Антияпонское сопротивление в Корее (1905—1910)

Антияпонское сопротивление в Корее в 1905-1910 гг. Борьба вооруженных групп корейцев за сохранение независимости Кореи от Японии. Окончилась присоединением Кореи к Японии.

18 ноября 1905 года в Сеуле Япония вынудила императора Кореи подписать договор, в соответствии с которым Япония получила контроль над внешней политикой Кореи. 19 июля 1907 года под давлением японских властей император Коджон отрекся от престола, передав власть своему недееспособному сыну Сунджону. Это вызвало негативную реакцию многих корейцев. 25 июля 1907 года был подписан договор Кореи с Японией, который дал Японии право контролировать правительство Кореи путём назначения во все важные министерства своих заместителей министров, что привело к массовым антияпонским вооружённым выступлениям. В партизанском движении северных провинций в качестве руководителей выдвинулись Хон Бом До и Чха До Сон. В августе 1907 года после роспуска корейской армии ряды партизан пополнили демобилизованные солдаты.

26 октября 1909 года в Харбине корейским патриотом Ан Чунгыном был убит председатель Тайного совета Японии Ито Хиробуми. В связи с этим японские власти ввели военное положение в стране. В течение 1909-1910 годов руководителями восставших было предпринято несколько безуспешных попыток объединить усилия партизанских отрядов Ыйбён для похода на столицу и создать единое командование. К лету 1910 года японские войска разгромили и оттеснили за пределы страны основные силы партизан. 22 августа 1910 года в Сеуле был подписан японо-корейский договор, согласно которому вся власть в стране перешла к японскому губернатору и произошла аннексия Кореи Японией.

См. также

• Список войн XX века

Отрывок, характеризующий Антияпонское сопротивление в Корее (1905—1910)

– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.