Улица Восстания (Санкт-Петербург)

Улица Восстания Санкт-Петербург
Общая информация
Район города	Центральный
Прежние названия	Знаменская улица
Протяжённость	1410 м
Ближайшие станции метро	«Площадь Восстания», «Чернышевская»
Почтовый индекс	191014, 191025
Номера телефонов	+7(812)27X-XX-XX;71X-XX-XX
Вид с угла с Кирочной улицей
[www.openstreetmap.org/?lat=59.93694&lon=30.36056&zoom=15&layers=M на карте OpenStreetMap]
[maps.yandex.ru/map.xml?mapID=500&size=1&scale=10&mapX=3379709&mapY=8348865&act=5&slices=1&tool=zoom_in на карте Яндекс]
[maps.google.ru/maps?f=q&source=s_q&hl=ru&geocode=&q=%D0%A3%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B0+%D0%92%D0%BE%D1%81%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F&sll=59.938798,30.360505&sspn=0.007503,0.027788&ie=UTF8&hq=&hnear=%D1%83%D0%BB.+%D0%92%D0%BE%D1%81%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F,+%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4+%D0%A1%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D1%82-%D0%9F%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3,+%D0%A6%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9+%D0%90%D0%B4%D0%BC.+%D1%80%D0%B0%D0%B9%D0%BE%D0%BD&z=15 на карте Google]
Улица Восстания на Викискладе

Улица Восста́ния (Зна́менская улица до 1923 года) — улица в Санкт-Петербурге, проходящая от Невского проспекта до Кирочной улицы. Нумерация домов ведётся от Невского проспекта.

Наименование улицы

Первоначальное название Знаменская она получила по Знаменской церкви, построенной в 1759 году по повелению императрицы Елизаветы Петровны на месте современного вестибюля станции метро «Площадь Восстания». Своё современное название улица Восстания получила в память о февральской революции 1917 года.

История

Возникла в середине XVIII века как дорога между слободами лейб-гвардейских Преображенского и Семёновского полков. Во второй половине XIX — начале XX веков застраивалась доходными домами, а также особняками и общественными зданиями.

Дом 2 (116 по Невскому проспекту). Средняя часть первоначального здания была построена в 1841—1842 годах по проекту А. П. Гемилиана. В 1900—1902 годах на этом месте архитектором П. И. Гилевым было построено новое здание. В нём размещалась гостиница «Эрмитаж». Дом был надстроен в 1833 году по проекту архитектора В. Е. Моргана. Дом являлся важным элементом перспектив Невского проспекта, улицы Восстания и ансамбля площади Восстания. Кроме того, этот дом неразрывно связан с важнейшими историческими событиями нашего города: в нём находилась булочная, проработавшая всю блокаду. Булочная прекратила своё существование в постсоветский период, дом снесён в 2010 году.

В 1887 году архитектором А. В. Ивановым был построен доходный дом 4. Уничтожен в 2006 году.

Дом 6, построенный И. Гальнбегом в 1899 году — тоже бывший доходный дом.

Дом 8 построен в 1845—1851 годах архитектором Р. А. Желязевичем специально для Павловского женского сиротского института, в который брали детей солдатов и низших офицерских чинов, оставшихся сиротами. Перед зданием установлен памятник поэтессе А. А. Ахматовой. Теперь здесь размещаются гимназия № 209 и международная школа Герценовского университета.

Дом 12 (28 по улице Жуковского) — на этом месте находился доходный дом, построенный в 1834 году по проекту В. Е. Моргана. В советское и постсоветское время дом неоднократно перестраивался.

Дом 18 — бывший доходный дом, яркий пример петербургского модерна, построенный в 1902-1903 годах по проекту архитектора Александра Хренова. Выявленный объект культурного наследия. В настоящее время используется как офис крупной строительной компании.

Дом 19 (53 по улице Жуковского), построенный в 1904—1906 годах архитектором Г. А. Косяковым (совместный проект с В. А. Косяковым при участии Н. Л. Подбереского) — доходный дом П. Т. Бадаева. Угол дома украшает щипец с барельефом, на котором изображена крылатая женская фигура, прозванная горожанами «печальным ангелом». На эркерах есть небольшие красочные майоликовые вставки, выполненные художником П. К. Ваулиным. Некоторое время здесь размещалась редакция журнала «Былое».

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7810506000

Дом 20 (16 по Ковенский переулок), где в 1904—1905 гг. жил писатель Горький А. М. и в ноябре — декабре 1905 г. состоялись совещания ЦК РСДРП(б) о вооруженном восстании в Москве. Памятник истории Федерального значения

Дом 35 (40 по улице Некрасова, 33 по Баскову переулку) — доходный дом купца Егорова. В 1800-х годах участок принадлежал действительному тайному советнику Владимиру Сергеевичу Грушецкому, а в 1820-х годах — чиновнику меньшего ранга, надворному советнику Антону Андреевичу Аврежио. Затем его приобрел метрдотель Васильев, у которого в 1840-х годах на участке еще сохранились одноэтажный деревянный дом с мезонином, два деревянных одноэтажных флигеля и службы. В 1860-х годах находившийся здесь дом принадлежал надворному советнику Александру Фёдоровичу Александрову.

24 марта 1873 года Григорьев продал участок с одноэтажным домом потомственному почетному гражданину Ефиму Савельевичу Егорову. Домик он сдавал содержательнице Сарре Казак «под заведение» за 2100 рублей в год. К 1882 году в этом домике с заведением случился пожар, и Егоров, получив «вознаграждения за сгоревшее строение», начинает строительство нового дома на большом участке от Бассейной улицы до Баскова переулка. Дом был построен в 1883—1884 годах, арх. П. Ю. Сюзор. Интересно отметить, что первоначально Егоров хотел построить двухэтажное здание, но в ходе проектирования и согласования проекта передумал и решил строить не двухэтажный, а пятиэтажный дом.

Все три фасада выполнены в одном стиле. Углы здания акцентированы круглыми башнями-эркерами, завершенными декоративной надстройкой. Основной декор сконцентрирован в верхних этажах. Все ризалиты украшены скульптурой и фигурными балконами. По сторонам ризалитов — фигуры кариатид. Всего на фасадах 30 фигур кариатид. В 2001 г. включён КГИОП в «Перечень вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность» (1646).

Дом 37 (22 по Баскову переулку, угловая часть) — доходный дом, построен в 1842 году по проекту архитектора К. И. Брандта. Перестроен.

Дом 41 (1 по Виленскому переулку)  памятник архитектуры (вновь выявленный объект) — доходный дом Б. О. Фукса, построенный в 1912—1913 годах в неоклассическом стиле по проекту архитектора И. И. Долгинова. Долгое время в доме 41 размещался кинотеатр «Рампа» (позднее «Луч»). В XXI веке в здании расположился Камерный театр Владимира Малыщицкого.

Дом 42 (18 по Манежному переулку) — доходный дом, построенный в 1907 году по проекту И. П. Володихина.

Дом 42А (18 по Манежному переулку) — современный дом в стиле ретроспективизм, построенный к 2008 году строительной компанией «Дальпитерстрой» по проекту архитекторов В. Н. Питанина и А. Б. Семёновой.

Дом 44 — доходный дом в стиле модерн, построен в 1913 году по проекту архитектора В. И. Ван-дер-Гюхта.

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7802154000

Дом 45 (9 по Гродненский переулку и 18 по Сапёрному) — особняк И. К. Мясникова, построенный в 1857—1859 годах архитектором A. П. Гемилианом при участии В. А. Гартмана. Его фасад декорирован в стиле барокко, а на уровне первого этажа установлены две поясные фигуры атлантов, поддерживающих балкон. Позднее этот дом был продан К. А. Варгунину, а затем он в качестве приданого перешёл к его дочери Ольге, вышедшей замуж за адвоката Н. П. Карабчевского. В 1876 году по проекту архитектора Х. Х. Тацки была перестроена ограда, а в 1895 году А. И. фон Гоген построил флигель и конюшню. До 2006 года это здание занимала городская кожно-венерологическая больница № 6. Памятник архитектуры Местного значения.

Дом 53 — «Жилой дом Главсевморпути — Дом полярников», построен в 1935 году по проекту архитектора А. В. Сивкова.

Известные жители

В доме 6 жили химик-технолог Н. Н. Качалов и народная артистка РСФСР Е. И. Тиме, в доме 20 в 1899—1901 годах помещалась редакция журнала «Жизнь», литературный отдел которого возглавлял Максим Горький, живший в доме 29. В доме 26 в 1888—1898 годах проживал поэт Я. П. Полонский; в доме 36 в 1890—1896 годах — критик В. В. Стасов, в 1930-х годах — писатель И. Л. Андроников.

См. также

Улица Восстания пересекает или граничит со следующими площадями, проспектами, улицами и переулками:

• площадь Восстания;
• Невский проспект;
• переулок Ульяны Громовой;
• улица Жуковского;
• Солдатский переулок;
• Ковенский переулок;
• Озерной переулок;
• улица Некрасова;
• Басков переулок;
• Митавский переулок;
• Виленский переулок;
• Сапёрный переулок;
• Гродненский переулок;
• улица Рылеева;
• Манежный переулок;
• Кирочная улица.

Литература

• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 82. — 511 с.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 53—54. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.
• Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / сост. С. В. Алексеева, А. Г. Владимирович, А. Д. Ерофеев и др. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Лик, 1997. — С. 34. — 288 с. — (Три века Северной Пальмиры). — ISBN 5-86038-023-2.

Ссылки

• О. А. Чеканова. [encspb.ru/object/2804017646 Восстания ул.]. Энциклопедия Санкт-Петербурга. Проверено 10 декабря 2010.

Отрывок, характеризующий Улица Восстания (Санкт-Петербург)

В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.


С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе: