Троицкий мост (Санкт-Петербург)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Троицкий мост.
Троицкий мост

Координаты: 59°56′55″ с. ш. 30°19′38″ в. д. / 59.9487528° с. ш. 30.3274056° в. д. / 59.9487528; 30.3274056 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.9487528&mlon=30.3274056&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 59°56′55″ с. ш. 30°19′38″ в. д. / 59.9487528° с. ш. 30.3274056° в. д. / 59.9487528; 30.3274056 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.9487528&mlon=30.3274056&zoom=12 (O)] (Я)

Область применения

Автомобильный, пешеходный, трамвайный

Пересекает

Река Нева

Место расположения

Санкт-Петербург

Конструкция
Тип конструкции

средняя пятипролётная часть — консольно-арочные и консольно-балочные фермы[1]; трёхпролётная каменная эстакада на правом берегу; однокрылый разводной пролёт[2]

Материал

сталь

Число пролётов

10

Основной пролёт

96,4 м

Общая длина

582 м

Ширина моста

23,6 м

Эксплуатация
Открытие

1803

Закрытие на реконструкцию

1824—1827 (перестройка плашкоутного моста), 1897—1903 (строительство постоянного моста), 1965—1967 (реконструкция разводного пролета), 2001—2003 (реконструкция пролётного строения)

Полезные ссылки
Объект культурного наследия РФ

[kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7802128000 объект № 7802128000]

К:Мосты, построенные в 1803 году

Тро́ицкий мост (с 1918 по 1934 г. — мост Равенства, с 1934 по 1991 г. — Кировский мост) — разводной мост через Неву в Санкт-Петербурге. Соединяет между собой Петроградский и 1-й Адмиралтейский острова. Третий постоянный мост через Неву (после Благовещенского и Литейного), один из красивейших[2][3] петербургских мостов. До возведения в 1965 году моста Александра Невского он оставался самым длинным в городе (582 м). Северную часть моста пересекает Пулковский меридиан (в некоторых источниках[4] указывается, что меридиан проходит по оси Троицкого моста).





Расположение

Мост соединяет Суворовскую площадь перед Марсовым полем и Троицкую площадь (Петроградская сторона). За мостом начинается Каменноостровский проспект.

Выше по течению находится Литейный мост, ниже — Дворцовый мост (через Большую Неву и Биржевой мост (через Малую Неву.

Ближайшая станция метрополитена — «Горьковская».

Название

Находившийся с 1803 года плашкоутный мост назывался Петербургским , в 1827 г. перестроенный мост назвали Троицким по находившейся рядом Троицкой площади и Троицкому собору (разрушенному в 1932 г.). В 1891 г. Дума предложила назвать строящийся постоянный мост Александро-Мариинским по случаю 25-летия со дня бракосочетания Александра III и Марии Фёдоровны[5], однако император повелел сохранить за мостом наименование Троицкого[6]. В октябре 1918 года мост был переименован в мост Равенства. После гибели С. М. Кирова постановлением ЦИК СССР от 15 декабря 1934 года мост был переименован в Кировский мост[7]. Название просуществовало до 4 октября 1991 года, после чего мост снова стал называться Троицким[8].

История

Плашкоутный мост

Первый мост здесь появился в 1803 году. Он находился выше по течению, соединяя Кронверкский проспект, выходивший к Неве, и Летний сад. Им стал перенесённый Воскресенский плашкоутный мост. Со стороны Петроградского острова была насыпана земляная дамба, служившая, возможно, для укорочения моста. Петербургский мост, как его тогда называли, эксплуатировался в течение двадцати лет и после пришёл в негодность. Кроме того, его замена была необходима и по архитектурным соображениям: он дисгармонировал с окружавшими его ансамблями по берегам Невы. В 1818 году по проекту архитектора Росси сформировалась Суворовская площадь, ставшая архитектурным основанием начала моста.

Перестройка моста началась в 1824 году. Его задумывали назвать Суворовским, поскольку как раз напротив моста, перед Марсовым полем стоял памятник А. В. Суворову. При сооружении каменных береговых устоев нового моста использовались гранитные блоки, заблаговременно снятые с каналов, окружавших Михайловский замок.

Проекты береговых устоев были составлены инженер-майором Лебедевым[9]. Левобережный устой был готов к 19 ноября 1824 года, а к строительству правобережного устоя, спроектированного в виде глубоко вдающейся в Неву дамбы, было начато в январе следующего года. Открытие самого длинного в Петербурге плашкоутного моста (более 500 м) состоялось в 1827 году. И хотя изначально ему планировали дать имя в честь Суворова, в итоге же его назвали Троицким по находившейся рядом Троицкой площади.

По сравнению с другими плашкоутными мостами на Неве Троицкий наплавной мост был богато декорирован. Порталы, перильное ограждение, фонарные столбы были чугунные художественного литья, выполнены по проектам А. П. Зуева, В. П. Лебедева, П. П. Базена[10]. Фонарные столбы в виде пучков пик, средние из которых были увенчаны фигурами двуглавого орла с венком. Обелиски были пирамидальные, украшены накладными деталями — овальными щитками на фоне перекрещенных мечей. Отдельные декоративные чугунные и медные элементы были покрыты сусальным золотом.

В 1876 г. мост был укреплен для прокладки по нему линии конно­-железной дороги, движение было открыто 16 мая[11].

Мост эксплуатировался на протяжении 70 лет до начала строительства постоянного моста. Когда настало время реконструкции, береговые устои с гранитной облицовкой были разобраны, а чугунные фонарные столбы и перила как элементы высокохудожественного литья установили на вновь сооруженной набережной против Петропавловской крепости[12]. Часть этих элементов также украшает Иоанновский мост через Кронверкский проток[9].

Постоянный мост

В конце XIX века возникла потребность создать вместо плашкоутного моста постоянный. Это должно было не только упростить эксплуатацию, но и поднять статус Петербургской (Петроградской) стороны, остававшейся дальней городской окраиной.

Первые проекты замены Троицкого наплавного моста постоянным относятся к 1883 году[13]. Решение Городской думы о постройке третьего по счёту постоянного моста через Неву было принято 9 октября 1891 года[14]. В апреле 1892 года Дума объявила международный конкурс на проект Троицкого моста. За полгода поступило 16 проектов. Из них пять подали русские инженеры, шесть были присланы из Франции, два — из Голландии и по одному из Болгарии, Венгрии и Испании[15]. В конкурсе не участвовали такие крупные мостостроители, как Н. А. Белелюбский, Л. Д. Проскуряков, К. Михайловский, Л. Ф. Николаи и др. На это повлияли и загруженность другими заказами, а также достаточно короткий срок, отведённый на подачу готового проекта — шесть месяцев[13]. Первая премия — 6 000 рублей — досталась фирме А. Г. Эйфеля за проект моста арочной системы под девизом «Минор»; вторая — 3 000 рублей — русским инженерам К. Лембке и Е. К. Кнорре за проект моста арочной системы с названием «Кремль»; третья — 1500 рублей — болгарскому инженеру Момчилову за проект моста балочной системы под девизом «Acier» («Сталь»). Кроме проектов-победителей Городской управой были закуплена документация ещё для двух вариантов: один мост — раскосной в форме висячей системы того же Эйфеля под девизом «Мажор»; другой — арочной системы с ездой понизу и нестандартной схемой разводного пролёта — проект, разработанный французским обществом «Кайль»[16]. Согласно условиям конкурса, Дума могла использовать любой из этих пяти проектов: после выплаты денежных вознаграждений они стали её собственностью[15]. Однако с выбором окончательного проекта и началом строительства не спешили, так как вне конкурса был представлен проект французской фирмы «Батиньоль»[fr], не допущенной по формальным причинам. Конкурсная комиссия отметила его как «весьма удачный», ибо «в силу особой конструкции трехшарнирных арок с консолями» он позволял заметно снизить расход металла[17]. Вопрос о том, какой проект выбрать и с кем заключить контракт на строительство долго обсуждался в Думе. Высказывались мнения, чтобы комиссия «выработала самостоятельный проект русскими силами и воздвигла бы его под наблюдением русских же инженеров, русскими рабочими и из русских материалов»[17].

Поскольку фирма «Батиньоль» хорошо зарекомендовала себя постройкой красивых и экономичных мостов, а к тому же располагала эксклюзивным правом на использование «конструкции трехшарнирных арок с консолями» (в январе 1893 г. фирма получила «привилегию» на использование конструкции её системы в России сроком на 10 лет[17]), через несколько лет, в 1896 году Дума объявила второй конкурс[16]. Помимо фирмы «Батиньоль» проекты моста представили ещё два автора, в том числе одна французская фирма. На заседании Городской думы 5—7 февраля 1897 года было решено поручить фирме «Батиньоль» строительство моста по её проекту за сумму 5 млн. 200 тыс. рублей. Специальный пункт контракта предусматривал, что мост должен быть построен из русских материалов и русскими рабочими. Проект был утвержден Николаем II 5 июня 1897 года[16].

В разработке окончательного проекта и в строительстве моста активно участвовали многие петербургские инженеры и архитекторы. В исполнительную комиссию по строительству моста (под председательством генерал-лейтенанта А. И. Глуховского), избранную Городской думой в мае 1898 г., вошли инженеры Ф. Г. Зброжек, Л. Ф. Николаи, Н. Б. Богуславский, А. П. Веретенников и др.[18] Петербургская Академия художеств приняла активное участие в проектировании Троицкого моста, создав особую комиссию, которая наблюдала за разработкой проекта и его осуществлением. В неё вошли такие видные зодчие, как Л. Н. Бенуа, А. Н. Померанцев, Р. А. Гёдике, Г. И. Котов и др. Комиссия Академии внесла немало существенных коррективов в архитектурное оформление моста, проектируемое французскими архитекторами В. Шабролем (фр. Vincent Chabrol) и Р. Патульяром (фр. René Patouillard). В частности, она забраковала декоративные гранитные стенки, намеченные было на быках и явно противоречившие и самой конструкции моста, и его общему абрису[19].

Мост был заложен 12 августа 1897 года, на торжественной церемонии присутствовали император Николай II и президент Французской республики Феликс Фор. Визит французского президента носил ответный характер: в октябре 1896 года Николай II присутствовал при закладке моста моста Александра III в Париже. Император, члены царской семьи и французский президент положили в основание моста со стороны Суворовской площади по золотой монете[20].

Чтобы освободить место для сооружения постоянного моста, наплавной мост передвинули ниже по течению и поставили против Мраморного переулка. Противоположный конец моста подходил к Заячьему острову. Ров между восточными бастионами Петропавловской крепости и Иоанновским равелином был засыпан, соединявшие их низкие стены (палисады) на время разобрали и на их месте проложили проезд, который вел к построенному тогда же временному деревянному мосту через Кронверкский проток.

Первоначально предполагалось просто перевести Петербургский (Троицкий) мост ниже по течению, но когда оказалось, что он требует ремонта, то были использованы только прежние плашкоуты, все остальные части старого моста были заменены новыми[21]. На производство работ по перестановке моста и на капитальный ремонт, по постановлению городской Думы, было выделено 140 тыс. руб., работы выполняло Общество конно-железных дорог[22]. Временная переправа была открыта для движения 21 января 1893 года и просуществовала почти 10 лет, пока не был закончен металлический Троицкий мост[23].

26 сентября 1898 года началось опускание первого кессона под промежуточную опору № 4[24]. В 1899 году, через два года после начала строительства, был поднят вопрос о замене длинной земляной дамбы со стороны правого берега сооружением иного типа. К весне 1900 года инженером Г. Г. Кривошеиным были разработаны четыре варианта эстакады: два в виде каменных арок и два в виде решетчатых металлических ферм. После длительных дискуссий к осуществлению был принят проект гранитной эстакады, одобренный Академией художеств[19].

Одновременно со строительством моста сооружались гранитные набережные на правом берегу Невы, соединившие три моста — Иоанновский, Троицкий и Сампсониевский — общей протяженностью около 1100 м, с лестницами, спусками к воде и пристанями для лодок и судов[18].

Строителями моста являлись инженеры А.Флоше и И. А. Ландау, Е.Бонневе, Л. Де Лонги, М. Бернар, С. И. Смирнов, В. П. Волков и Е. Д. Герценштейн. Постройку набережных осуществлял А. А. Смирнов, которого 6 июля 1902 г. заменил Е. К. Кнорре[18]. Представителем фирмы «Батиньоль» в России стал один из авторов проекта, инженер И. А. Ландау (фр. Jean-Jaques Landau), консультантом по техническим вопросам — профессор Н. А. Белелюбский. В инспекцию технического надзора входили инженеры-мостостроители В. А. Берс, Г. Г. Кривошеин, А. П. Пшеницкий.

Металл верхнего пролётного строения изготавливался на заводах Гута Банкова[pl] в Польше, сборка ферм производилась в мастерских фирмы «Батиньоль», расположенных в Волынкиной деревне, опорные части отливались на Донецком сталелитейном заводе близ Екатеринослава[25]. Литье решеток перильного ограждения, картушей и фонарных канделябров выполнялось на петербургской фабрике Ф. К. Сан-Галли[26]. В соответствии с условиями контракта, строительство моста должно было закончиться в 1901 году. Однако фирма в обусловленные сроки не уложилась и выплатила городской казне 150 тыс. рублей штрафа[27]. Итоговая стоимость моста составила 6,1 млн руб.[28] (5,05 млн руб.[27]).

Открытие моста было приурочено к празднованию двухсотлетия Петербурга. 16 мая 1903 года мост был открыт в торжественной обстановке в присутствии Николая II и членов императорской фамилии. В программе мероприятий были орудийный салют и крестный ход. Кроме того, состоялся первый торжественный развод моста: Николай II, нажав на электрическую кнопку, привёл в действие огромные электромоторы разводного пролёта моста[27]. По окончании этой процедуры Их Величества, в предшествии духовенства со святой водой, вступили на мост. На той стороне процессию ждал украшенный павильон с бюстом Императора Александра III. Здесь городской голова преподнес Их Величествам золотые юбилейные медали в память освящения Троицкого моста и альбом с фотографическими изображениями работ по его постройке[29]. На лицевой стороне медали были изображения в профиль императоров Александра III и Николая II, а между ними — императрицы Марии Федоровны. На обратной стороне — в центре: Троицкий мост и часть набережной; сверху надпись: Троицкий мост через р. Неву сооружен в память 25-летия бракосочетания императора Александра III и императрицы Марии Федоровны; внизу: заложен — 1897 г., окончен — 1903 г.[27]

Реконструкция моста в 1965—1967 годах

В 1964 году, в связи с обновлением Волго-Балтийского пути, возникла потребность в модернизации моста. Ширина разводного пролёта (22,8 м) ограничивала свободу судоходства в новых условиях. Проектное задание, составленное в проектном институте Ленгипротрансмост предусматривало реконструкцию только левобережной его части со значительным увеличением судоходного габарита. Пять постоянных пролетов и трехпролетная правобережная эстакада оставались без изменений.

Внешние изображения
[spb-projects.ru/forum/files/__1966_191.jpg Аэрофотоснимок реконструкции моста]
[saint-petersburg.ru/i2/imgweb/800/9328.jpg Временный разводной мост-обход]

Авторами проекта инженером Г. М. Степановым и архитектором Ю. И. Синицей в результате анализа семи вариантов схемы разводного пролёта был принят однокрылый пролёт раскрывающейся системы; он оказался не только более экономичным, но и наиболее уместным по архитектурным соображениям[2].

Работы по реконструкции моста начались в конце 1965 года. Чтобы не прерывать движение по мосту, возле старой разводной части был сооружен временный разводной мост-обход. Балки разводного пролёта временного моста были установлены на катки, по которым они отъезжали в сторону во время разводки моста[30].

Полной перестройке подвергся левобережный устой моста. Вместо двухрукавного поворотного разводного пролёта были сооружены, с левого берега — постоянный пролёт, перекрытый железобетонным пролетным строением балочно-разрезной системы и новый однокрылый разводной пролёт, раскрывающейся системы с гидроприводом[2]. С фасадов железобетонные балки левобережного постоянного пролёта имеют арочное очертание, облицованы гранитом. Въезды на мост стали более плавными. Были расширены тротуары, вымощенные гранитными плитами. Вдоль парапетов устоя сооружены гранитные скамьи. По обеим сторонам вновь установлены гранитные обелиски с рострами и фонарями. Вместо узких лестниц построены новые монументальные спуски с гранитными площадками у воды[31]. Для движения мост был открыт в 1967 году.

После реконструкции разводного пролёта архитектурная композиция сооружения приобрела ещё большую цельность и законченность[32].

Реконструкция моста в 2001—2003 годах

В период с 1997 по 1999 год сотрудниками СПб ГУП «Мостотрест» были проведены работы по обследованию Троицкого моста. По результатам обследования состояние моста было признано крайне неудовлетворительным. Элементы ферм имели ослабление сечений, несущая способность моста снизилась и не отвечала возросшим за последние годы транспортным нагрузкам. Было принято решение о закрытии моста на реконструкцию.

Заказчик работ — ГУ «Дирекция транспортного строительства» (СПБ ГУ ДТС)[33], генподрядчик — ЗАО «Пилон»[34], генеральный проектировщик — ЗАО "Институт «Стройпроект»[35]. Проект реконструкции моста был разработан инженерами Т. Ю. Кузнецовой, Ю. Ю. Крыловым и архитектором О. А. Кузевановым[36]. 2 октября 2001 года было закрыто трамвайное движение по мосту[37]. 9 октября было закрыто движение транспорта по верховой стороне. Сохранялось только движение по мосту специального и общественного транспорта. Работы по реконструкции моста проводились в три этапа. На первом этапе, с октября 2001 года по февраль 2002 года, производились разборка покрытия проезжей части, ремонт конструкций и механизмов разводного пролёта, снятие трамвайных путей, а также реставрационные работы.

20 февраля мост был полностью закрыт для движения транспорта[38]. Второй этап реконструкции, длившийся с февраля по ноябрь 2002 года, предусматривал работы по ремонту левобережной эстакады моста, ремонту разводного пролёта, устройству нового дорожного покрытия и трамвайных путей. Конструкции для новых разводных механизмов были изготовлены на ЛМЗ, Кировском и Балтийском заводах. 2 апреля 2002 года состоялась пробная разводка нового разводного пролетного строения[39]. 16 ноября 2002 года по мосту было открыто рабочее движение[40]. На третьем этапе реконструкции производились реставрационные работы и работы по устройству художественной подсветки.

В ходе капитального ремонта была полностью заменена проезжая часть моста и выполнен ремонт металлоконструкций лоткового железа. Произведено восстановление всей архитектурной части моста, перил, опор освещения, центральных опор контактной сети, обелисков. Воссозданы и отреставрированы утраченные элементы декора моста: трёхсторонние двуглавые орлы, короны, монограммы, перильное ограждение.

Выполнена полная окраска моста, модернизация и замена механизмов разводного пролёта, восстановление гранитной облицовки. На сооружении заменены все деформационные швы и опорные части, уложен литой асфальтобетон, выполнена замена левобережного железобетонного пролетного строения на металлическое. Для сохранения исторического облика сооружения изготовлено и установлено 13 тонн высокопрочных болтов с полукруглой головкой (на видимых плоскостях моста)[35]. Реконструкция включала внедрение системы автоматизированного контроля и управления разводкой Троицкого моста. В процессе реконструкции было произведено проектирование и замена всего электропривода гидравлической системы моста[41].

29 мая 2003 года, в дни празднования 300-летия Санкт-Петербурга, мост был открыт после реконструкции. На торжественной церемонии присутствовал губернатор города В. А. Яковлев. Кульминацией церемонии явилось торжественное включение художественной подсветки и разводка моста[34].

Конструкция

Длина моста 582 м, ширина моста между перилами 23,6 м, из них ширина проезжей части 19,0 м и два тротуара по 2,3 м. Размеры отверстий моста (в порядке от левого берега): 11,4+43+53,3+76,4+96,4+76,4+53,3+22+20+18 м[42][43].

Особенно интересно и оригинально сконструирована средняя пятипролетная часть моста. Внешне пролетные строения моста напоминают арочные сквозные фермы, но в действительности они представляют собой сочетание двух других типов конструкций — консольно-арочных и консольно-балочных ферм[1]. Схема моста — внешне статически определимая[44]

Средний, самый большой пролёт (96 метров) перекрыт трехшарнирными арочными клепанными решетчатыми фермами с консолями, выступающими в противоположные стороны за пределы среднего пролёта[24]. Эти консоли своим весом уравновешивают боковое давление (распор), и поэтому опоры Троицкого моста удалось сделать сравнительно тонкими и невысоко поднимающимися над водой[45].

Боковые пролёты средней (пятипролетной) части моста представляют собой фермы консольно-балочной системы: крайние (самые короткие) пролёты перекрыты фермами, которые продолжаются в соседние пролёты в виде консолей. Эти консоли облегчают силы, действующие в средней части ферм боковых пролетов, что, в свою очередь, позволило уменьшить в этих местах высоту ферм. Пролетные строения, примыкающие справа и слева к центральному пролёту моста, сконструированы следующим образом: с одной стороны в них входят консоли средней консольно-арочной фермы, с другой — консоли боковых консольно-балочных ферм, а на концы консолей положены фермы подвески[46]. Разводной пролёт расположен у левого берега. Первоначально представлял собой двукрылую симметричную поворотную систему с дополнительной опорой в русле реки для разводного пролетного строения в период разводки. Пролетное строение представляло собой двухконсольную, уравновешенную металлическую ферму, вращающуюся вокруг вертикальной оси, расположенной на цилиндрической опоре. В закрытом подклиненном состоянии представляло собой неразрезную двухпролетную балку с отверстием в свету 26,8 и 27,3 м[47][43]. Разводка производилась с помощью электромеханического или ручного привода. При разводке моста пролетное строение вращалось в горизонтальной плоскости на вертикальной оси по кругу катания на роликах и образовывало два судоходных отверстия шириной по 22,8 метра каждое[43].

Существующий разводной пролёт перекрыт однокрылым металлическим цельносварным пролетным строением раскрывающейся системы с неподвижной осью вращения и жестко прикрепленным противовесом. Максимальный проектный угол раскрытия крыла 72º. В поперечном сечении пролетное строение состоит из четырёх главных ферм раскосной системы с нисходящими раскосами и криволинейным нижним поясом, нижние и верхние пояса таврового сечения. В пределах длины крыла главные фермы связаны между поперечными балками, продольными и поперечными связями. Расстояние между осями ферм 8+4+8 м. Отверстие разводного пролёта в свету 43,2 метра. Роль верхнего пояса в пролетном строении выполняет ортотропная плита. Высота ферм на опоре равна 4,2 м. Противовес состоит из двух симметрично расположенных ящиков, наполненных передельным чугуном. Пролёт раскрывается с помощью четырёх гидроцилиндров, находящихся между средними и крайними фермами[2]. Правый берег с металлической частью моста соединяет трехпролетная каменная аркада длиной 79,88 метра. Аркада представляет собой бесшарнирные каменные своды с отверстиями в свету 22,0+20,0+18,0 метров, облицованы гранитом на свайном основании[42].

Левобережный стационарный пролёт (отверстие в свету 11,4 метра) перекрыт сталежелезобетонным пролетным строением. По краям с верховой и низовой стороны пролетное строение обрамляют железобетонные балки — фальшарки коробчатого сечения. Балки имеют криволинейное очертание нижнего пояса, имитируя арочное каменное пролетное строение, фасадная поверхность облицована гранитными плитами, что придает крайнему пролёту внешний вид, характерный для каменного моста.

Левобережный устой массивный из монолитного бутобетона, на свайном основании, облицован гранитом. Правобережный устой массивный из монолитного бутобетона сооружен на кессонном основании, облицован гранитом. Все промежуточные опоры сооружены на кессонном основании, облицованы гранитом.

На постоянных пролетах установлено чугунное перильное ограждение индивидуального художественного литья, на разводном пролёте — металлические решетки. На левобережном пролёте и каменной аркаде перильное ограждение завершается гранитными парапетами и обелисками со стороны Суворовской площади. Для освещения на мосту установлено 16 больших канделябров (с тремя плафонами) и 24 малых канделябра (с одним плафоном). На разделительной полосе установлен 21 столб контактной сети.

При въезде на мост со стороны Марсова поля установлены две ростральные колонны-обелиски. Пьедесталы колонн выполнены из розового гранита чистой тески, обелиски — из красного полированного гранита. Обелиски украшены рострами кораблей из патинированной бронзы, поддерживающими круглые светильники. Завершают обелиски фигуры двуглавых орлов с распростертыми крыльями. Ростры кораблей выполнены по моделям известного эстонского скульптора А. Адамсона. Пьедесталы украшены мемориальными досками, посвященными участникам строительства моста и другим событиям, связанным с закладкой и окончанием сооружения моста.

Мемориальная доска на обелиске с низовой стороны моста:

«Троицкий мост заложен 12 августа 1897 г. в память 25-летия бракосочетания Государя Императора Александра III и Государыни Императрицы Марии Федоровны, в третье лето благополучного царствования Государя Императора Николая II, в присутствии Императорских Величеств, Президента Французской республики Феликса Фора, Членов Императорской семьи, Представителей Иностранных Государств, Представителей Правительственных Учреждений и Городского Общественного Управления в бытность Министром Внутренних дел И. А. Горемыкина, Градоначальником Н. В. Клейгельса, Городским Головою В. А. Ратькова-Рожнова, Председателями подготовительных комиссий: П. П. Дурново и Ф. И. Жербина»

Мемориальная доска на обелиске с низовой стороны моста сбоку:

«От города технический надзор за постройкою моста имели старший инспектор Б. А. Берс, инспекторы: В. А. Сокольский, Г. Г. Кривошеин, А. П. Становой и А. П. Пшеницкий»

Мемориальная доска на обелиске с верховой стороны моста:

«Троицкий мост окончен в 1903 г. в девятое лето благополучного царствования Государя Императора Николая II, в бытность Министра Внутренних дел В. К. Плеве, Градоначальником Н. В. Клейгельса, Городским головою П. И. Лелянова, товарищем его С. А. Тарасова и членами Управы М. А. Аничкова, А. Н. Бутова, М. Ф. Еремеева, И. Т. Крюкова, И. П. Медведева, В. С. Петрова и В. А. Тройницкого.
Постройка моста и составление проектов производились под руководством Исполнительной комиссии: председателя А. И. Глуховского и членов А. А. Архангельского, А. П. Веретенникова, П. Н. Казина, И. В. Клименко, Ф. Б. Нагеля, А. И. Кокшарова, А. Г. Редько, М. Ф. Андерсина и П. А. Лихачева, представителя от Министерства Внутренних дел Л. И. Новакова и представителей от Министерства Путей Сообщения Л. Ф. Николаи, Ф. Г. Зброжека, Н. Б. Богуславского, А. Б. Бернгарда и Г. Н. Соловьева при участии Комиссии от Императорской Академии Художеств под председательством Р. А. Гедике из членов Л. Н. Бенуа, А. Н. Померанцева, М. П. Боткина, Г. И. Котова и М. А. Чижова. Металлическая часть моста с каменными опорами длиною 225 сажен построена французским строительным Обществом „Батиньоль“ по проекту, им же составленному, при председателе Общества Ю. Гуэне и администраторах Е. Фуке и Л. Гальяре. Каменная часть моста длиною 38 сажен построена А. Симоновым и Е. Кнорре по проекту Г. Г. Кривошеина»

Мемориальная доска на обелиске с верховой стороны моста сбоку:

«От Строительного общества „Батиньоль“ были: строитель моста А. Флаше, консультант Н. А. Белелюбский, представитель Общества И. А. Ландау, производители работ: Л. де-Лонги, М. Бернар, С. Смирнов и В. Волков»

Тротуар отделен от проезжей части гранитным поребриком высотой 50 см (на разводном пролёте — металлическое сварное ограждение высотой 50 см). По оси моста, на всей длине, устроена разделительная полоса. На открылках левобережного устоя с верховой и низовой сторон расположены спуски к воде с площадками, облицованные гранитом.

Эксплуатация

В 1908 году по мосту началось движение трамваев (взамен конки)[48].

В 1935 году на обелисках при въезде на мост со стороны Марсова поля двуглавые орлы и короны были заменены на пятиконечные звёзды. Бронзовые доски были демонтированы и заменены на новые.

На обелиске с низовой стороны моста:

«По просьбе трудящихся Ленинграда, в память С. М. Кирова, выдающегося деятеля Коммунистической партии и Советского государства, руководителя ленинградских большевиков — этот мост 15 декабря 1934 года назван Кировским»[48][29]

На обелиске с верховой стороны моста:

«Кировский (бывший Троицкий) мост заложен 12 августа 1897 года и торжественно открыт 16 мая 1903 года в день празднования двухсотлетия Петербурга. Мост строился под руководством видных деятелей русской техники и архитектуры: Л. Н. Бенуа, М. П. Боткина, Р. А. Гедике, Г. И. Котова, Ф. Г. Зброжека, Л. Ф. Николаи, А. Н. Померанцева, А. А. Симонова, А. О. Томилина, М. А. Чижова и др.»[48][29]

В 1942 году в пролёт моста попала немецкая авиабомба, рядом с мостом упал немецкий «Мессершмитт»[48].

За свою историю мост дважды реконструировался — в 1965—1967 гг. (замена разводного пролёта) и в 2001—2003 гг. (ремонт металлоконструкций пролетного строения).

В 1977 году произведен капитальный ремонт проезжей части по проекту инженера Ленгипроинжпроекта Б. Б. Левина, сделана гидроизоляция в проезжей части и тротуаров. Установлен гранитный поребрик высотой 50 см.

25 июля 1994 года при участии мэра Санкт-Петербурга А. А. Собчака, представителей фирмы «СПИ Батиньоль» и французского консульства, инженерной и архитектурной общественности города в торжественной обстановке прошла церемония открытия воссозданных мемориальных досок Троицкого моста, изготовленных за счет средств фирмы «СПИ Батиньоль». На церемонии присутствовала С. Г. Ландау, по инициативе которой был восстановлены мемориальные доски[48].

В 2005 году произошло сразу 4 столкновения судов с опорами моста. 17 мая два танкера («Волго-Нефть-218» и «Волго-Нефть-205») при прохождении Троицкого моста совершили навал на опору разводного пролёта и получили пробоины[49]. 1 июня при буксировке аварийного теплохода «Волго Дон-99» буксировщиком «ОТА-2132» теплоход «Волго-Дон-99» правым бортом прошел вдоль устоя Троицкого моста, касаясь его всем корпусом. В результате поврежден корпус теплохода ниже ватерлинии в 1 и 4 трюмах с поступлением воды внутрь судна[49]. У опоры моста была оторвана металлическая обшивка кессона, защищавшая подводную часть опоры от воздействия воды[50]. 30 июля судно «Иркутск ГЭС», проходя вниз по течению совершил навал на опору моста, получив повреждение носовой части. Танкер, перевозивший более 3 тысяч тонн нефти, был с двойным бортом. При аварии у судна был пробит только один борт, поэтому нефть не вылилась в Неву, а судоходство не прекращалось[51].

По легенде, именно под Троицким мостом Валерий Чкалов осуществил свой пролёт[52]. Никаких документальных подтверждений этому нет, хотя в интервью, которое его жена давала много лет спустя газете «Смена», она говорит о том, что такой случай имел место[53]. Повторение этого полета было осуществлено в 1940 году летчиком Евгением Борисенко для фильма «Валерий Чкалов»[54].

Ночью 6 мая 2013 года экстремал из Киева (псевдоним Mustang Wanted, по имени Павел[55]) во время разводки моста забрался на опору контактной трамвайной сети, стоящую в верхней части пролёта, находился там около часа. Затем зажёг фальшфейер и стал им размахивать, удерживаясь одной рукой за конструкцию опоры. Это послужило поводом внеплановой сводки Троицкого моста. Сам виновник происшествия, спрыгнув в воду, добрался до берега и скрылся на ожидавшем его мотоцикле[56][57].

Галерея

  • Троицкий мост .jpg

    Ростральная колонна при въезде на мост

  • Фонарь на Троицком мосту.jpg

    Промежуточная опора моста

  • Trinity Bridge - plaque3.JPG

    Мемориальная доска на одной из ростральных колонн

  • Мой любимый Троицкий мост.jpg

    Проезжая часть моста

  • Санкт-Петербург Троицкий мост 25 июня 2016.jpg

    Развод Троицкого моста днём

Напишите отзыв о статье "Троицкий мост (Санкт-Петербург)"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Архитектура отечественных мостов, 1982, с. 91.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 Мосты Ленинграда, 1986, с. 215.
  3. ↑ Мосты и набережные Ленинграда, 1963, с. 14.
  4. ↑ Антонов Б. И. Мосты Санкт-Петербурга. — СПб.: Глагол, 2002. — С. 23. — 190 с.
  5. ↑ [fulltext.pl.spb.ru/spbiblio/Petra/P0000857.pdf Алфавитный указатель "Известий С.-Петербургской городской думы" за 1891 год]. — СПб.: типография Шредера, 1892. — С. 60.
  6. ↑ [fulltext.pl.spb.ru/spbiblio/Petra/P0000164.pdf Всеподданнейший отчет С.-Петербургского градоначальника за 1891 год]. — СПб.: типография С.-Петербургского градоначальства, 1892. — С. 44.
  7. ↑ Ленинградская правда, 16 декабря 1934 г.
  8. ↑ Решение президиума Санкт-Петербургского Совета народных депутатов от 04.10.1991 № 314 «О восстановлении исторических названий городских объектов»
  9. ↑ 1 2 Мосты Ленинграда, 1986, с. 50.
  10. ↑ Степнов, 1991, с. 300.
  11. ↑ [fulltext.pl.spb.ru/spbiblio/Petra/P0000835.pdf Всеподданнейший отчет С.-Петербургского градоначальника за 1876 год]. — СПб.: типография Канцелярии С.-Петербургского градоначальника, 1877. — С. 137.
  12. ↑ Кочедамов, 1958, с. 7.
  13. ↑ 1 2 Кочедамов, 1958, с. 19.
  14. ↑ Мосты Ленинграда, 1986, с. 134.
  15. ↑ 1 2 Повесть о ленинградских мостах, 1971, с. 101.
  16. ↑ 1 2 3 Мосты Ленинграда, 1986, с. 135.
  17. ↑ 1 2 3 Повесть о ленинградских мостах, 1971, с. 102.
  18. ↑ 1 2 3 Мосты Ленинграда, 1986, с. 142.
  19. ↑ 1 2 Повесть о ленинградских мостах, 1971, с. 108.
  20. ↑ Троицкий мост, 2003, с. 14.
  21. ↑ [fulltext.pl.spb.ru/spbiblio/Petra/P0000156.pdf Всеподданнейший отчет С.-Петербургского градоначальника за 1892 год]. — СПб., 1893. — С. 36.
  22. ↑ Отчеты городской Управы и других городских установлений // [fulltext.pl.spb.ru/spbiblio/Petra/P0000922.pdf С.-Петербургское городское общественное управление в 1893 году]. — СПб.: типография Шредера, 1894. — Т. 1. — С. 352.
  23. ↑ Повесть о ленинградских мостах, 1971, с. 25-26.
  24. ↑ 1 2 Мосты Ленинграда, 1986, с. 138.
  25. ↑ Отчеты о деятельности установлений, подведомственных городской Управе, на городские средства содержимых или имеющих связь с городским общественным управлением, а также получавших из городской кассы пособия, за 1899 год // [fulltext.pl.spb.ru/spbiblio/Petra/P0000894.pdf С.-Петербургское городское общественное управление в 1899 году]. — СПб.: типография Шредера, 1900. — Т. 2. — С. 1273.
  26. ↑ Витязева В. А., Кириков Б. М. «Ленинград: Путеводитель». Л., Лениздат, 1986, с.214
  27. ↑ 1 2 3 4 Троицкий мост, 2003, с. 16.
  28. ↑ Никитин А. Н. [www.library6.com/books/630884.pdf Задачи Петербурга]. — СПб., 1904. — С. 159. — 199 с.
  29. ↑ 1 2 3 Мост в тумане, 1999.
  30. ↑ Повесть о ленинградских мостах, 1971, с. 179.
  31. ↑ Повесть о ленинградских мостах, 1971, с. 180.
  32. ↑ Архитектура отечественных мостов, 1982, с. 94.
  33. ↑ [www.rucompany.ru/company.php?id_company=2177 Государственное учреждение Дирекция транспортного строительства (СПБ ГУ ДТС)]
  34. ↑ 1 2 [www.pylon.ru/?part=1&id_type=1&id=39 Реконструкция Троицкого моста через реку Нева] //ЗАО «Пилон»
  35. ↑ 1 2 [www.stpr.ru/projects/3/188.html Троицкий мост через реку Неву в Санкт-Петербурге]//ЗАО "Институт «Стройпроект»
  36. ↑ [encspb.ru/object/2804006553 Троицкий мост]//Энциклопедия Санкт-Петербург
  37. ↑ [gov.spb.ru/press/hronika/hronika4 Официальный портал администрации Санкт-Петербурга. Фотоархив. Хроника октябрь-декабрь 2001 г.]
  38. ↑ [news.stroit.ru/v-text/i-2699.html Мост будет закрыт]
  39. ↑ [gov.spb.ru/hron/april2002 Официальный портал администрации Санкт-Петербурга. Фотоархив. Хроника апрель 2002 г.]
  40. ↑ [gov.spb.ru/hron/november2002 Официальный портал администрации Санкт-Петербурга. Фотоархив. Хроника ноябрь 2002 г.]
  41. ↑ [www.ptaspb.ru/mosti_3.php Троицкий мост]// НПП «Промтрансавтоматика»
  42. ↑ 1 2 Мосты Ленинграда, 1986, с. 139.
  43. ↑ 1 2 3 Мосты и набережные Ленинграда, 1963, с. 22.
  44. ↑ Протасов К. Г., Теплицкий А. В., Крамарев С. Я., Никитин М. К. Металлические мосты.—М: Транспорт, 1973.—с. 243.
  45. ↑ Повесть о ленинградских мостах, 1971, с. 104.
  46. ↑ Архитектура отечественных мостов, 1982, с. 92.
  47. ↑ Мосты Ленинграда, 1986, с. 138-139.
  48. ↑ 1 2 3 4 5 Троицкий мост, 2003, с. 17.
  49. ↑ 1 2 [www.mintrans.ru:8080/pressa/Suslin_Kolleg_050610.ppt Аварийные случаи на море. Доклад Заместителя руководителя Федеральной службы по надзору в сфере транспорта Суслина Михаила Ивановича]
  50. ↑ [www.fontanka.ru/2005/08/10/14719 Мосты под ударом] // Фонтанка.ру : Электронное СМИ. — СПб., 2005. — Вып. 10 августа.
  51. ↑ [www.1tv.ru/news/social/97800 Речные происшествия на Неве не помешают военно-морскому параду]// «Первый канал. Новости»
  52. ↑ Водопьянов М. В. Валерий Чкалов. — М.: Молодая гвардия, 1954. — С. 60–61. — 286 с.
  53. ↑ В. Стругацкий [spbarchives.ru/web/group/bridges_3_2 Больше всего он любил летать] // Смена. — 1979.
  54. ↑ Богданов Н. Г. В небе – гвардейский Гатчинский: из записок летчика АДД. — Л.: Лениздат, 1980. — С. 102. — 298 с.
  55. ↑ [realt.onliner.by/2013/03/28/kiev-spiderman Киевский человек-паук]
  56. ↑ [www.fontanka.ru/2013/05/06/058/ На разведенном пролёте Троицкого моста ночью висел человек с файером]
  57. ↑ [sanktpeterburg.bezformata.ru/listnews/muzhchinoj-povisshim-na-razvedennom-mostu/11340723/ Полиция начала проверку инцидента с мужчиной, повисшим на разведенном мосту]

Литература

  • Бунин М. С. Мосты Ленинграда. Очерки истории и архитектуры мостов Петербурга — Петрограда — Ленинграда. — Л.: Стройиздат, 1986. — 280 с.
  • Кочедамов В. И. [www.russianlaw.net/files/art/kochedamov/mosty_web.pdf Мосты Ленинграда]. — Л.: Искусство, 1958. — 60 с.
  • Тумилович Е. В., Алтунин С. Е. Мосты и набережные Ленинграда. Альбом. — М.: Издательство Министерства Коммунального Хозяйства РСФСР, 1963. — 298 с.
  • Пунин А. Л. Повесть о ленинградских мостах. — Л.: Лениздат, 1971. — 192 с.
  • Новиков Ю. В. Мосты и набережные Ленинграда / Сост. П. П. Степнов. — Л.: Лениздат, 1991. — 320 с.
  • Пунин А. Л. Архитектура отечественных мостов. — Л.: Стройиздат, 1982. — 152 с.
  • Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 336. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.
  • Богданов Г. И., Петров Ю. А., Ярохно В. И. Троицкий мост // Нева. — СПб, 1999.
  • Ландау С. [magazines.russ.ru/zvezda/1999/8/landau.html Мост в тумане. Страницы семейной хроники] // Звезда. — СПб., 1999. — № 8.
  • Павлов В. Е. [www.mirpeterburga.ru/online/history/archive/14/history_spb_14.pdf Троицкий мост (к столетию со дня открытия)] // История Санкт-Петербурга. — СПб: Нестор, 2003. — № 4 (14). — С. 13-18.
  • Пунин А. Л. Понятие стиля и Троицкий мост в контексте творческих исканий архитектуры и мостостроения эпохи модерна // 100 лет петербургскому модерну. Материалы научной конференции. — СПб: Альт-Софт, Белое и Черное, 2000. — С. 92-97.

Ссылки

  • [maps.yandex.ru/?text=Россия,%20Санкт-Петербург,%20Летний%20сад&sll=30.335119,59.944481&ll=30.334196,59.944429&spn=0.029354,0.004134&z=15&l=map,sta,stv&ol=sta&oll=30.33002663,59.9455719&oid=&ost=dir:-25.40088253323485,-34.21513607169246~spn:90,53.93142886574029 Троицкий мост с высоты птичьего полёта], сервис Яндекс.Панорамы.
  • [vita-life777.livejournal.com/13428.html Сооружение Троицкого моста в Петербурге. 1897—1903 гг.]
  • [www.tv100.ru/video/view/troickiy-most-81060/ «Из жизни петербургских мостов. Троицкий мост»], видеозарисовка телеканала 100ТВ

Отрывок, характеризующий Троицкий мост (Санкт-Петербург)

– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Троицкий_мост_(Санкт-Петербург)&oldid=80347934»