Хлотарь II

Хлотарь II лат. Chlotarius, Chlotacharius<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Изображение Хлотаря II с бронзовой медали работы Жана Дасье. Около 1720 года.</td></tr>
король Нейстрии
27 сентября 584 — 18 октября 629
Предшественник:	Хильперик I
Преемник:	Дагоберт I
король Австразии
10 октября 613 — 622
Предшественник:	Сигиберт II
Преемник:	Дагоберт I
Рождение:	май 584
Смерть:	18 октября 629(0629-10-18) Париж
Место погребения:	церквь Св. Винсента в окрестностях Парижа
Род:	Меровинги
Отец:	Хильперик I
Мать:	Фредегонда
Супруга:	1-я: Хельдетруда 2-я: Бертетруда 3-я: Сихильда
Дети:	От 1-го брака: сын: Меровей дочь: Эмма От 2-го брака: сын: Дагоберт I От 3-го брака: сын: Хариберт II

Хлотарь II (май 584 — 18 октября 629) — король франков, правил в 584 — 629 годах, из династии Меровингов. Хлотарь II по прозвищу Великий или Младший был сыном короля Хильперика I и Фредегонды, внуком Хлотаря I. Правил в Нейстрии, а с 613 года — король всех франков. Имя Хлотарь в переводе с франкского означает «Имеющий знаменитую армию».

Малолетний король

Когда умер Хильперик I, Хлотарю было всего 4 месяца. Брат покойного короля король Бургундии Гунтрамн предложил поддержку Фредегонде и её сыну, но вскоре рвение Гунтрамна охладил случай; он узнал, что двое вооружённых людей, посланных к нему его невесткой, намеревались его убить. Гунтрамн взял мальчика под свою опеку, но Фредегонде оставаться в Париже не позволил; королева была выслана в окрестности Руана.

В дальнейшем между Гунтрамном и королём Австразии Хильдебертом II был заключен договор (587 год), благодаря которому Хильдеберт, после смерти Гунтрамна (592 год), получил его королевство. После этого молодой Хильдеберт решил овладеть и Нейстрией. Но вернувшаяся к власти Фредегонда встала на защиту королевства своего сына. Она лично участвовала в сражениях, и хронисты, возмущавшиеся её злодействами, восхищаются её военными хитростями, которые помогли отразить нашествие австразийцев. В 593 году герцог Шампани Квинтрио вторгся с войском в королевство Хлотаря, но король и его воины выступили ему навстречу, и тот был вынужден бежать. Обе стороны понесли большие потери.

Войны с Теодебертом II и Теодорихом II

В 595 году Хильдеберт II умер, а его королевство было разделено между его двумя малолетними сыновьями Теодебертом II и Теодорихом II. Для Фредегонды сложилась благоприятная ситуация для того, чтобы вмешаться в дела Австразии и Бургундии. В 596 году Фредегонда и её сын, король Хлотарь, приняли во владение Париж и другие города, подвергавшиеся варварскому обращению со стороны австразийцев. Ведя войну с Теодорихом II и Теодебертом II, они послали войско, которое подошло к местечку под названием Лаффо около Суассона. Войска разбили лагеря друг против друга. Хлотарь и его воины первыми бросились на Теодориха и Теодеберта и учинили большую резню в рядах их армии.

В 597 году ушла из жизни Фредегонда. Она умерла в почете, властной королевой, в ореоле только что одержанных ею побед, и была погребена рядом с Хильпериком I в парижской церкви Сен-Жермен-де-Пре; даже надгробный камень её сохранился до наших дней. Хлотарю в то время исполнилось 13 лет.

В 600 году нейстрийцы потерпели поражение в битве на берегах реки Орвенны (Orvanne), около Дормеля (недалеко от совр. Монтро), от объединённых войск королей Австразии и Бургундии и Хлотарю пришлось подписать договор, согласно которому победители оставляли последнему лишь дюжину округов, ограниченных реками Уазой, Сеной и побережьем Ла-Манша. Теодеберт приобрёл северную часть королевства Нейстрия, а Теодорих — земли между Сеной и Луарой. В 605 году Хлотарь, ссылаясь на прежние договоренности, вторгся в королевство Теодориха, но не смог его покорить и был разбит при Этампе. В дальнейшем между королями Австразии и Бургундии наметился разлад, закончившийся тем, что Теодорих II в 612 году захватил Австразию и стал королём объединённого государства.

Присоединение Австразии и Бургундии

В 613 году Теодорих II вознамерился захватить и Нейстрию, но внезапно скончался от дизентерии в Меце, оставив после себя четырёх малолетних сыновей, в том числе Сигиберта, которого его прабабка Брунгильда сразу же пожелала посадить на королевский трон. Но у австразийской аристократии, предводительствуемой двумя лидерами — Пипином Ланденским и Арнульфом Мецским — было своё мнение на этот счёт. Перспективе оказаться вновь под дланью старой королевы они предпочли переговоры с Хлотарём, ради сохранения собственной независимости. Хлотарь двинул свои войска в Австразию и дошёл до Кобленца. Обе армии встретились, но так как большая часть магнатов Австразии и Нейстрии были в сговоре, то войска разошлись без боя. Брунгильда с Сигибертом II и его малолетними братьями укрылась в стенах Вормса и попыталась оказать сопротивление, призвав в своё войско людей из-за Рейна, а затем и из Бургундии. Но королеву предали. Бургундская знать, последовавшая за майордомом Варнахером, выдала Хлотарю, который в этот момент приближался к Соне, сначала Сигиберта II (юный король был убит), а затем и саму Брунгильду с правнуками. Сын Фредегонды безжалостно расправился с противницей своей матери. Старую королеву обвинили во множестве злодеяний, в убийстве десятка франкских королей, включая сюда даже убийство её мужа Сигиберта I, явно лежавшее на совести покойной Фредегонды. Три дня Брунгильду, которой, к тому времени, исполнилось около 70 лет, пытали самыми разными способами, затем посадили на верблюда и голой провезли сквозь воинский строй, после чего привязали к хвосту необъезженного коня за волосы, за одну руку и за одну ногу. Конь поскакал, волоча её по земле, ударяя копытами и ломая ей кости. Так погибла королева Брунгильда, похоронив ранее всех рождённых ею мужских претендентов на королевский трон. Так на 30-м году своего правления (613 год) Хлотарь стал королём всего объединённого Франкского государства, и правил им в течение 16 счастливых лет, во время которых он хранил мир со всеми окружающими народами.

Король всех франков. Парижский эдикт

Единовластие Хлотаря было куплено дорогой ценой. Обязанный властью духовной и светской, служилой и землевладельческой знати, Хлотарь должен был стать её послушным орудием и действовать в её интересах. В 614 году он созвал духовный собор в Париже и тогда же при участии светских вельмож был издан эдикт Хлотаря II. Статьи этого эдикта, касающиеся церкви, давали силу закона постановлениям парижского церковного закона. Эдикт признавал, с некоторыми ограничениями, свободу церковных выборов, запрещал духовным лицам отдаваться под защиту светских лиц, не исключая самого короля, требовал для духовных лиц епископского или смешанного суда и т. д. Образование и наука переходили под контроль Церкви. Светские статьи эдикта заключали ряд уступок в пользу народа и особенно знати со стороны королевской власти. Запрещалось осуждение на смерть без выслушивания обвиняемого, если только преступник не схвачен на месте преступления. Судьи и графы должны были назначаться лишь из числа лиц, живущих в данной местности и имеющих в ней собственность, что должно было отдать эти должности в руки землевладельческой знати и повести к наследственности их. Король обещал не нарушать своими грамотами законных прав, не принуждать вдов и девушек к браку без их согласия; отменялись вновь установленные налоги; запрещалось пасти королевских свиней в лесах церкви и частных лиц без позволения владельцев; подтверждались все ранее состоявшиеся пожалования; законным владельцам возвращались имения, потерянные ими во время смут. Евреи лишались права нести государственную службу.

Варнахер за своё пособничество Хлотарю был оставлен на должности майордома в Бургундии, и Хлотарь дал клятву, что он никогда не будет низложен до конца своей жизни. Арнульф около 614 года был назначен епископом Меца. В Австразии майордомами были сначала Радон, затем Хука, а с 623 года стал Пипин Ланденский.

В 617 году году Хлотарь, получив от короля лангобардов Агилульфа (Аго) в дар 36 тысяч солидов, отменил для племени лангобардов ежегодную дань в 12 тысяч золотых монет. Решение в пользу лангобардов было принято не без участия майордомов Бургундии Варнахара II, Нейстрии Гундоланда и Австразии Хуки, подкупленных Аго (каждый из них получил по тысяче солидов). В 618 году умерла королева Бертетруда. Король был особенно привязан к ней, и весь двор признавал её добродетели и любил её за них.

Совместное правление с Дагобертом

На 39-м году своего правления (622 год) Хлотарь под давлением австразийской знати назначил своего сына Дагоберта королём Австразии. Дагоберта, которому в то время было около 18 лет, привезли в Мец и передали под опеку епископа Арнульфа Мецского и майордома Пипина Ланденского. Хлотарь, будучи уверенным в своих силах, воспользовался ситуацией для того, чтобы отрезать от Австразии её южные владения — Прованс и Овернь, а также земли Восточно-Франкского королевства, традиционно представлявшие вытянутый в западную сторону отросток — Реймс и округу. Но очень скоро амбиции Дагоберта и его окружения стали совпадать. Он никогда не отказывал своим придворным, действуя иногда даже против воли своего отца. Именно по их требованию в 624 году был отдан приказ о казни интригана Хродоальда. Несмотря на заступничество Хлотаря этот Хродоальд был всё же казнён по приказу Дагоберта.

В 625 году, после свадьбы Дагоберта и Гоматруды, сестры королевы Сихильды (жены Хлотаря), между Хлотарем и Дагобертом произошёл конфликт. Сын потребовал от отца вернуть в состав Австразии удержанные земли. Хлотарь ответил отказом. Для разрешения спора были избраны 12 знатных франков, в том числе епископ Арнульф Мецский, известный своей мудростью. Этот совет примирил отца с сыном, в результате чего Хлотарь выполнил просьбу Дагоберта, удержав только незначительную часть земель в районе Луары и в Провансе.

Личность

Как пишет хронист Фредегар:

«Хлотарь, который был умён и грамотен, также был человеком набожным, щедрым покровителем церквей и клириков. Он раздавал милостыню, был со всеми любезен и весьма благочестив. Однако он со всей страстностью предавался охотничьим забавам и привлекал взоры многих женщин, как молодых, так и старых, что вызывало недовольство в его окружении».

Последние годы жизни

Варнахер, майордом Бургундии, приобрёл достаточную силу для того, чтобы в 626 году, незадолго до своей смерти, созвать епископский собор. Хлотарь был обеспокоен этой инициативой. Для того чтобы предупредить любое укоренение династии майордомов, он приказал уничтожить сына Варнахера Година, обвинив его в нарушении канонических законов (Годин после смерти отца женился на своей мачехе Берте). Годин укрылся в церкви и вымолил прощение, ценой отказа от Берты. Однако по доносу Берты, обвинившей Година в цареубийственных замыслах, Хлотарь решил убить Година. Для этого Годину было велено отправиться в паломничество по святым местам, во время которого он и был коварно убит в окрестностях Шартра. После чего Хлотарь собрал бургундских ноблей и придворных в Труа и спросил у них, хотят ли они преемника на место Варнахера. Но они единодушно решили, что никогда не будут иметь другого майордома и ревностно просили короля, по его добродетели, самому управлять ими.

В этом же году Палладий и его сын Сидок, епископы Оза (Eauze), по обвинению в причастности к гасконскому восстанию, были отправлены в ссылку. Бозо Этампский был убит по приказу Хлотаря, который подозревал его в распутстве с королевой Сихильдой.

На 44-м году правления Хлотаря (627 год) епископы и все знатные люди его королевства, как нейстрийцы, так и бургунды, собрались в Клиши близ Парижа по делам короля и рассматривали дела своей страны. Однако и на этом съезде не обошлось без ссоры. Приближенный Хариберта, сына Хлотаря, был убит людьми знатного сакса Эйгины. Бродульф, дядя Хариберта по материнской линии, собрал войско со всех своих владений, и вместе с самим Харибертом выступил против Эйгины. Могла бы пролиться большая кровь, если бы Хлотарь мудро не вмешался и не сделал все, чтобы предотвратить её. Хлотарь дал строгие приказания своим бургундам, чтобы они показали свою готовность подавить любую из поссорившихся партий, которая не подчинится его решению, и страх перед этим приказом короля заставил обе партии оставаться спокойными.

Умер Хлотарь 18 октября 629 года, прожив и процарствовав 45 лет. Он был похоронен в церкви Св. Винсента в окрестностях Парижа.

Жены

• 1-я: c 599 года — Хельдетруда (580—600).
• 2-я: c 602 года — Бертетруда (ум. 618).
• 3-я: c 618 года — Сихильда.

Дети

• Меровей (? — после 25 декабря 604) — Меровей упоминается как сын Хлотаря II в хронике Фредегара в 604 году. В этом году он вместе с майордомом Нейстрии Ландериком руководил войском и попал в плен к Теодориху II.
• Дагоберт I (ок. 608 — 19 января 639) — король Австразии (622—639), король всех франков (629—639).
• Хариберт II (ок. 614 — 8 апреля 632) — король Аквитании (629—632).
• Ода Святая (626—688) — жена Боггиса, герцога Аквитании и Гаскони.

Родословная

Предки Хлотаря II

16. Хильдерик I, король франков

8. Хлодвиг I, король франков

17. Базина Тюрингская

4. Хлотарь I, король франков

18. Хильперик II, король бургундов

9. Клотильда Бургундская

19. Агриппина

2. Хильперик I, король франков

20. Бизин, король Тюрингии

10. Бадерих, король Тюрингии

21. Базина Тюрингская

5. Арнегунда Тюрингская

22. неизвестно

11. неизвестно

23. неизвестно

1. Хлотарь II, король франков

24. неизвестно

12. неизвестно

25. неизвестно

6. неизвестно

26. неизвестно

13. неизвестно

27. неизвестно

3. Фредегонда

28. неизвестно

14. неизвестно

29. неизвестно

7. неизвестно

30. неизвестно

15. неизвестно

31. неизвестно

Династия Меровингов
Предшественники: Хильперик I	король Нейстрии 584 — 629	Преемник: Дагоберт I
Сигиберт II	король Австразии и Бургундии 613 — 622

Литература

• Григорий Турский. [www.vostlit.info/Texts/rus/Greg_Tour/frametext7.htm История франков, кн. VII]. — М.: Наука, 1987. — 464 с.
• Фредегар. [www.vostlit.info/Texts/rus4/Fredegar/frametext.htm Хроника, кн. IV] / / The Fourth Book of the Cronicle of Fredegar with its continuations. — London: Thomas Nelson and Sons Ltd, 1960.
• Дюмезиль, Брюно. Королева Брунгильда = La reine Brunehaut / Перевод с французского М. Ю. Некрасова. — СПб.: ЕВРАЗИЯ, 2012. — 560 с. — 3 000 экз. — ISBN 978-5-91852-027-7.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/5.htm Западная Европа]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.
• The fourth book of the Chronicle of Fredegar. Greenwood Press, 1981
• Н. Горелов «Хроники длинноволосых королей». Азбука-классика, 2006

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/MEROVINGIANS.htm#_Toc184188204 CLOTAIRE II 584—629] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 27 января 2012.
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/merowinger/chlothar_2_frankenkoenig_629.html Chlothar II von Frankenkoenig] (нем.). Genealogie Mittelalter: Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 27 января 2012. [www.webcitation.org/65cUGX0so Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].
• Хлотарь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Хлотарь II

То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.