Балчуг (местность)

Историческая местность в Москве

Балчуг
История
Первое упоминание	XIV век
В составе Москвы с	1592 год
Расположение
Округа	ЦАО
Районы	Замоскворечье, Якиманка
Станции метро	Китай-город, Новокузнецкая, Третьяковская
Координаты	55°44′50″ с. ш. 37°37′32″ в. д.55.7474000° с. ш. 37.6258000° в. д. / 55.7474000; 37.6258000

Ба́лчуг — историческая местность в Москве на острове Балчуг, в его средней части, в районе современной улицы Балчуг. С запада соседствует с Болотом, с востока — с Садовниками. Соединяется Большим Москворецким мостом с Красной площадью, Малым Москворецким мостом — с Большой Ордынкой, Чугунным мостом — с Пятницкой улицей.

Название

Название, происходит от татарского слова «балчык» — глина, земля, из-за глинистых почв в этой местности.

История

Местность Балчуг известна с XIV века. В XVI—XVII веках на территории Балчуга существовала Средняя садовая слобода, где была построена церковь Великомученика Георгия Победоносца в Ендове (1653 год, колокольня 1806 года). С XVI века на Балчуге помещались городские бани и продуктовый рынок (с XVIII века — лесной).

28 ноября 1897 года была введена в эксплуатацию Центральная электрическая станция «Общества электрического освещения 1886 года». В 1897 году построена гостиница «Балчуг».

В 1930-х годах реконструированы Раушская и Садовническая набережные.

Примечательные здания и сооружения

• Гостиница «Балчуг»
• ГЭС-1

Интересные факты

Балчуг — самое тёплое место в Москве, зимой температура воздуха здесь на несколько градусов выше, чем в среднем по городу.

Литература

• Москва. Энциклопедия / Глав. ред. А. Л. Нарочницкий. — М.: Советская энциклопедия, 1980. — 688 с., ил.

Отрывок, характеризующий Балчуг (местность)

Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»