Росберг, Кеке
 | |||||||||||||||||||||||||
| Гражданство | |||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата рождения | |||||||||||||||||||||||||
| Выступления в «Формуле-1» | |||||||||||||||||||||||||
| Сезоны | |||||||||||||||||||||||||
| Автомобили | |||||||||||||||||||||||||
| Гран-при |
128 (114 стартов) | ||||||||||||||||||||||||
| Чемпион мира |
1 (1982) | ||||||||||||||||||||||||
| Дебют | |||||||||||||||||||||||||
| Последний Гран-при | |||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||
Кейо Эрик «Кеке» Ро́сберг (швед. Keijo Erik «Keke» Rosberg; 6 декабря 1948 года, Сольна, лен Стокгольм, Швеция) — финский автогонщик шведского происхождения, чемпион мира по автогонкам в классе Формула-1 1982 года. Первый регулярный финский пилот в гонках Формулы-1. Менеджер своего сына — Нико Росберга, представляющего Германию. С 1992 по 1995 гг. выступал в чемпионате ДТМ за «Опель», одержав одну победу. Также является владельцем команд в ДТМ и Ф3.
Содержание
В Формуле-1
Маленькие команды
Росберг начал свою карьеру гонщика Формулы-1 относительно поздно - в 29 лет. Дебюту в Ф-1 предшествовали выступления в Formula Vee, Formula Atlantic, Formula Pacific и Формуле-2. Первые выступления Росберга в Ф-1 были с командой Theodore в сезоне 1978. Он сразу же приковал к себе внимание паддока Формулы-1 фантастическим выступлением на внезачетном BRDC International Trophy в Сильверстоуне, причём это была лишь его вторая гонка с командой, закончив гонку первым в ливень, который вывел из борьбы многих известных в то время гонщиков. Затем Росбергу никак не удавалось пройти квалификацию следующие три гонки, и он подписал контракт с другой неконкурентоспособной командой - ATS, так как болид Theodore страдал от неудачного дизайна. Тремя гонками спустя он возвращается в Theodore, но несмотря на покупку шасси команды Wolf, команда не стала конкурентоспособной. Росберг был вынужден вернуться в ATS за две гонки до конца сезона.
В середине сезона 1979 Кеке подписывает контракт с командой Wolf. Однако команда имела проблемы с финансированием и была вынуждена выживать, поэтому Росбергу удалось финишировать лишь однажды - на 9-м месте в Гран-При Франции. В сезоне 1980 Wolf прекратила существование, и Росберг подписывает контракт с Fittipaldi Automotive, которая её купила. Именно тогда он заработал свои первые очки - 3-е место в Аргентине и 5-е в Италии.
Обрыв карьеры
Несмотря на всё это, Williams был заинтересован в Росберге после ухода из гонок чемпиона 1980 года Алана Джонса в 1982. Получив быструю машину, Росберг сразу начал показывать высокие результаты. Он периодически набирал очки и одержал свою первую победу за две гонки до конца сезона на Гран-При Швейцарии на трассе Дижон-Пренуа (хотя и Гран-при называлось швейцарским, проходило же оно во Франции из-за запрета в Швейцарии на гонки после катастрофы в Ле-Мане в 1955 году).
Сезон 1982 года стал самым лучшим для Росберга. В этом сезоне произошло также множество различных событий - ни один из гонщиков не выиграл более двух гонок подряд. Для Феррари сезон был испорчен смертью Жиля Вильнёва в Зольдере. Также карьеру был вынужден окончить из-за тяжелых травм Дидье Пирони. Brabham-BMW и Renault с турбомоторами страдали от ненадёжности. Всё это позволило закончить сезон Росбергу чемпионом, хотя его Williams FW07C использовал атмосферный Ford DFV V8, который считался устаревшим, и это была последняя победа машины с данным двигателем спустя 15 лет его появления в Формуле-1 с Team Lotus.
Пост-чемпионские годы для Росберга складывались уже не так удачно - Williams не удалось построить конкурентоспособный болид (Williams FW08 и FW09), хоть они и использовали мощные двигатели Honda. Но их надёжность оставляла желать лучшего. Чтобы защитить титул, в Williams снова решили вернуться к надежному Cosworth DFV - однако ничего не вышло, так как Ferrari, Renault и BMW улучшили надёжность своих моторов, что позволило показать болидам, использующим их, истинную скорость. Но Росбергу всё же удалось выиграть поул-позицию в Бразилии на Williams FW08, но был дисквалифицирован из-за того, что был вынужден покинуть кокпит по причине возгорания паров топлива. Причём, это с ним случалось и ровно год назад. После этой неудачи Росберг выигрывает две внезачетные Гонки чемпионов в Брендс-Хетче и Монако благодаря выбору сликов вместо дождевых шин, на которых стартовали остальные. Но после этих событий стало ясно, что результаты с атмосферными моторами не придут, и Фрэнк Уильямс подписывает контракт на поставку турбированных моторов Honda V6. Honda вернулась в Формулу-1 с командой Spirit, но результатов это не принесло из-за неудачного дизайна шасси и ненадёжности машины. Однако, Honda надеялась на результат с Williams, которая имела репутацию чемпионской. Росберг и его напарник Жак Лаффит получили свои первые машины с турбомоторами Honda перед концом сезона на Гран-при Южной Африки в Кьялами, и это сразу придало FW09 скорости. Росберг пришел к финишу на 5-м месте, что гарантировало ему 5-ю позицию в итоговой классификации. В течение сезона Росбергу дали прозвище "Король атмосферников".
Несмотря на высокую мощь двигателся Honda, шасси FW09B не хватало жёсткости, чтобы справиться с 850-ю л.с. этого мотора. Финну удалось найти подход к машине, и это ему помогло одержать победу на Гран-при Далласа, но успех развить не удалось - другим успешным Гран-при осталась только открывающая сезон гонка в Бразилии (на этот раз обошлось без дисквалификации). По итогам разочаровывающего года он занял 8-ю строчку с 20.5 очками.
1985 обещал быть лучше для команды и Росберга. Финн получил нового напарника и машину - Найджела Мэнселла и полностью из углеродного волокна Williams FW10, что было большим улучшением по сравнению с FW09B. Несколько гонок команда провела со старыми двигателями 1984 года, пока Honda не представила новую версию двигателя с улучшенной мощностью, надежностью и более низким потреблением топлива. Росбергу это позволило выиграть Гран-при Детройта, а также занять поул-позицию во Франции и Великобритании. Поул Росберга долго оставался лидером по средней скорости прохождения круга в Сильверстоуне - 1:05.591 (258.9 км/ч). Этот рекорд был побит только в 2002 году гонщиком Williams Хуаном-Пабло Монтойей в Монце.
Пятой и последней победой для Росберга стал успех на Гран-при Австралии на трассе в Аделаиде. Так как это была последняя гонка сезона, то это была и последняя гонка для Росберга в составе Williams. Эта гонка закрепила за Кеке репутацию "уличного бойца" за четыре победы на уличных трассах (следует напомнить, что он побеждал в Монако, Аделаиде, Далласе и Детройте).
Так как моторы Honda позволяли показывать результаты все лучше и лучше, Росберг решил уйти из Williams ради перехода в Mclaren, так как последним удалось завоевать кубок конструкторов в последние два сезона - 1984 и 1985. Но судьба сыграла с Росбергом злую шутку - Williams доминировали в 1986 и 1987, тогда как McLaren испытывала проблемы с надежностью и скоростью.
Из-за этого, Росберг с треском проиграл своему напарнику Алену Просту, который также был чемпионом в 1985 году. Да и McLaren MP4/2C, спроектированный Джоном Барнардом, не подходил к стилю пилотирования финна - он был слишком агрессивным, в отличие от стиля Лауды и Проста. Так продолжалось, пока не стало известно, что Барнард переходит в Ferrari. Только после этого он серьёзно изменил настройки машины, чтобы та подошла стилю пилотирования Росберга. Но ирония и здесь побывала - это ему позволило лишь занять поул позицию в Германии). Вдобавок к этому, на тестах Brabham во Франции разбился близкий друг Росберга де Анжелис, что подавило Кеке, и он завершил карьеру. Но после он отметит, что сделал это слишком рано.
Росберг лидировал на Гран-при Австралии с отрывом в 30 секунд от Нельсона Пике (именно стал его напарником), но выиграть ему не удалось из-за износа задней резины к 62 кругу. Думая, что это шум двигателя, он заглушил двигатель и сошёл, чтобы проверить, в чём дело. Хотя надо было лишь заехать в боксы, чтобы сменить резину. Однако сам Росберг сказал, что он бы уступил победу Алену Просту, чтобы тот смог одержать титул (тому нужно было выиграть гонку, в то время как Мэнселлу нужно было прийти к финишу не выше четвёртого места, тогда как Росберг не вёл борьбу за титул из-за череды неудач). Так и произошло - Прост выиграл гонку и титул, в то время как Мэнселл сошёл кругом позже Росберга из-за той же проблемы, только произошло это более зрелищно.
Росберг решил ещё в середине 1984, что будет гоняться не более двух лет (хотя и не говорил об этом до Гран-при Германии 1986), и у него также не было предпосылок уходить из Williams в McLaren в то время, когда Honda улучшала свой двигатель, но и Porsche в сотрудничестве с TAG (это был, кстати, третий и последний сезон для шасси MP4/2). Но Росберг стал показывать свой возраст. Когда у него брали интервью после его ухода из гонок, Росберг заявил, что если бы он остался, то мог бы уйти из Формулы-1 в начале 1986, после аварии владельца и руководителя команды, сэра Фрэнка Уильямса (в той трагедии он повредил спинной мозг, что сделало его тетраплегиком). Это оставило след в жизни Росберга, так как командой управлял другой человек, и на вопрос об этом он добавил: "Мы просто больше не могли работать вместе." Пока Росберг не назвал имя этого человека, все верили, что замещал Уильямса главный дизайнер и технический директор Патрик Хэд, который хлопотал над командой, пока сэр Фрэнк оправлялся от травм.
После Формулы-1
В 1989 Росберг вернулся в 24 часа Спа в составе команды Moneytron (Жан-Пьер ван Россем и Onyx) на машинах Ferrari Mondial. Примечательно, что именно эта команда дала начало карьере в Формуле-1 другому финну - Юрки Ярвилехто. Также Росберг был ключевым элементом в механизме команды Peugeot, которая была невероятно конкурентоспособной в начале 90-х. Но через два года, после переменного успеха в кузовных гонках (две победы и неудачная попытка в 24 часах Ле-Мана), он перешёл в GTCC (German Touring Car Championship), он же DTM, где принимал участие в составе Mercedes-Benz и Opel. Затем он организовал свою команду - Team Rosberg в 1995, и в конце этого года ушел из гонок, чтобы сосредоточиться на управлении ей.
Team Rosberg начала соревноваться в 1996 в DTM, пока серия не прекратила своё существование из-за финансовых проблем; также была представлена в Формуле-BMW, немецкой Формуле-3, Евросерии Формулы-3 и A1 GP. Team Rosberg вернулась в "новый" DTM в 2000 с двумя Mercedes. О очках, а тем более о победах, приходилось только мечтать, и с каждым сезоном результаты становились все хуже и хуже, и Team Rosberg ушла из серии в 2004, но обещала вернуться. Это произошло в 2006, но уже с Audi.
Новое поколение
Росберг долгое время работал менеджером своих соотечественников Джей Джей Лехто и будущего двукратного чемпиона мира Мики Хаккинена. На протяжении трёх лет - до 2008 года, Кеке был менеджером своего сына Нико. Последний, кстати, выступал в 2006 за Williams. В 2013 произошло уникальное событие - впервые победителями Гран-при Монако стали отец и сын. Причем, разница между этими победами составила тридцать лет.
Дизайн шлема
Когда Росберг гонялся в картинге, у него был шлем белого цвета с синей полосой. Но в F1 дизайн шлема изменился - дизайнер Сид Моска (именно он разрабатывал шлемы для таких бразильских гонщиков, как Айртон Сенна, Рубенс Баррикелло и Эмерсон Фиттипальди) раскрасил шлем Росберга в светло-синий и белый цвета (цвета флага Финляндии). Сверху шлема располагался полностью синий круг и полосой, разделяющей прямоугольник на прямоугольник в области визора и несколько синих прямоугольников в тыльной части шлема (напоминает дизайн шлема Дидье Пирони). В 1984 прямоугольники были заменены на жёлтую трапецию. Шлем сына Нико напоминал дизайн шлема отца, только вместо синего цвета использовался серый с языками пламени по кругу.
Результаты выступлений в Формуле-1
| Легенда к таблице | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
В таблице перечислены результаты всех Гран-при Формулы-1, в которых принимал участие пилот. Строками таблицы являются сезоны, столбцами — этапы Гран-при. В каждой клетке указаны сокращённое название этапа и результат гонщика, дополнительно обозначенный цветом. Расшифровка обозначений и цветов представлена в нижеследующей таблице.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Росберг, Кеке"
Ссылки
- [wildsoft.ru/drv.php?l=%D0&id=197803032 Кеке Росберг] (рус.) на сайте wildsoft.ru
- [www.formula1.com/teams_and_drivers/hall_of_fame/204/ Кеке Росберг на официальном сайте Формулы-1]
| ||||||
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Росберг, Кеке
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
