Сообщество (субкультура)

Сообщество (также употребляется транслитерация фандом или фэндом англ. fandom, букв. фанатство) — неформальное (как правило) субкультурное сообщество, участники которого объединены единым интересом, связанным с произведениями искусства — пристрастием к определённому фильму, книге, сериалу и т. д.

Реже этим же словом определяют всю совокупность фанатского вторичного творчества, относящегося к определённому произведению или описанному в одном или нескольких произведениях альтернативному миру.

Определение

Термин «фэндом» пришёл в русский язык из английского. Исходно это слово означало «группа людей, увлекающихся научной фантастикой», но постепенно значение термина стало более расплывчатым. Как и в случае западных фэндомов, исторически первые и самые большие русские фэндомы связаны с фантастикой (время расцвета: 1980-1990-е годы). Сейчас наиболее многочисленными являются фэндомы «Властелина Колец», «Хроник Нарнии», «Звёздных войн», «Гарри Поттера», «Дружбы — это чудо», «Времени приключений с Финном и Джейком», «Хеталия и страны Оси», «Шерлока», «Доктора Кто», «Перси Джексона» и др.

Существуют специальные названия для фанатов некоторых отдельных жанров и направлений. Например, отаку — любители аниме и манги; треккеры — любители сериала «Звёздный путь»; поттероманы — любители книг и фильмов о Гарри Поттере; толкинисты — любители творчества Дж. Р. Р. Толкина, хувианы (доктороманы) — любители сериала «Доктор Кто», шерлокоманы — любители сериала «Шерлок», брони — любители сериала «My Little Pony», сверхамипришибленные — любители сериала «Сверхъестественное», хеталийцы — любители аниме и манги «Hetalia», персоманы — любители книг и фильмов о Перси Джексоне и так далее.

Не все поклонники определённого произведения являются участниками фэндома. Главный смысл существования фэндома — общение с другими фанатами. Сейчас обмен информацией между членами фэндома осуществляется в основном через Интернет, хотя до сих пор актуальны и классические формы — местные клубы любителей фантастики (КЛФ), фэнзины (любительские периодические издания) и конвенты (региональные, национальные и международные съезды или конференции, как правило, ежегодные).

Слово «фэндом» иногда используется — обычно, когда речь заходит о фанфиках — не в значении «сообщество интересующихся людей», а в значении «совокупность всех созданных этими людьми апокрифов, анекдотов и другого творчества, вторичного по отношению к определённому произведению». В таком значении оно употребляется в выражениях вроде «фанфик по такому-то фэндому».

Также существуют термины «фандомный образ персонажа», «фандомный миф». «Фандомный (фанонный) образ» — собирательный образ персонажа, каким его изображают авторы большинства фанфиков, в некоторых случаях сильно отличается от образа этого же персонажа в исходном произведении («каноне»). «Фандомный миф» — факт, относящийся к вымышленному миру, не описанный в «каноне», но часто упоминающийся в фанфикшене. Совокупность фандомных мифов часто называется термином «фанон» (от «фандом»+«канон»).

История

Первые известные организованные группы любителей фантастики появляются в начале 1930-х годов в США в виде любительских почтовых ассоциаций, члены которых обменивались письмами и самодеятельными публикациями на интересующую их тему. Самой известной из таких групп считается Science Correspondence Club, одним из активистов которой был Рэймонд Палмер (будущий редактор журнала «Amazing Stories»).

В 1934 году Хьюго Гернсбек пригласил читателей его журнала «Wonder Stories» объединиться в Лигу Научной Фантастики (Science Fiction League). Организация задумывалась им просто как группа поддержки журнала, однако она быстро переросла первоначальные узкие рамки и стала центром кристаллизации так называемого Первого Фэндома.

Сообщество стало средой, в которой развились таланты множества известных писателей-фантастов: членами Первого Фэндома были Айзек Азимов, Рэй Брэдбери, Фредерик Пол, Джудит Меррилл; будущие издатели книг и комиксов Джулиус Шварц, Дональд А. Уоллхайм, энтузиасты и первые исследователи фантастики Сэм Московиц, Форрест Дж. Аккерман и другие.

С 1939 года проводятся Всемирные конвенты научной фантастики (WorldCon).

Сообщества в России

В СССР первые организованные группы любителей фантастики появились в 1960-х годах на волне хрущёвской «оттепели» и первого расцвета отечественной фантастики.

Возможно, первым произведением отечественной фантастики, которое породило создание фан-клубов в СССР, стала дилогия Георгия Мартынова «Каллисто» (1959) и «Каллистяне» (1960). После выхода этих романов при детских библиотеках десятками стали формировались общества их поклонников, которые писали фанфики, создавали музеи Каллисто, составляли энциклопедию Каллисто, и так далее.

Однако по-настоящему массовым движение клубов любителей фантастики (КЛФ) стало только в начале 1980-х годов. Тогда же по инициативе Союза Писателей РСФСР и журнала «Уральский следопыт» в Свердловске начали проводиться ежегодные фестивали фантастики «Аэлита».

В 1984 году, на пике борьбы КГБ с общественными движениями, некоторые КЛФ были закрыты или лишились поддержки библиотек, домов культуры или отделений Общества Книголюбов, которые прежде предоставляли им помещения для проведения заседаний. Однако начавшаяся вскоре горбачёвская перестройка вывела клубы из-под прямого давления спецслужб; последняя (безуспешная) попытка местных властей запретить съезд КЛФ была предпринята в 1987 году.

Сообщества в интернете

В настоящее время сообщества активно используют Интернет как для информационного обмена, так и для создания архивов информации по своей теме. Для этого часто используются форумы, блоги, социальные сети, видеохостинги и другие коллективно редактируемые сайты. Распространённым видом творчества является фанфикшн — написание историй о вселенной и персонажах сообщества. Другими видами творчества являются фан-видео (создание любительских видеороликов по теме сообщества с кадрами, объединёнными общей идеей) и фанарт (который может подразумевать как создание оригинальных рисунков, так и переработку готовых материалов для создания коллажей, аватаров, заставок для рабочего стола). Интернет также используется для организации различных мероприятий в рамках сообщества, например ролевых игр, фестивалей и конкурсов косплея.

Ссылки

• [fanfics.info/news/chto_takoj_fehndom_i_s_chem_ego_edjat/2011-08-09-33/ Статья о фэндоме в фанфикшене] — Что такое фэндом и с чем его едят
• [www.fandom.ru/ Фэндом.ру] — документы по истории российского фэндома
• [convent.ru/ Конвент.ру] — новости, документы, отчёты российских и дружественных конвентов

Отрывок, характеризующий Сообщество (субкультура)

Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.