Кожевники (Москва)
| Кожевники | |
 Кожевники на современной карте Москвы | |
| История | |
|---|---|
| Дата основания | |
| Первое упоминание | |
| Расположение | |
| Округа | |
| Районы | |
| Станции метро | |
| Координаты |
55°43′32″ с. ш. 37°38′56″ в. д. / 55.725722° с. ш. 37.64889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.725722&mlon=37.64889&zoom=15 (O)] (Я) |
Коже́вники — историческая местность в Москве, в районах Замоскворечье и Даниловском.
История
В современных границах Кожевники располагаются от Садового кольца до Жукова проезда и от железнодорожных путей Павелецкого вокзала до Дербеневской набережной.
В XVI веке на этом месте возникла Кожевенная слобода, упоминаемая в грамоте 1544 года. Она была заселена ремесленниками, занимавшимися выделкой кож. Ещё раньше, в XV веке, из Великого посада ногайцы переселились сюда и основали Ногайский двор, где торговали лошадьми и выделывали их кожи[1]. С XVII века существовала Кожевницкая полусотня, в разное время её тяглецами были Матвей Петрович Кашлев[2] и Борис Герасимов[3]. Во время чумы 1654 года в Кожевницкой полусотне умерло 157 человек, в живых осталось 43[4].
В XVIII веке исчез слободской уклад, но до начала XX века в Кожевниках было сосредоточено большинство кожевенных заводов Москвы. Район был центром кожевенного производства города: в XVIII веке из 19 московских кожевенных предприятий 17 находились в Кожевниках, в конце XIX века здесь действовали 19 кожевенных заводов, в том числе крупный завод «А. С. Бахрушин и сыновья» и завод «Поставщик», основанный в 1854 году. В честь рабочего и первого послереволюционного директора «Поставщика» Ивана Герасимовича Летникова Гусятниковская улица была переименована в Летниковскую. В 1922 году ряд мелких мастерских был объединён в обувную фабрику «Парижская коммуна»[5].
Также в XVII веке, в районе нынешнего Курского вокзала, существовала Сыромятническая слобода, где тоже жили кожевники. Но они шкур не дубили, а вымачивали в квасе и затем мяли[6].
В конце XIX — начале XX века здесь находились мануфактуры и фабрики, одной из крупнейших в Российской империи была мануфактура «Товарищества Эмиль Циндель», позже переименованная в Первую ситценабивную фабрику, а затем в Ситценабивную фабрику объединения Мосхлоппром.
При основании слободы также была построена церковь Живоначальной Троицы приблизительно в 1625 году. Позже, в XIX веке, были созданы церковь Успения Пресвятой Богородицы и церковь Петра и Павла в Петро-Николаевской богадельне. Все они были закрыты после прихода советской власти. Церковь Троицы в настоящее время действует, церковь Успения Богородицы снесена, а церковь Петра и Павла переделана в жилой дом.
В этой местности протекает Даниловский ручей и река Кожевнический вражек.
Улицы, переулки, проезды и набережные Кожевников
| Современное название | Павелецкая площадь | Кожевническая | Шлюзовая набережная | Дербеневская набережная | Летниковская | Дербеневская | 2-й Кожевнический переулок | 2-й Дербеневский переулок | Кожевнический Вражек |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| В XIX веке | |
|
|
|
|
|
|
|
|
| В XVIII веке | |
|
|
|
|
|
|
|
|
| Фото |  |
 |
 |
 |
 |
 |
| Современное название | Кожевнический проезд | 1-й Кожевнический переулок | Жуков проезд | 4-й Кожевнический переулок | 3-й Дербеневский переулок | 1-й Дербеневский переулок |
|---|---|---|---|---|---|---|
| В XIX веке | |
|
|
|
|
|
| В XVIII веке | |
|
|
|
|
|
| Фото |  |
 |
 |
 |
Между 1934 и 1939 годом упразднён 1-й Дербеновский переулок, ранее называвшийся Первый Успенский, Малый Успенский и Второй Банный. До 1934 был также упразднён 5-й Дербеновский переулок, ранее именовавшийся 3-й Дербеновский. Малый Марковский переулок был убран в конце 1920-х годов. 3-й Кожевнический ликвидирован в 1999 году, в середение XIX века он назывался Средний Троицкий. До середины XX века существовал Шлюзовой проезд, который соединял Кожевническую улицу и Шлюзовую набережную. В XIX веке он назывался Банный и Первый Банный.
Кожевническая улица в конце XIX — начале XX века на картах указывалась как Ивановская и Ивановка. Некоторое время существовали Огородный проезд и Второй Огородный проезд, а в 1916 году Кожевническая набережная стала частью Шлюзовой. До постройки вокзала на месте Павелецкой площади находилась улица Бахрушина.
Галерея
- Галерея
- 2nd Kozhevhichesky - Trinity 07.JPG
Церковь Троицы в Кожевниках - Moscow, Kozhevnicheskaya street chambers.jpg
Палаты XVII века, Кожевническая ул, 19 к. 6 - Kozhevnicheskaya 19K6 07.jpg
Палаты XVII века
Напишите отзыв о статье "Кожевники (Москва)"
Примечания
- ↑ Москва. Энциклопедический справочник. — Большая Российская Энциклопедия, 1992.
- ↑ [rosgenea.ru/?alf=11&serchcatal=%CA%E0%F8%EB%E5%E2&r=4 Кашлев] (рус.). Центр генеалогических исследований. Проверено 8 января 2013. [www.webcitation.org/6Dzu7IR8I Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
- ↑ [www.kadashi.ru/kad_chteniya/1doklad_lazareva.html Кадашевские Чтения] (рус.). Храм Воскрешения Христова в Кадашах. Проверено 8 января 2013. [www.webcitation.org/6Dzu8ABPW Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
- ↑ Фальковский, Николай Иванович. Москва в истории техники. — Москва: Московский рабочий, 1950. — С. 167—169.
- ↑ [www.parcom.ru/index.php/company1.html История] (рус.). Парижская коммуна. Проверено 8 января 2013. [www.webcitation.org/6Dzu9I6Rs Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
- ↑ [mathist.narod.ru/ko.htm Кожевники] (рус.). Страницы русской истории на уроках математики. Проверено 8 января 2013. [www.webcitation.org/6Dzu9tL96 Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
Отрывок, характеризующий Кожевники (Москва)
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
