История кролиководства

История кролиководства в мире начинается с III века до н. э. В Россию кролики попали в XI веке, но как отрасль кролиководство стало развиваться с конца 1920-х годов. Сейчас в России разводят около 60 пород кроликов, всего же в мире выведено около 200 пород. Сегодня половину мирового производства крольчатины обеспечивает Китай.

История отрасли

В III веке до н. э. древние римляне придя на Пиренеи, обнаружили там большое количество кроликов, видимо, оттуда кролики начали своё продвижение по земному шару.

За 100 лет до н. э. кроликов стали разводить в странах Западной и Центральной Европы, затем в Италии, Франции, Швейцарии, Германии, позже — в странах Среднего Востока, Юго-Восточной Азии, Северной Африки, Северной и Южной Америки, в Новой Зеландии, Австралии.

Сначала их разводили только в южных странах с тёплым и мягким климатом, в средние века кроликов стали разводить почти во всех странах Западной Европы, с начала прошлого столетия их разводят почти во всех странах мира.

В XIX веке в связи с большим спросом на кроличье сырьё стали выводить кроликов шкуркового и мясошкуркового направления.

В 1909 году в мире было заготовлено 71,5 млн. шкур; из них Франция — 30, Бельгия — 20, Россия — 1 млн.

Кролиководство в России

Кролиководство в дореволюционной России

В дореволюционной России кролиководство как отрасль сельского хозяйства не существовало и носило любительский характер.

В Россию кролики попали в XI веке. В летописях того времени имеются упоминания о пуховых кроликах, разводимых в домашних условиях. Вначале разведением кроликов занимались отдельные помещики, впоследствии этим стали заниматься также монахи, крестьяне и жители городов.

Монахи и крестьяне Киевской Руси одомашнивали пуховых кроликов для сбора пуха и изготовления из него тёплых изделий. В последующее время из Западной Европы периодически завозились кроликов и других пород для получения мяса и дешёвого сырья для производства меха.

В XVIII и XIX веках в России разводили длинношерстную породу, так называемых песцовых кроликов, главными районами разведения были Пензенская и Орловская губернии, где их выращивали с целью получения пуха, используемого для вязания платков, шарфов, шапочек и перчаток.

В XIX веке в некоторых городах России были организованы общества кролиководов, задачей которых было развитие отрасли животноводства. В целях пропаганды устраивались выставки, выпускались брошюры, организовывались лекции и т. д. Но кролиководство в стране развивалось слабо: люди не привыкли употреблять в пищу мясо кроликов, а шкурки не находили сбыта.

В XX веке петербургский предприниматель открыл фабрику по выделке кроличьих шкурок, которые он скупал по 15—20 копеек за штуку.

В 1914 году в России было 1,2 тыс. любительских крольчатников, маточное поголовье в которых составляло около 60 тыс. мелких беспородных кроликов, а ежегодная заготовка шкурок не превышала 200 тыс. штук, обрабатывались шкурки кустарным путём.

Кролиководство в современной России

Наиболее крупными кроликофермами являются: племзавод «Бирюлимский» (Татарстан), зверохозяйства «Кощаковский» (Татарстан) и «Сосновское» (Ленинградская область), зверофермы «Симбирск-миакро» (Ульяновская область), «Васильевское» (Московская область), ООО АФ «Берсутский» (Татарстан), ООО АФ «Кама» (Татарстан).

Кролиководство в СССР

В СССР кролиководство начало развиваться в 1927—1928-е годы, после того, как по решению Иосифа Сталина в западные республики В СССР (Украину, Белоруссию и др.) были завезены около 15 тыс. племенных кроликов разных пород из Западной Европы. Животные поступали в рассадники Госторга, Животноводсоюза и Всекохотсоюза, на которые была возложена племенная работа с кроликами.

Кролики акклиматизировались и были утверждены как плановые породы: советская шиншилла, белый Великан, фландр, шампань, венский голубой кролик, ангорский кролик, русский горностаевый кролик; на их основе селекционеры выводили новые высокопродуктивные породы. Был создан ряд племенных кролиководческих госплемрассадников. Из рассадников кролики передавались в совхозы, колхозы и в хозяйства различных организаций. Для обработки шкур строились специальные фабрики. Колхозам и отдельным лицам, занимающимся разведением кроликов, предоставлялись специальные льготы.

В 1927 году общее производственное поголовье кроликов насчитывало около 100 тыс. животных, в основном мелкие беспородные кролики, дававшими невысокие по качеству меха, шкурки и мало мяса.

В 1928 году было заготовлено 300 тыс. шкур.

В 1930-е годы была принята программа метисации — программа по улучшению скрещивания животных для улучшения их размеров и окрасов. Активные патриоты отрасли — А. И. Каплевский, Ф. В. Никитин, Б. Г. Меньшов. Была выведена первая отечественная порода кроликов — советский мардер, её автор — М. Г. Багратян — был удостоен звания лауреата Государственной премии СССР.

В 1931 году на базе Всесоюзного пушного синдиката, с целью упорядочить и централизовать операции по экспорту пушнины, создано Всесоюзное экспортно-импортное внешнеэкономическое объединение Союзпушнина, которое монополизировало продажу мехов из СССР на мировом рынке. К началу 1931 года в кроликоведческих хозяйствах насчитывалось 883 тыс. самок.

В октябре 1931 года утверждён план развития новой отрасли животноводства — кролиководства, согласно которому Союзпушнина обязана увеличить количество племенных совхозов и колхозцентров, Центросоюз — создать кролиководческие фермы в колхозах и хозяйствах потребительской кооперации, Наркомснаб СССР — организовать кроличьи хозяйства при трестах питания. Численность племенных кроликов в 1931 году составила 29 тыс. голов.

В 1932 году был создан НИИ кролиководчества (ныне НИИПЗК — Научно-исследовательский институт пушного звероводства и кролиководства), научно-практическая, консультативная деятельность которого способствовала становлению кролиководчества страны: были разработаны нормы кормления, типовые проекты кроликоведческих ферм, меры профилактики и борьбы с болезнями кроликов. В мае принято решение направить в промышленные области — Московскую, Ленинградскую и Ивановскую — 530 тыс. кроликов для разведения подсобным хозяйствам, отделам рабочего снабжения, столовым и т. д.

В 1933 году было создано 500 кроликоферм. Удельный вес заготовленных в Украинской ССР шкурок кроликов составил 51,4% от общих заготовок в СССР этого меха.

В 1934 году только в колхозах РСФСР насчитывалось 5 983 фермы. Кролиководство было наиболее развито в Западной Сибири, Воронежской, Сталинградской, Горьковской, Саратовской, Ростовской, Куйбышевской, Свердловской, Московской, Ленинградской, Ивановской областях, в Краснодарском крае, Казахстане, Татарской и Башкирской АССР. В июле 1934 года Совнарком обязал Союзпушнину распределить по колхозам 260 тыс. племенных кроликов для метисации существующего в колхозах стада животных. Численность племенных кроликов возросла до 45,9 тыс. голов.

За период с 1927 по 1934 годы кролиководческим хозяйствам Союзпушнины выделено 20 254 тыс. рублей.

В 1935 году заготовка кроличьих шкурок составила около 38 млн. штук. В стране было организовано 25 кролиководческих совхозов, среди которых было несколько крупных с поголовьем производственного стада до 5 тыс. животных. Помимо РСФСР, кролиководство было широко развито в Украине.

К 1940 году пошёл резкий спад в развитии отрасли, доля колхозов и совхозов сократилась до 7 %; заготовки составили 5,7 млн. кроличьих шкур.

В годы Великой Отечественной войны (1941—1945-е годы) поголовье кроликов резко сократилось.

В 1944 году было заготовлено 888 тыс. шкур.

За период с 1949 по 1953 годы заготовка шкур возросла с 3,7 до 37,7 млн. штук, крольчатины — до 30 тыс. т. Коллективом зверосовхоза «Петровский» Тульской области выведены породы кроликов серый Великан и серебристый под руководством А. И. Каплевского и И. И. Каплевского. В зверосовхозе «Берюлинский» (ТАССР) кролиководом Ф. В. Никитиным выведены породы чёрно-бурая и вуалево-серебристая, за что он был удостоен звания лауреата Государственной премии СССР. Кролиководы Кировской и Воронежской областей зверосовхозов «Солнцевский» (Курская область) и «Бирюлинский» вывели породу белая пуховая.

В 1952 году принято постановление о мерах по увеличению поголовья кроликов в колхозах, совхозах и приусадебных хозяйствах. Путём скрещивания местных беспородных кроликов с кроликами-альбиносами породы Фландр выведена новая отечественная порода кроликов Серый Великан в Полтавской области, Украина.

В 1953 году был достигнут уровень рекордного производства кроликов в предвоенный период.

К 1960 году поголовье кроликов достигло в 1 млн., мяса получено 140 тыс. т в живой массе и 56 млн. шкур.

В послевоенные годы наибольшее количество продукции кролиководства было заготовлено в 1961 году — 56,7 млн. шкурок (в том числе 21,6 млн. штук в РСФСР и 26,4 млн. штук в Украине) и 41,2 тыс. т мяса (в том числе 13,9 тыс. т в РСФСР и 24 тыс. т в УССР.

Широкое распространение в СССР получило приусадебное (индивидуальное) кролиководство, дававшее в отдельные годы около 95 % кролиководческой продукции. Развитию индивидуального кролиководства способствовали товарищества (кооперативы) и общества кролиководов-любителей, которые помогали населению приобретать племенных животных лучших пород, зерновые корма, организовали зоотехническое и ветеринарное обслуживание индивидуальных хозяйств. С учётом большой потребности в продукции кролиководства было улучшено снабжение кролиководов кормами и стройматериалами.

В 1963 году утверждена отечественная порода кроликов советская шиншилла, при выведении которой применяли отбор, подбор и направленное выращивание гибридов, полученных от скрещивания кроликов породы мелкая шиншилла из Франции и белый Великан.

В 1969 году были повышены цены на продукцию кролиководства в связи со снижением численности поголовья в 2,7 раза и снижением производства кроличьего мяса до 86,7 тыс. т. Для стимуляции роста производства налажен выпуск сетки для клеток, выделены фонды кормов для колхозов, расширена сеть племенных кроликоферм до 90 племферм.

В 1970 году было создано около 400 ферм по выращиванию кроликов — крольчатников, производивших до 5 % кролиководческой продукции (120 тыс. голов); закупочные цены на кроличьи шкурки были повышены на 50 %, на мясо — 200 %. Шкуры разных пушных зверьков поднялись в цене и стали очень популярны, образовалась меховая мафия СССР. Повышение закупочных цен положительно сказалось на производстве крольчатины.

В 1971 году создано 328 колхозов и совхозов; заготовлено 47 млн. кроличьих шкурок и 38,3 тыс. т мяса.

В 1972 году создано 3815 колхозов и совхозов имели кроличьи фермы, продукция которых составляла 10—15 % общей её заготовки в стране. Было заготовлено 56,7 тыс. т мяса. В результате мутаций крольчих породы серый Великан, появились золотистые кролики, которые вскоре стали быстро распространяться среди кролиководов-любителей.

В 1973 году на 1 января создано 21,9 млн. колхозов и совхозов.

В 1975 году реализовано 175 тыс. голов.

В 1978 году закупки кроличьих шкурок увеличились до 65,9 млн. штук, закупки мяса — до 51,9 тыс. т в живой массе. В постановлении июльского Пленума ЦК КПСС указано, что к концу одиннадцатой пятилетки производство мяса в стране должно быть доведено до 19,5 млн. т; также отмечено, что для решения такой важной задачи «необходимо в полной мере использовать возможности и резервы роста производства говядины, свинины, баранины, мяса птицы и кроликов».

Количество добровольных товариществ кролиководов-любителей с 1965 по 1978 годы увеличилось со 126 до 1806, членов в них — с 85 до 900 тыс., количество кроликов основного стада в хозяйствах кролиководов-любителей — с 8 до 16 млн. голов.

В 1986 году реализовано 530 тыс. голов.

В 1987 году было произведено 223,9 тыс. т крольчатины в живом весе и около 80 млн. шкурок. В том числе госзакупки в России (22,2 тыс. т мяса и 17,2 млн. шкур), в Украине (16,2 тыс. т мяса и 34,3 млн. шкур), Белоруссии (2,1 тыс. т мяса и 1,9 млн. шкур), Грузии (2,1 тыс. т мяса и 224 тыс. шкур), Литве (1,4 тыс. т мяса и 652 тыс. шкур), Киргизии (2,1 тыс. т мяса и 900 тыс. шкур). В 1987 году в России насчитывалось 1,4 млн. кролиководческих подворий.

В 1988 году в России было продано молодняка по породам тыс. голов:

• советская шиншилла — 109,3 (44,5 %);
• белый Великан — 71,7 (36,6 %);
• калифорнийская — 33,05 (10,1 %);
• новозеландская — 44 (2,0 %);
• чёрно-бурая — 2,6 (1,1);
• серебристая — 3,1 (1,4);
• серый Великан — 4,6 (2,0 %).

В советское время кролиководческие фермы колхозов и совхозов имели мясошкурковое и пуховое направления, отдельные хозяйства занимались выращиванием кроликов на мясо. На мясошкурковых фермах от каждой самки основного стада получали в среднем по 20 крольчат, то есть по 50 и более кг мяса и 20 шкурок в год. Фермы, откармливавшие бройлерных крольчат, выращивали их под матками до 2—2,5-месячного возраста и реализовали при живой массе около 2 кг. На фермах, разводящих пуховых кроликов, получали по 350—700 г пуха в год от каждого взрослого кролика. Количество колхозных к совхозных кролиководческих ферм в стране быстро росло.

Основное количество кроличьего мяса в СССР производилось в традиционных районах — РСФСР, УССР, МССР, УзССР. Для обеспечения товарных кролиководческих ферм племенными кроликами имелось 400 племенных ферм в колхозах и совхозах, в том числе более 40 ферм типа племенных заводов, выращивавших лучшие породы кроликов: советская шиншилла, белый Великан, серый Великан, серебристый кролик, венский голубой кролик, чёрно-бурый кролик, белый пуховый кролик, новозеландский белый кролик, калифорнийский кролик. Наиболее высокопродуктивным поголовьем кроликов располагает зверосовхоз «Бирюлинский» ТАССР. В конце 80-х годов XX века, по данным Всемирной Ассоциации научного кролиководства, племенной завод «Бирюлинский» являлся самым крупным кролиководческим хозяйством в мире.

Разработкой научных проблем кролиководства занимается Московский пушно-меховой институт. По настоящее время издаётся журнал «Кролиководство и звероводство», основанный в 1910 году и рассматривающий весь комплекс вопросов технологии их выращивания (кормление, разведение, содержание, ветеринария и др.).

Кролиководство в Китае

Кролиководство в Китае начало развиваться в 1950-е годы.

С 1990-х годов значительно выросло производство крольчатины в Китае, где оно оценивается сейчас в около 600 тыс. т в год, что составляет примерно половину мирового производства крольчатины.

Кроликов выращивают во многих провинциях, но едят в основном в Сычуани и Чунцине. Для улучшения породы были завезены производители из Франции.

В 2001 году количество кроликов составило 436 млн. голов, из них 70 млн. — пуховые породы, 10 млн. — рексы; произведено 406 тыс. т крольчатины, 7 тыс. т пуха.

Кролиководство в мире

За рубежом кролиководство развито в основном во Франции, Италии, США, а также в Великобритании, Испании, Венгрии, Польше, Болгарии. По состоянию на 1990 год, самым крупным в мире производителем кроличьего мяса была Италия (300 тыс. т в 1990 году), далее — Франция (150 тыс. т), Испания (130 тыс. т), Германия (22 тыс. т), Англия (20 тыс. т), США (10 тыс. т). Всего в мире производится 1,0—1,7 млн. т мяса в год в убойной массе, примерно половину всего мирового производства крольчатины производится в Китае.

Также активно развивается производство мяса в Аргентине, Бразилии, Индонезии, Гане, Нигерии и других странах.

В зарубежном кролиководстве широко применяется промышленная технология выращивания кроликов (т. н. механизированные крольчатники), содержание их в механизированных клеточных батареях в закрытых помещениях, в которых для создания оптимального микроклимата применяется кондиционирование воздуха; кормление только полнорационными гранулированными или экструдированными кормами. Значительное количество кроликов (во Франции до 40 % поголовья) выращивают в странах развитого кролиководства так называемые «несельскохозяйственные любители».

Одной из наиболее популярных пород разводимых в Европе является ангорский кролик, из которого получают ангорскую шерсть.

Издержки кролиководства

Кролики случайно или нарочно завозились во многие изолированные экосистемы, вследствие чего нарушался естественный природный баланс, что приводило к экологическому бедствию. Так, на некоторых островах Тихого океана кролики съели растительность, это вызвало эрозию почвы и разрушение прибрежной зоны, где гнездились морские птицы.

Наибольший ущерб вызвало распространение кроликов в Австралии, куда их завезли из Англии. В 1859 году поселенец Том Остин выпустил на волю 24 кролика, они расплодились, и к 1900 году их численность в Австралии уже оценивалось в 20 млн. голов. Кролики, поедая травянистые растения, составили пищевую конкуренцию овцам и крупному рогатому скоту; поедая реликтовую растительность и вытесняя местные виды животных, кролики нанесли аборигенной фауне и флоре Австралии огромный ущерб.

См. также

• Кролиководство
• Породы кроликов
• Животноводство

Литература

• Балакирев Н. А., Тинаева Е. А., Тинаев Н. И., Шумилина Н. Н. «Кролиководство» / Под ред. Балакирева Н. А.. — ил. — М.: КолосС, 2007. — 237 с. — (Учебники и учеб. пособия для студентов высш. учеб. заведений). — 1 000 экз. — ISBN 978-5-9532-0578-8.
• Гурьянов В. В., Берестов А. А., Родюков А. П. «Выращивайте кроликов». — Петрозаводск: Карелия, 1992. — 93 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-7545-0579-5.
• Вагин Е. А., Цветкова Р. П. «Кролиководство в личных хозяйствах» / Под ред. Балакирева Н. А.. — М.: Московский рабочий, 1981. — 160 с. — 75 000 экз. — ISBN 5-7545-0579-5.
• Житникова Ю. Ж. «Кролики: породы, разведение, содержание, уход». — Ростов н/Д: «Феникс», 2004. — 256 с. — (Подворье). — 75 000 экз. — ISBN 5-222-05603-1.

Отрывок, характеризующий История кролиководства

Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.