Black Sabbath Vol. 4
Поделись знанием:
К:Альбомы 1972 года
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
| Black Sabbath Vol.4 | ||||
 | ||||
| Студийный альбом Black Sabbath | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
25 сентября 1972 года | |||
| Жанры | ||||
| Длительность |
42:23 | |||
| Продюсеры |
Патрик Михен | |||
| Страна | ||||
| Лейбл | ||||
| Vertigo | ||||
| Профессиональные рецензии | ||||
| ||||
| Хронология Black Sabbath | ||||
| ||||
| Синглы из Black Sabbath | ||||
|
||||
Black Sabbath Vol. 4 — четвёртый студийный альбом Black Sabbath, записанный группой с продюсером Патриком Миэном и выпущенный 25 сентября 1972 года. Альбом поднялся до #8 в UK Albums Chart[2] и до #13 в Billboard 200[3].
Содержание
История
Первоначально предполагалось назвать альбом Snowblind, но рекорд-компания, зная о кокаиновом подтексте одноимённого трека, испугалась скандала[4]. Более того, трек «Snowblind» пришлось переписать заново, потому что в оригинале Осборн после каждого куплета издавал вопль: «Cocaine!» (и продолжал это делать впоследствии на концертных выступлениях (см. «Reunion», бутлег-альбом «Live at Last»).
В благодарственном списке Black Sabbath упоминают «the great COKE-Cola Company», также намекая на соответствующий наркотик. Кроме того, в те дни на белой бас-гитаре Гизера Батлера был стикер «Enjoy CoCaine», перефразировавший слоган «Enjoy CocaCola.»
Альбом отличается от предыдущих полным отсутствием мистических и (анти)религиозных мотивов в текстах. Более того, тексты «Changes» и «St.Vitus Dance» некоторыми критиками были расценены как банальные[5]. C другой стороны «Supernaut» отмечалась как одна из самых тяжёлых вещей в репертуаре группы[5].
Инструментальная пьеса «Laguna Sunrise» написана Айомми под впечатлением пейзажа который он увидел во время отдыха на пляже в Лос-Анжелесе во время их турне в 1971 году[6].
Журнал Kerrang! поставил альбом на 48-е место в списке «100 величайших металических альбомов всех времен».[7]
В 2000 году журнал Q поставил Vol.4 на 60 место в списке «100 Величайших британских альбомов».[8] В интервью, данному журналу Бек Хэнсен назвал рифы песни «Supernaut» своими любимыми, наравне с рифами песни Нейла Янга — «Cinnamon Girl». Фрэнк Заппа также назвал эту песню одной из своих любимых.[9] Supernaut также являлась любимой песней Black Sabbath барабанщика Led Zeppelin Джона Бонэма[10].
История изданий
- 25 сентября 1972 г. — Оригинальный диск
- 28 февраля 1996 г. — ремастеринг
- 27 апреля 2004 г. — переиздание в составе собрания Black Box: The Complete Original Black Sabbath (1970–1978)
- 21 сентября 2009 г. — ремастеринг
Список композиций
Сторона 1
- Wheels of Confusion/The Straightener — 7:57
- Tomorrow’s Dream — 3:06
- Changes — 4:41
- FX — 1:39 (инструментальная)
- Supernaut — 4:40
Сторона 2
- Snowblind — 5:25
- Cornucopia — 3:49
- Laguna Sunrise — 2:48 (инструментальная)
- St. Vitus Dance — 2:24
- Under the Sun/Every Day Comes and Goes — 5:49
Авторы всех песен — Гизер Батлер, Тони Айомми, Оззи Осборн и Билл Уорд[4].
Участники записи
- Black Sabbath
- Тони Айомми — гитара, фортепиано, меллотрон
- Оззи Осборн — вокал
- Гизер Батлер — бас-гитара
- Билл Уорд — ударные
- Технический персонал
- Колин Колдуэлл — звукоинженер
- Вик Смит — звукоинженер
Сертификация
|
|
Напишите отзыв о статье "Black Sabbath Vol. 4"
Примечания
- ↑ [www.discogs.com/Black-Sabbath-Black-Sabbath-Vol-4/master/4894 Каталог изданий альбома Black Sabbath Vol 4]. Проверено 22 июля 2024.
- ↑ [www.chartstats.com/albuminfo.php?id=3121 Black Sabbath Vol.4, UK Charts]. www.chartstats.com. Проверено 2 марта 2010. [www.webcitation.org/65rnSfwU0 Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
- ↑ [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=10:difpxqq5ld6e~T3 Black Sabbath, Vol. 4. Charts & Awards. Billboard Albums]. www.allmusic.com. Проверено 13 августа 2010. [www.webcitation.org/65rnTGpb5 Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
- ↑ 1 2 [www.metal-archives.com/release.php?id=492 Black Sabbath Vol.4]. www.metal-archives.com. Проверено 2 марта 2010. [www.webcitation.org/65rnUCOio Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
- ↑ 1 2 Steve Huey. [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=10:difpxqq5ld6e Black Sabbath Vol.4 review]. www.allmusic.com. Проверено 2 марта 2010. [www.webcitation.org/65rnUu9AB Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
- ↑ David Tangye. [books.google.ru/books?id=UIDXQWGNtXsC&dq=How+Black+Was+Our+Sabbath:+An+Unauthorized+View+from+the+Crew&hl=en&sa=X&ei=idufVazpIoeGywOtmoaYAg&ved=0CBwQ6AEwAA How Black Was Our Sabbath: An Unauthorized View from the Crew]. — Pan Macmillan UK, March 1, 2005. — 236 с. — ISBN 978-0330411943.
- ↑ Black Sabbath 'Vol. 4' // Kerrang!. — London, UK: Spotlight Publications Ltd.. — Vol. 222.
- ↑ [www.rocklistmusic.co.uk/qlists.html#100%20Greatest%20British%20Albums Rock List Music]. Rock List Music. Проверено 25 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BW9yM0hM Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
- ↑ "Black Sabbath Vol. 4", 2009, p. 11, Vertigo 2716857
- ↑ [www.roadrunnerrecords.com/blabbermouth.Net/news.aspx?mode=Article&newsitemID=161380 BILL WARD Talks About Legendary BLACK SABBATH/LED ZEPPELIN Jam Session]. Проверено 25 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BW9z41Gj Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
- ↑ [www.riaa.com/goldandplatinumdata.php?resultpage=1&table=SEARCH_RESULTS&action=&title=BLACK%20SABBATH%20-%20VOL.%204&artist=black%20sabbath&format=&debutLP=&category=&sex=&releaseDate=&requestNo=&type=&level=&label=&company=&certificationDate=&awardDescription=&catalogNo=&aSex=&rec_id=&charField=&gold=&platinum=&multiPlat=&level2=&certDate=&album=&id=&after=&before=&startMonth=1&endMonth=1&startYear=1958&endYear=2009&sort=Artist&perPage=25 RIAA Gold & Platinum database]. Проверено 29 января 2009.
- ↑ [www.cria.ca/cert_db_search.php?page=1&wclause=WHERE+artist_name+like+%27%25black%25%27+ORDER+BY+cert_date%2C+cert_award+&rcnt=60&csearch=20&nextprev=1 CRIA certified awards]. Проверено 8 февраля 2009.
Литература
- Rosen Steven. The Story of Black Sabbath: Wheels of Confusion. — Castle Communications, 1996. — ISBN 1-86074-149-5.
- Chow Jason. 1001 Albums You Must Hear Before You Die. — Quintet Publishing Limited, 2006. — ISBN 0-7893-1371-5.
Ссылки
- [www.discogs.com/master/4894 Vol 4] (англ.) на сайте Discogs
- [youtube.com/watch?v=J8B4BdAs0h4 «Snowblind» концертное исполнение 1978 года] на YouTube
Отрывок, характеризующий Black Sabbath Vol. 4
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
