Мишель, Анри

Анри Мишель
Общая информация
Родился	29 октября 1947(1947-10-29) (76 лет) Экс-ан-Прованс, Франция
Гражданство
Позиция	опорный полузащитник защитник
Информация о клубе
Клуб	Завершил карьеру игрока
Карьера
Молодёжные клубы
	Экс
Клубная карьера*
1964—1966	Экс	34 (0)
1966—1982	Нант	532 (81)
Национальная сборная**
1967—1980	Франция	58 (4)
Тренерская карьера
1982—1984	Франция (Молодёжн.)
1984—1988	Франция
1988—1990	Франция (DNT)
1990—1991	Пари Сен-Жермен
1994	Камерун
1995	Аль-Айн
1995—2000	Марокко
2000—2001	ОАЭ
2001	Арис (Салоники)
2001—2002	Тунис
2003—2004	Раджа
2004—2006	Кот-д’Ивуар
2006	Аль-Араби (Доха)
2006—2007	Замалек
2007—2008	Марокко
2008—2009	Мамелоди Сандаунс
2009	Замалек
2010	Раджа
2010—2011	Экваториальная Гвинея
2012	Кения
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Анри́ Мише́ль (фр. Henri Michel; 29 октября 1947, Экс-ан-Прованс) — бывший французский футболист, играл на позиции полузащитника. Был капитаном сборной Франции. После окончания игровой карьеры стал тренером. Олимпийский чемпион 1984 года. В марте 2009 года был уволен с поста главного тренера клуба «Мамелоди Сандаунс».

Клубная карьера

Анри Мишель начал карьеру в клубе «Экс», а в 1966 году перешёл в «Нант», в котором он выступал до конца своей карьеры. Миель был одним из лидеров «Нанта», выступая на позиции опорного полузащитника, а вскоре стал и капитаном команды. За 16 лет в составе «канареек» Мишель выиграл 3 титула чемпиона Франции, кубок Франции и вышел в полуфинал Кубка кубков. В последнии годы своей карьеры, Мишель играл на позиции либеро в клубе. Всего за «Нант» Мишель провёл 532 матча в чемпионате страны, что является рекордом клуба, вместе с Жан-Полем Бертран-Деманом.

Тренерская карьера

В 1982 году Мишель стал тренером молодёжной сборной Франции, которую, два года спустя, привёл к золотым медалям на Олимпиаде в Лос-Анджелесе, в том же году Мишель заменил Мишеля Идальго на посту главного тренера сборной Франции, которая дошла до полуфинала чемпионата мира 1986, но через два года Франция не смогла квалифицироваться на чемпионат Европы, а затем команда сыграла вничью 1:1 с командой Кипра в квалификации чемпионат мира 1990, после которой Мишель был уволен.

Затем Мишель недолго руководил Пари Сен-Жерменом, сборной Камеруна на чемпионате мира, где камерунцы один раз сыграли вничью и два раза проиграли. Сборная Камеруна на том турнире запомнились лишь поражением 1:6 от сборной России, когда Олег Саленко забил 5 мячей. В 1995 году Мишель возглавил сборную Марокко, которую довёл до чемпионата мира 1998, где марокканцы выбыли на групповой стадии. Затем Мишель работал со сборной ОАЭ, греческим клубом «Арис» (Салоники), сборной Туниса, из которой его уволили, несмотря на квалификацию на чемпионат мира 2002.

В 2003 год у Мишель стал главным тренером клуба «Раджа», с которым выиграл титул чемпиона Марокко и Кубок Конфедерации КАФ. Затем Мишель работал со сборной Кот-д’Ивуара, которую вывел в финал кубка африканских наций и на чемпионат мира 2006 в Германии. Позже Мишель тренировал катарский клуб «Аль-Араби» и египетский «Замалек». В августе 2007 года Мишель вновь возглавил сборную Марокко, но уже 7 февраля 2008 года он был уволен после безвольного выступления на кубке африканских наций, где команда, до начала турнира являвшаяся претендентом на чемпионский титул, «вылетела» уже в первом раунде соревнования. Затем Мишель возглавил южноафриканский клуб «Мамелоди Сандаунс», но в марте 2009 года он подал в отставку из-за критики фанатов, чрезвычайно недовольных игрой команды. Затем Анри вновь тренировал «Замалек».

В декабре 2010 года Мишель возглавил сборную Экваториальной Гвинеи. В октябре француз подал в отставку, но президент страны, Теодоро Нгема, уговорил его остаться. В декабре 2011 года Мишель покинул пост главного тренера команды из-за попыток футбольной ассоциации страны вмешиваться в его работу.

Достижения

Как игрок

• Чемпион Франции: 1973, 1977, 1980
• Обладатель кубка Франции: 1979

Как тренер

• Олимпийский чемпион: 1984
• Обладатель Кубка Артемио Франки: 1985
• Обладатель кубка Конфедерации КАФ: 2003
• Чемпион Марокко: 2003/04

Ссылки

• [www.sport.fr/billboard.asp?Redir=www.sport.fr/Football/foo/Nantes-Henri-Michel-est-interesse-121999.shtm Профиль на sport.fr]
• [www.fff.fr/servfff/historique/historique.php?id=MICHEL%20Henri Профиль на fff.fr]
• [www.frenchsoccer.ru/publ/2-1-0-21 Статья на frenchsoccer.ru]

Отрывок, характеризующий Мишель, Анри

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.