Битва при Тюрнхауте (1597)
| Битва при Тюрнхауте | |||
| Основной конфликт: Восьмидесятилетняя война | |||
 Битва при Тюрнхауте, худ. Я. Люйкен | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа голландцев и англичан | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Тю́рнхауте — сражение между англо-голландскими войсками под командованием Морица Оранского и испанской армией графа Варакса, состоявшееся 24 января 1597 года, в ходе Восьмидесятилетней войны.
Содержание
Предыстория
Во время Восьмидесятилетней войны Тюрнхаут находился на границе Северной и Южной Голландии и был стратегически важным пунктом. Зимой 1596/1597 годов королевская испанская армия разбила здесь лагерь и разместилась на зимние квартиры. В прошедшем году Испания в третий раз объявила о своем банкротстве, что породило проблемы с выплатой жалования солдатам. Между тем Альбрехт VII Австрийский, губернатор Австрии, командовавший испанскими войсками в Нидерландах, остро нуждался в пополнении армии. В том же году кавалерия Альбрехта в Артуа также потерпела поражение от французов, после чего несколько происпанских городов были разграблены и сожжены.
Роялистская армия в Тюрнхауте, состоявшая из итальянцев, немцев и валлонов, имели задачу защитить южно-голландские города от возможной атаки голландцев. Мориц Оранский был в курсе проблем внутри испанской армии и разработал план неожиданного нападения. Войска из нескольких гарнизонов были погружены на 150 кораблей и отправлены в Гертруденберг, чтобы отвлечь внимание испанцев. Часть армии — 5000 пехотинцев и 800 кавалеристов — Мориц вместе с Филиппом Гогенлоэ и англичанином Френсисом Виром повел на Тюрнхаут. Испанские войска смогли заметить их приближение лишь 23 января.
Битва
Граф Варакс — командующий испанской армией — к утру 24 января подтянул их Херенталса небольшие подкрепления. Опасаясь, что солдаты из-за низкой дисциплины побегут с поля боя, он разместил в арьергарде несколько заградительных отрядов. Варакс решил использовать особенности ландшафта: болотистая местность пересекала окрестности Тюрнхаута, и испанцы заняли дороги между болотами.
Мориц Оранский решил использовать фактор неожиданности. Его армия состояла из ирландских пикинеров, кавалерии и мушкетёров. Внезапное нападение Морица не позволило испанцам занять выгодные позиции для обороны. Кроме того, часть солдат с началом сражения побросали оружие и дезертировали[1]. Болота сковали испанскую кавалерию, а пикинеры Морица успешно их атаковали. В первой же массированной атаке испанский строй рассыпался, и испанцы обратились в бегство. Бой продолжался всего полчаса и стоил испанцам около 2000 убитых и 500 попавших в плен солдат. Голландские войска потеряли всего 10 человек. Мориц также захватил несколько знамен, позднее выставленных в Рыцарском Зале в Гааге.
Последствия
Мориц Оранский после битвы вошёл в замок Тюрнхаута, после чего вернулся в Гаагу. Победа ещё больше подняла военный престиж Морица. Этот бой стал предвестником успеха в том году — позднее голландцы заняли последние происпанские города вдоль Рейна в восточной части Республики.
Напишите отзыв о статье "Битва при Тюрнхауте (1597)"
Примечания
- ↑ Willem Johannes Franciscus Nuyens, Geschiedenis der Nederlandsche beroerten in de XVIe eeuw: Geschiedenis van de vorming van de republiek der zeven vereenigde provincien, (1584—1598) P. 217 Uitgave C.L. van Langenhuysen, 1869
Литература
- (нид.) J. Buisman, A.F.V. van Engelen (1998): [books.google.nl/books?id=P7LKv2fv1EMC&printsec=frontcover Duizend jaar weer, wind en water in de Lage Landen. Deel 4: 1575—1675] Franeker: Van Wijnen ISBN 9051941439
- (нид.) Robert Jacobus Fruin (1861): [www.dbnl.org/tekst/frui001tien01_01/frui001tien01_01_0019.htm Tien jaren uit den tachtigjarigen oorlog, 1588—1598]
Отрывок, характеризующий Битва при Тюрнхауте (1597)
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
