Пиньинь

</div>

Пиньи́нь (кит. 拼音, pīnyīn; более официально: 汉语拼音, Hànyǔ pīnyīn, Ханьюй пиньинь, то есть «Запись звуков китайского языка») — система романизации для китайского языка. В Китайской Народной Республике (КНР) пиньинь имеет официальный статус.

С 1 января 2009 года пиньинь стал официальным стандартом романизации на Тайване.

Пиньинь был принят в 1958 году, с 1979 он используется во всём мире в качестве официальной латинской транскрипции имён и названий из КНР. Она заменила существовавшие ранее транскрипции Уэйда—Джайлза и чжуинь.

Транскрипция была одобрена Международной организацией по стандартизации (ISO) в качестве основной латинской транскрипции китайского языка.

В пиньине используются все буквы латинского алфавита, кроме V, и добавлена буква Ü (u-умляут; при вводе в компьютер буква V может использоваться вместо Ü). Обозначение тонов в пиньине предусмотрено с помощью надстрочных знаков. Обычно их пишут только в учебной литературе. В словарях номер тона иногда указывается за словом, записанным пиньинем, например: dong2 или dong² (= dóng).

Запись инициалей

Запись инициалей (начальных согласных) слогов китайского литературного языка в пиньине описывается следующей таблицей. В каждой клетке на первой строке — фонетическая транскрипция по системе Международного фонетического алфавита, на второй — пиньинь, на третьей — принятая в России транскрипция Палладия.

	Губные		Губно-зубные	Коартикуляция	Альвеолярные		Ретрофлексные		Альвео-палатальные		Палатальные	Заднеязычные
Взрывные	[p] b б	[pʰ] p п			[t] d д	[tʰ] t т						[k] g г	[kʰ] k к
Носовые	[m] m м			[n] n н
Боковые аппроксиманты					[l] l л
Аффрикаты					[ts] z цз	[tsʰ] c ц	[ʈʂ] zh чж	[ʈʂʰ] ch ч	[tɕ] j цз(ь)	[tɕʰ] q ц(ь)
Фрикативные			[f] f ф		[s] s с		[ʂ] sh ш	[ʐ] r ж	[ɕ] x с(ь)			[x] h х
Аппроксиманты				[w] w в / —			[ɻ] r ж				[j] y я/ю/е

Запись финалей

Финаль китайского слога (напр., -uan) может состоять из медиали (-u-), основной словообразующей гласной (-a-) и конечной согласной (-n); во многих случаях присутствуют только некоторые из этих компонент. Запись финалей слогов, существующих в китайском литературном языке, в пиньине описывается следующей таблицей. В каждой клетке на первой строке — фонетическая транскрипция по системе Международный фонетический алфавит, на второй — пиньинь, на третьей — принятая в России транскрипция Палладия. Некоторые финали (напр. [iɑŋ]) пишутся в слоге с пустой инициалью (то есть где слог состоит только из финали, напр. «yang» [iɑŋ]) по-другому, чем в слогах, где они следуют после согласного (инициали) (напр., l+iang=liang [liɑŋ]). В этих случаях два написания даны на одной строке через точку с запятой, напр. «yang; -iang».

		Конечный согласный
		∅			i		u		n		ŋ
Медиаль	∅	[ɹ̩], [ɻ̩] -i -ы; -и	[ɤ] e э	[a] a а	[ei] ei эй	[ai] ai ай	[ou] ou оу	[au] ao ао	[ən] en энь	[an] an ань	[ʊŋ] -ong -ун	[əŋ] eng эн	[aŋ] ang ан
	i	[i] yi; -i и	[ie] ye; -ie е	[ia] ya; -ia я			[iou] you; -iu ю	[iau] yao; -iao яо	[in] yin; -in инь	[iɛn] yan; -ian янь	[iʊŋ] yong; -iong юн	[iŋ] ying; -ing ин	[iaŋ] yang; -iang ян
	u	[u] wu; -u у	[uo] wo; -uo/-o во; -о	[ua] wa; -ua ва; -уа	[uei] wei; -ui вэй; -уй, -уэй	[uai] wai; -uai вай; -уай			[uən] wen; -un вэнь; унь	[uan] wan; -uan вань; -уань		[uəŋ] weng вэн	[uaŋ] wang; -uang ван; -уан
	y	[y] yu; -ü юй	[ye] yue; -üe юэ						[yn] yun; -ün юнь	[yɛn] yuan; -üan юань

Слог /ər/ (而, 二, и т. д.) пишется er (эр). Существуют также разнообразные финали, получающиеся в результате добавления суффикса -r (儿) к существительным. Они записываются в пиньине просто путём добавления буквы r к слову, вне зависимости от того, как этот суффикс на самом деле меняет его произношение.

Кроме того, ê [ɛ] служит для записи некоторых междометий.

Обозначение тонов

1. Первый тон обозначается макроном (ˉ) над гласной:

   Āā Ēē Īī Ōō Ūū Ǖǖ

2. Второй тон обозначается острым ударением (акутом) (´):

   Áá Éé Íí Óó Úú Ǘǘ

3. Третий тон обозначается гачеком (ˇ)

   Ǎǎ Ěě Ǐǐ Ǒǒ Ǔǔ Ǚǚ

4. Четвёртый тон отмечается на письме тупым ударением (грависом) (`):

   Àà Èè Ìì Òò Ùù Ǜǜ

5. Пятый, нейтральный тон не выражается на письме:

   Aa Ee Ii Oo Uu Üü

Словоделение

В китайской иероглифической письменности каждый иероглиф записывает один слог, представляющий собой одну морфему (или, в некоторых случаях, просто один слог двухсложного или многосложного корня), и текст; в отличие от языков с алфавитной графикой, в иероглифическом тексте многосложные слова не отделяются друг от друга пробелами. Однако для деления текста на пиньине на многосложные (многоморфемные) слова существуют официальные правила, сравнимые с правилами, существующими в правописании русского или немецкого языков. Несмотря на это, многие китайцы не знакомы с этими правилами; под влиянием иероглифической традиции они при письме пиньинем часто либо разделяют все слоги пробелами, либо, наоборот, пишут целую фразу слитно.

Когда второй (или любой последующий) слог многосложного слова, записанного пиньинем, начинается с буквы a, e, или o, перед ним должен ставиться апостроф. Это облегчает чтение и предотвращает возможность неоднозначного деления слова на слоги (и, следовательно, морфемы). Например,

• Xi’an = 西安 (xi/an, «Сиань»)
• xian = 仙 (xian, сянь, «бессмертный»)
• qi’e = 企鹅 (qi/e, циэ, «пингвин»)
• qie = 茄 (qie, це, «баклажан»)
• Yan’an = 延安 (Yan/an, город Яньань)
• Yanan = 亚南 (Ya/nan, Янань), что может означать «юг Азии».
• shang’an = 上岸 (shang/an, шанъань, «высадка с корабля на берег»)
• shangan = shan/gan (шаньгань)

Другие транскрипции, в названии которых используется слово «пиньинь»

Слово «пиньинь» (拼音 pīnyīn) состоит из морфем «пинь» (кит. 拼 pīn «составлять вместе») и «инь» (кит. 音 yīn «звук»), и буквально означает «звукопись», «фонетическое письмо». Поэтому в китайском языке оно используется не только в названии системы ханьюй пиньинь (Hànyǔ pīnyīn), общеупотребительной в КНР, но и в названиях некоторых других систем.

Тунъюн пиньинь

Тунъюн пиньинь (кит. 通用拼音, Tōngyòng pīnyīn, 'общеупотребительная звукопись') — система романизации, имеющая с 2002 г. официальный статус на Тайване, где она сосуществует с системами Уэйда — Джайлза, чжуинь и Ханьюй пиньинь.

Хотя система Тунъюн пиньинь имеет много общего с Ханьюй пиньинь, есть и заметные отличия:

• Первый тон не выражается на письме, а для нейтрального пятого используется точка (как в системе чжуинь).
• Вместо zh- (чж-) используется jh-.
• Вместо x- (сь-) и q- (ць-) используются s- и c-.
• Слоги цзы (напр. 資), цы (慈), сы (思), чжи (知), чи (吃), ши (詩), жи (日), пишутся не с -i а c -ih.
• После мягких согласных (j, q, x в Ханъюй пиньинь) вместо ü пишется yu; так, слоги цзюй (напр. 居), цюй (区), сюй (许), пишутся не jü, qü, xü, а jyu, cyu, syu.
• Слоги фэн, вэн пишутся не feng, weng, а fong, wong.
• Слог вэнь (溫) пишется не wen, а wun.
• Финаль -юн после согласных пишется не -iong, а -yong, напр. syong вместо xiong (兇). (Однако -ян пишется -iang в обеих системах).
• Финали -ю и -уй (напр, в liu (六) и gui (鬼)) разрешается писать не только как -iu и -ui, но также и как -iou и -uei.

Пиньинь для стандартного кантонского

Система романизации Института языка в образовании, также известная как пиньинь для стандартного кантонского (англ. Standard Cantonese Pinyin), употребляется Управлением образования и трудовых ресурсов Гонконга.

Ютпхин

Ютпхин (кант.粵拼, Jyutping; путунхуа Yuèpīn, Юэпинь) — система Языковедческого общества Гонконга для романизации кантонского литературного диалекта. Название является сокращением от Jyutjyu pingjam (粵語拼音, ютъю пхинъям, «Звукопись кантонского языка»). Характерной особенностью этой транскрипции, заметной и в её названии, является использование буквы «j» (а не «y») для звука «й».

См. также

• Cangjie input method

Ссылки

• [pinyin.info/ PinYin.info — a guide to the writing of Mandarin Chinese in romanization]  (англ.)
• [cq.netsh.com/bbs/757809/html/tree_33024454.html New Edition Hanyu Pinyin Syllable Table]  (кит.) (англ.)
• [www.kanglin-software.com/LittlePinApp/LittlePinyinApp.aspx Little Pinyin App 1.0 online]
• [www.quickmandarin.com/chinesepinyintable/ Pinyin табли́ца со звуком. Pinyin table with sound]

Отрывок, характеризующий Пиньинь

Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.