Партия коммунистического возрождения

Партия коммунистического возрождения
Partito della Rifondazione Comunista
Лидер:	Паоло Ферреро
Дата основания:	12 декабря 1991
Идеология:	марксизм, еврокоммунизм, социализм, феминизм, антимилитаризм
Интернационал:	Партия европейских левых
Союзники и блоки:	Альянс прогрессистов (1994–95), Оливковое дерево (1995–98), Союз (2005–08), «Левые — Радуга» (2008), Федерация левых (2009–12), Гражданская революция (2012–13), Другая Европа (2014–)
Молодёжная организация:	Коммунистический союз молодёжи Италии
Количество членов:	32 901 (2013)
Мест в Палате депутатов:	0 / 630
Мест в Сенате:	0 / 315
Мест в Европарламенте:	1 / 73
Партийная печать:	газета «Liberazione»
Сайт:	[home.rifondazione.it/xisttest/ rifondazione.it]

К:Политические партии, основанные в 1991 году

Партия коммунистического возрождения (ПКВ, итал. Partito della Rifondazione Comunista, PRC) — итальянская коммунистическая партия, основанная в 1991 при переходе большей части Итальянской коммунистической партии на позиции социал-демократии. Председатель — Паоло Ферреро. Партия входит в объединение «Европейские левые» (на уровне ЕС), некоторое время участвовала в работе объединения «Европейские антикапиталистические левые». В Европарламенте входила во фракцию «Объединенных европейских левых — Северных зелено-левых». Участвовала в обоих кабинетах Романо Проди (1996—1998, 2006—2008). Печатный орган партии — газета «Liberazione».

Партия имеет молодёжную организацию — Коммунистический союз молодёжи Италии.

История

Когда в 1991 году произошло преобразование Итальянской компартии в Демократическую партию левых сил (ДПЛС), часть организации во главе с Армандо Коссутта, оставшаяся на марксистских позициях, вышла из неё и учредила новую Партию коммунистического возрождения. Тогда же в ПКВ влилась ультралевая партия Пролетарская демократия («Democrazia Proletaria»), рассчитывая объединить все коммунистические силы. Президентом партии был избран Армандо Коссутта, а первым секретарем — Серджио Гаравини, которого в 1994 году сменил Фаусто Бертинотти (и Гаравини, и Бертинотти начинали свою деятельность как профсоюзные лидеры во Всеобщей итальянской конфедерации труда).

Руководство Бертинотти стало для партии поворотным пунктом — на всеобщих выборах 1996 года ПКВ получила 8,6 % голосов. Партия вошла в левоцентристскую коалицию «Оливковое дерево» и поддерживала первое правительство Романо Проди до 1998 года, когда коммунисты Бертинотти перешли в оппозицию к правительству. Тогда кабинет Проди потерял большинство в парламенте, и подал в отставку. Это решение вызвало раскол в ПКВ, в результате которого из неё вышла часть коммунистов, поддерживавших Армандо Коссутту. Они сформировали партию итальянских коммунистов, которая затем поддерживала правительство Массимо Д’Алемы.

В 2004 году на выборах в Европарламент от Италии партия получила 6,1 % голосов (5 мест из 78, отведенных Италии).

В октябре 2004 года ПКВ присоединилась к левоцентристской оппозиции. В апреле 2005 года Ники Вендола, открытый гей, один из основных лидеров ПКВ, был избран президентом традиционно консервативной области Апулия благодаря поддержке всех левоцентристских сил.

На всеобщих выборах в апреле 2006 года, на которых с очень небольшим отрывом победу одержала левоцентристская коалиция «Союз», партия получила 5,8 % голосов (41 место из 630), на выборах Сената — 7,4 % (27 мест из 315), а Фаусто Бертинотти был избран президентом Палаты депутатов. Партия поддержала второй кабинет Проди, в который от неё в качестве министра социальной поддержки вошел Паоло Ферреро. В мае 2006 года новым секретарем партии был избран Франко Джордано.

Решение о поддержке левоцентристского правительства Проди и особенно голосование за финансирование итальянской военной миссии в Афганистане и посылку войск в Ливан было раскритиковано всеми европейскими радикальными левыми и вызвало серию отколов от ПКВ.

В декабре 2007 года ПКВ приняла участие в формировании левой коалиции «Радуга», не прошедшей в парламент в 2008 году (3,08 %). Между членами коалиции изначально существовали трения по ряду вопросов (так, ПКВ считала, что в символ коалиции должны быть включены серп и молот), а после провального результата на выборах Партия итальянских коммунистов и Партия коммунистического возрождения покинули коалицию, чтобы отмежеваться от социал-демократических сил и создали «Антикапиталистический список (англ.)», преобразованный впоследствии в Федерацию левых. Не обошлось и без внутренних расколов: группа бывших членов «Пролетарской демократии» заставила секретаря Джордано уйти в отставку, заменив его вновь на Паоло Ферреро. Противоречия между новым лидером партии и фракцией Ники Вендолы привели к выходу последней из состава ПКВ.

В 2009 году партия участвовала в выборах Европарламента в составе коалиции «Антикапиталистический список» вместе с ПИК, но не прошла (3,38 %), также как и отколовшееся от ПКВ в начале 2009 года более умеренное Движение за левизну (англ.) во главе с Ники Вендолой (3,12 % в составе коалиции «Левые и свобода» — на её основе была создана новая партия Левые Экология Свобода).

Накануне парламентских выборов 2013 года ПКВ с разнородными левыми и центристскими партиями создали коалицию «Гражданская революция» под знамёнами борьбы с коррупцией, но её результат был ещё хуже, чем у предыдущих коалиций, — 2,2 %.

В европейских выборах 25 мая 2014 года партия участвовала в составе европейского списка «Другая Европа за Ципраса», который в Италии сумел преодолеть барьер 4 % (получил 4,03 %). Одна из избранных евродепутатов, Элеонора Форенца, представляет ПКВ.

Фракции

В партии в настоящее время существуют разнообразные течения:

• Коммунистическое, представленное группой «Essere Comunisti» и группой вокруг журнала «L’Ernesto». К ним примыкает фракция «Rifondazione in Movimento», ядро которой — бывшие члены «Пролетарской демократии».
• Демосоциалистическое, представленное сторонниками Фаусто Бертинотти («бертиноттианцами») из фракции «A Sinistra con Rifondazione». Большая часть «бертиноттианцев» покинула ПКВ, создав партии «Движение влево», а затем — «Левые Экология Свобода».
• Троцкистское, представленное группой вокруг журнала «FalceMartello» («СерпМолот», сторонники Международной марксистской тенденции). Большая часть троцкистов также вышла из ПКВ: некоторые создали в апреле 2006 года Партию коммунистической альтернативы (секция Международной лиги трудящихся); Революционная марксистская ассоциация — Коммунистический проект (секция Координационного комитета за возрождение Четвёртого интернационала) покинула партию в июне 2006 года и создала Коммунистическую рабочую партию, а Ассоциация «Sinistra Critica» («Критическая левая»), связанная с Воссоединённым Четвёртым интернационалом (через его секцию «Красное знамя»), — в январе 2008 года. Наконец, ПКВ покинула фракция «Controcorrente», ставшая секцией Комитета за рабочий интернационал.

Лидеры партии

Президент

• 1991—1998 — Армандо Коссутта (Armando Cossutta)

Секретари

• 1991—1994 — Серджио Гаравини (Sergio Garavini)
• 1994—2006 — Фаусто Бертинотти (Fausto Bertinotti)
• 2006—2008 — Франко Джордано (Franco Giordano)
• с 2008 — Паоло Ферреро (Paolo Ferrero)

Главы фракции в Палате Депутатов

• 1992—1994 — Лючио Магри (Lucio Magri)
• 1994—1995 — Фамиано Кручанелли (Famiano Crucianelli)
• 1995—1998 — Оливьеро Дилиберто (Oliviero Diliberto)
• 1998—2006 — Франко Джордано (Franco Giordano)
• 2006—2008 — Дженнаро Мильоре (Gennaro Migliore)

Главы фракции в Сенате

• 1992—1993 — Лучио Либертини (Lucio Libertini)
• 1993—1995 — Эрсилиа Сальвато (Ersilia Salvato)
• 1995—1996 — Фаусто Маркетти (Fausto Marchetti)
• 1996—1998 — Луиджи Марино (Luigi Marino)
• 1998—2001 — Джованни Руссо Спена (Giovanni Russo Spena)
• 2001—2002 — Джорджо Малентакки (Giorgio Malentacchi)
• 2002—2006 — Луиджи Малабарба (Luigi Malabarba)
• 2006—2008 — Джованни Руссо Спена (Giovanni Russo Spena)

Главы фракции в Европарламенте

• 1994—2004 — Луиджи Винчи (Luigi Vinci)
• с 2004 — Роберто Мусаккио (Roberto Musacchio)

Народная поддержка

Электоральные результаты Партии коммунистического возрождения в 10 самых населенных областях Италии представлены в таблице.

	Всеобщ. 1994	Регион. 1995	Всеобщ. 1996	Европ. 1999	Регион. 2000	Всеобщ. 2001	Европ. 2004	Регион. 2005	Всеобщ. 2006
Пьемонт	5.9	9.3	10.3	4.6	5.5	5.9	6.6	6.4	5.9
Ломбардия	5.1	7.7	6.8	4.0	6.4	5.0	5.6	5.7	5.5
Венеция	4.4	5.0	5.3	2.8	3.0	3.9	3.9	3.5	3.9
Эмилия-Романья	6.6	7.6	8.3	5.0	5.8	5.5	6.3	5.7	5.6
Тоскана	10.1	11.1	12.5	7.4	6.7	6.9	9.1	8.2	8.2
Лацио	6.6	9.2	10.4	4.9	5.4	5.2	7.1	5.9	7.4
Кампанья	6.9	9.2	9.1	4.0	3.8	4.8	6.0	4.1	6.1
Апулия	7.0	8.1	7.5	3.3	3.6	4.7	6.0	5.1	5.7
Калабрия	9.3	8.7	10.0	4.3	3.0	3.4	5.8	5.1	6.0
Сицилия	—	4.3 (1996)	7.0	2.2	2.4 (2001)	3.2	3.6	— (2006)	3.2
Италия	6.1	—	8.6	4.3	—	5.0	6.1	—	5.8

Ссылки

• [home.rifondazione.it/xisttest/ Сайт Партии коммунистического возрождения]  (итал.)

Отрывок, характеризующий Партия коммунистического возрождения

Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.