
- 2-я бригада (командир – бригадный генерал Жан-Батист Фери)
- 3-й полк линейной пехоты (командир – полковник Лоран Шобер)
- 3-я бригада (командир – бригадный генерал Виктор Левассёр)
- 18-й полк линейной пехоты (командир – полковник Жан-Батист Равье)
- 75-й полк линейной пехоты (командир – полковник Франсуа Люилье)
- Всего: 11 батальонов, 8768 человек.
На 14 октября 1806 года:
- 1-я бригада (командир – бригадный генерал Франсуа Ледрю дез Эссар)
- 26-й полк лёгкой пехоты (командир – полковник Франсуа Пуже)
- батальон стрелков По (командир – командир батальона Этьен Юло)
- батальон корсиканских стрелков (командир – командир батальона Филипп Орнано)
- 2-я бригада (командир – бригадный генерал Виктор Левассёр)
- 18-й полк линейной пехоты (командир – полковник Жан-Батист Равье)
- 75-й полк линейной пехоты (командир – полковник Франсуа Люилье)
- Всего: 8 батальонов, 7629 человек, 12 орудий.
На 1 апреля 1807 года:
- 1-я бригада (командир – бригадный генерал Франсуа Ледрю дез Эссар)
- 26-й полк лёгкой пехоты (командир – полковник Франсуа Пуже)
- батальон стрелков По (командир – командир батальона Этьен Юло)
- батальон корсиканских стрелков (командир – командир батальона Антуан Морандини)
- 2-я бригада (командир – бригадный генерал Тома Лямартиньер)
- 18-й полк линейной пехоты (командир – полковник Жан-Батист Равье)
- 75-й полк линейной пехоты (командир – полковник Шарль Бюке)
- 3-я бригада (командир – бригадный генерал Пьер Пузе)
- 105-й полк линейной пехоты (командир – полковник Пьер Абер)
- Всего: 10 батальонов, 7924 человека.
На 1 июля 1809 года:
- 1-я бригада (командир – бригадный генерал Франсуа Ледрю дез Эссар)
- 26-й полк лёгкой пехоты (командир – полковник Туссен Кампи)
- 18-й полк линейной пехоты (командир – полковник Пьер Пельпор)
- 2-я баденская бригада
- Всего: 13 батальонов, 12 орудий
Подчинение и номер дивизии
- 3-я пехотная дивизия в лагере Сент-Омер Армии Берегов Океана (29 августа 1803 года);
- 3-я пехотная дивизия 4-го армейского корпуса Великой Армии (29 августа 1805 года);
- пехотная дивизия на территории Германии (15 октября 1808 года);
- 1-я пехотная дивизия 4-го армейского корпуса Армии Германии (1 апреля 1809 года).
Командование дивизии
Командиры дивизии
- дивизионный генерал Клод Легран (30 августа 1803 – 2 марта 1810)
Начальники штаба дивизии
- полковник штаба Антуан Коссон (8 ноября 1803 – 22 октября 1808)
- полковник штаба Жан Бонен (1808 – 23 июля 1809)
- полковник штаба Мишель Мора (23 июля 1809 – 2 марта 1810)
Награждённые
Знак Большого Орла ордена Почётного легиона
- Клод Легран, 26 декабря 1805 – дивизионный генерал, командир дивизии
Высшие офицеры ордена Почётного легиона
- Клод Легран, 14 июня 1804 – дивизионный генерал, командир дивизии
Комманданы ордена Почётного легиона
- Франсуа Люилье, 25 декабря 1805 – полковник, командир 75-го линейного
- Франсуа Пуже, 25 декабря 1805 – полковник, командир 26-го лёгкого
- Жан-Батист Равье, 25 декабря 1805 – полковник, командир 18-го линейного
- Лоран Шобер, 25 декабря 1805 – полковник, командир 3-го линейного
- Пьер Абер, 11 июля 1807 – полковник, командир 105-го линейного
- Антуан Коссон, 11 июля 1807 – полковник штаба, начальник штаба дивизии
- Франсуа Ледрю дез Эссар, 11 июля 1807 – бригадный генерал, командир 1-й бригады
Офицеры ордена Почётного легиона
- Кюни, 26 декабря 1805 – командир батальона, команд. артиллерией дивизии
- Филипп Орнано, 26 декабря 1805 – командир батальона, командир стрелков Корсики
- Этьен Юло, 26 декабря 1805 – командир батальона, командир стрелков По
Напишите отзыв о статье "Дивизия Леграна (Первая империя)"
Литература
- Соколов О. В. Армия Наполеона. — СПб., 1999.
- Соколов О. В. Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа. 1799—1805 гг. — Т. 1-2. — М., 2006.
- Васильев И. Н. Несостоявшийся реванш: Россия и Франция 1806—1807 гг.. — Т. 1-3. — М., 2010.
Ссылки
- [www.ancestramil.fr/darnault/militaires/armees_napo/armee_napoleon.php Армии Франции. 1800-15 гг.]
- [www.genstab.ru/voin/oob1807.htm Осипов В., Попов А. Расписание Великой армии на 1 апреля 1807 г. Публикация в журнале «Воин»]
- [www.napolun.com/mirror/napoleonistyka.atspace.com/Battle_of_Wagram_1809.htm#battleofwagram7f Состав французской армии при Ваграме]
Отрывок, характеризующий Дивизия Леграна (Первая империя)
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
