Хильдеберт I

Хильдеберт I лат. Childebertus<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Изображение Хильдеберта I с бронзовой медали работы Жана Дасье. Около 1720 года.</td></tr>
король франков
27 ноября 511 — 23 декабря 558
Предшественник:	Хлодвиг I
Преемник:	Хлотарь I
Рождение:	497(0497)
Смерть:	23 декабря 558(0558-12-23) Париж
Род:	Меровинги
Отец:	Хлодвиг I
Мать:	Клотильда Бургундская
Супруга:	Вультрогота
Дети:	дочери: Хродоберга, Хродесинда

Хильдеберт I (497 — 23 декабря 558) — король франков из династии Меровингов в 511—558 годах. Третий сын короля Хлодвига I и Клотильды Бургундской. Имя Хильдеберт переводится с франкского как «Блистающий в битве».

Биография

Королевство Хильдеберта

По разделу владений отца в 511 году, получил Парижское королевство, а именно земли между Соной, Луарой и морем; то есть северо-западную часть Галлии, с городами Амьен, Париж, Руан, Лизьё, Байё, Авранш, Ренн и Ле-Ман. На юге государству Хильдеберта принадлежали, вероятно, области Сент, Ангулем и Бордо. Столицей Хильдеберта был Париж.

В 523 — 524 годах Хильдеберт совместно со своими братьями Хлодомиром и Хлотарём I воевал с бургундами. После того, как Хлодомир погиб в сражении при Везеронсе, Хильдеберт и Хлотарь убили его сыновей, и затем, вместе с примкнувшим к ним Теодорихом I, разделили между собой его королевство. Хильдеберту, в частности, достались области вокруг Анжера и Нанта к северу от Луары, а также Шартр, Орлеан и Бурж.

Война с вестготами

В начале 530-х годов между франками и вестготами начались военные действия. Поводом к войне послужило то обстоятельство, что сестра Хильдеберта Хлодехильда, исповедующая ортодоксально-никейское христианство, выданная замуж за короля вестготов Амалариха, придерживающегося, как и все готы, арианства, испытывала со стороны мужа и его окружения многочисленные оскорбления. «Часто, когда она шла в святую церковь, он приказывал бросать в неё навоз и различные нечистоты и, наконец, говорят, он так её жестоко избил, что она переслала брату платок, пропитанный её кровью». О том, что Амаларих недостойно обращался со своей женой, не позволял ей совершать привычные обряды и что из-за этого вспыхнула война между готами и франками, пишет и Прокопий Кесарийский.

Хильдеберт решил отомстить за сестру. Два других сына Хлодвига, Теодорих и Хлотарь, в это время завершали окончательное подчинение Тюрингии, так что Хильдеберт, к тому времени занявший Клермон и установивший контроль над частью Аквитании, оказался наиболее готовым к войне с вестготами. В 531 году он предпринял поход в Септиманию и разбил вестготов в сражении под Нарбонной. Король Амаларих был убит. Хильдеберт забрал сестру, но по дороге на родину она неизвестно от чего умерла. Позже тело её привезли в Париж и похоронили рядом с её отцом Хлодвигом I. Хильдеберт же среди прочих сокровищ захватил и драгоценную церковную утварь. А именно: шестьдесят чаш, пятнадцать блюд, двадцать ценных окладов для Евангелий — всё это из чистого золота и украшено драгоценными камнями. Но он не позволил ломать эти вещи, а распределил их и передал церквам и базиликам святых.

Через год в этой войне приняли участие также Теодорих I и Хлотарь I, которые послали с войсками своих старших сыновей Теодеберта и Гунтара. Вестготов оттеснили с тех земель, которые они захватили после смерти Хлодвига и все территории к северу от Пиренеев, кроме Септимании были ими потеряны.

Захват Бургундии

Затем, по словам Григория Турского, Хильдеберт I и Хлотарь I, а также, видно, и примкнувший к ним Теодеберт I, сын Теодориха I вновь вторглись в Бургундию, разбили бургундов в сражении под Отеном и осадили Отен; разбитый Годомар обратился в бегство. Марий Аваншский датирует захват Бургундии франками 534 годом. Об этом событии он пишет: «Короли франков — Хильдеберт, Хлотарь и Теодеберт захватили Бургундию и, обратив в бегство короля Годомара, поделили его королевство». Прокопий Кесарийский, рассказывая о дальнейшей судьбе бургундского короля, повествует, что последнего «схватили, заключили в какое-то бывшее там укрепление, где и держали под стражей; самих же бургундов, сделав своими подданными, заставили в дальнейшем, как взятых в плен с оружием в руках, участвовать вместе с ними в походах против неприятелей, а всю ту страну, которую прежде заселяли бургунды, подчинив себе, заставили платить подать». По разделу Бургундии Хильдеберту, в частности, достались Лион, Вьенн и Женева.

Отношения с остготами

После убийства остготской королевы Амаласунты в 535 году император Византии Юстиниан I решил воспользоваться этим предлогом для открытия военных действий против остготов. Желая заручиться также поддержкой франкских королей, он написал им следующее:

«Захватив нам принадлежавшую Италию силой, готы не только не имели ни малейшего намерения возвратить её нам, но ещё прибавили нестерпимые и огромные обиды. Поэтому мы были принуждены двинуться на них походом, и было бы правильно, если бы вы помогли нам в этой войне, которую делает общей для нас православная вера, отвергающая арианские заблуждения, и наша общая к готам вражда».

Кроме того он послал им богатые денежные подарки, и соглашался дать им ещё больше тогда, когда они приступят к выполнению этого дела. Они с большой готовностью обещали ему своё содействие.

Отлично осознавая невозможность вести боевые действия на два фронта, остготы прилагали все усилия, чтобы путём всевозможных уступок заключить мир с франками. Уже король Теодохад пытался уступкой Прованса и всех завоеваний остготов на территории Бургундии, а также привосокупив туда же 2000 фунтов (более 650 кг) золота добиться перехода франков на свою сторону. Однако его низложение и убийство прервало этот процесс.

Сразу же по вступлению на престол к переговорам с франками обратился и новый король остготов Витигес. В 536 году он на тех же прежних условиях уступил в пользу Хильдеберта, его брата Хлотаря I и их племянника Теодеберта I остготские владения в Галлии и передал им золото. По словам Прокопия франкские короли, «приняв Галлию и деньги, разделили их пропорционально величине власти каждого из них; они согласились быть в высшей степени дружественными готам и тайно послать на помощь, но не франков, а из подчиненных им племен. Заключить открыто военный союз во вред римлянам они не могли, так как немного раньше они согласились оказать помощь в этой войне императору». Григорий Турский рассказывает, что короли Хильдеберт и Теодеберт обманом захватили подаренное остготами и ничего не выделили Хлотарю, так как тот в своё время, женившись на Гунтеке, вдове Хлодомира, захватил сокровища покойного, так же ничем не поделившись с остальными королями.

Однако, франко-готский союз против Юстиниана, на который надеялся Витигес, не состоялся. Политика Хильдеберта, в отличие от Теодеберта I и Теодебальда, оставалась провизантийской. В 549 — 550 годах он также отказался заключить договор и с остготским королём Тотилой.

Новый конфликт с вестготами

Десять лет спустя после первой стычки, между вестготами и франками вспыхнула новая война. В 542 году Хильдеберт вместо того, чтобы закончить завоевание Септимании, решил нанести удар по вестготам в самом центре их королевства в Испании. При поддержке своего брата Хлотаря Хильдеберт с неисчислимыми силами пересёк Пиренеи, опустошил провинцию Таррагона, двинулся походом на Сарагосу, обложил город, но не добились успеха.

Вестготский герцог Теудигизел перекрыл горные проходы в Пиренеях перед двигающейся на родину с огромным обозом награбленного франкской армией и, несмотря на численное меньшинство своих воинов, внезапным ударом отбросил франков. Однако в дальнейшем, отлично осознавая, что ему не удастся надолго задержать столь большую армию, он вступил в переговоры с Хильдебертом и Хлотарём и за значительную сумму денег открыл проход на период в один день и одну ночь. Франки, которые не успели отступить в отведенное время, были безжалостно уничтожены готами.

Вместо военного и политического успеха, Хильдеберт вывез из Испании дорогую для вестготов реликвию, так называемую тунику святого Викентия, диакона сарагосской церкви, принявшего мученическую смерть во время гонений на христиан при римском императоре Диоклетиане. Сначала Хильдеберт приказал прибить её к воротам Парижа, но в дальнейшем, по совету парижского епископа Германа Парижского он основал монастырь, впоследствии получивший название Сен-Жермен-де-Пре, для хранения этой реликвии.

Конфликты с братьями

Хильдеберт вёл борьбу с братом Теодорихом I за Овернь, но безрезультатно. После смерти Теодориха Хильдеберт и Хлотарь I попытались лишить наследства его сына Теодеберта I, как прежде они сделали с сыновьями Хлодомира, но так как большая дружина Теодориха полностью перешла на сторону Теодеберта, сумевшего привлечь их богатыми дарами из королевской казны, оба брата потерпели неудачу. Однако позднее Хильдеберт вступил с Теодебертом I в альянс, направленный против Хлотаря I. Они даже совершили против него поход, но из-за неблагоприятных предзнаменовений вынуждены были его отменить.

Под конец жизни у Хильдеберта окончательно испортились отношения и с братом Хлотарём I, который, женившись на молодой вдове короля Теодебальда, захватил земли Австразии, ничем не поделившись с Хильдебертом. Хильдеберт поддержал восстание сына Хлотаря Храмна. Хильдеберт, пока Хлотарь воевал с саксами, пришёл в Реймскую Шампань, дошёл до самого города Реймса, всё опустошая грабежами и пожарами. Так как Хильдеберт услышал, что брат его убит саксами, и, считая, что всё теперь в его власти, он захватил все области, куда только мог дойти (555 год).

23 декабря 558 года, после продолжительной болезни, Хильдеберт умер в Париже. Его погребли в построенной им самим базилике святого Винценция. В настоящее время гробница Хильдеберта находится в аббатстве Сен-Дени. Так как у него не было сыновей, Хлотарь завладел его королевством, а его жену Вультроготу (женат не позднее 541 года) и двух дочерей отправил в изгнание.

Династия Меровингов
Предшественник: Хлодвиг I	король Парижского королевства 511—558	Преемник: Хлотарь I

Литература

• Григорий Турский. История франков = Historia Francorum. — М.: Наука, 1987. — 464 с.
• [www.vostlit.info/Texts/rus/Gesta_Fr/frametext.htm Книга истории франков] = Das Buch von der Geschiche der Franken. // Quellen zur Geschichte des 7. und 8. Jahrhunderts. Ausgewaehlte Quellen zur deutschen Gechichte des Mittelalters. — Darmstadt, 1982. — Т. 4a.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/5.htm Западная Европа]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/MEROVINGIANS.htm#_Toc184188200 CLOVIS I 481/82—511, THEODERICH I 511—533, CHLODOMER 511—524, CHILDEBERT I 511—558, THEODEBERT I 533—547, THEODEBALD I 547—555] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 13 января 2012.
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/merowinger/childebert_1_frankenkoenig_558.html Childebert I von Frankenkoenig] (нем.). Genealogie Mittelalter: Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 13 января 2012. [www.webcitation.org/65OGWu8e3 Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
• Хильдеберт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Хильдеберт I

«Mon pere ne m'a pas parle du pretendant, mais il m'a dit seulement qu'il a recu une lettre et attendait une visite du prince Basile. Pour ce qui est du projet de Marieiage qui me regarde, je vous dirai, chere et excellente amie, que le Marieiage, selon moi,est une institution divine a laquelle il faut se conformer. Quelque penible que cela soit pour moi, si le Tout Puissant m'impose jamais les devoirs d'epouse et de mere, je tacherai de les remplir aussi fidelement que je le pourrai, sans m'inquieter de l'examen de mes sentiments a l'egard de celui qu'il me donnera pour epoux. J'ai recu une lettre de mon frere, qui m'annonce son arrivee a Лысые Горы avec sa femme. Ce sera une joie de courte duree, puisqu'il nous quitte pour prendre part a cette malheureuse guerre, a laquelle nous sommes entraines Dieu sait, comment et pourquoi. Non seulement chez vous au centre des affaires et du monde on ne parle que de guerre, mais ici, au milieu de ces travaux champetres et de ce calme de la nature, que les citadins se representent ordinairement a la campagne, les bruits de la guerre se font entendre et sentir peniblement. Mon pere ne parle que Marieche et contreMarieche, choses auxquelles je ne comprends rien; et avant hier en faisant ma promenade habituelle dans la rue du village, je fus temoin d'une scene dechirante… C'etait un convoi des recrues enroles chez nous et expedies pour l'armee… Il fallait voir l'etat dans lequel se trouvant les meres, les femmes, les enfants des hommes qui partaient et entendre les sanglots des uns et des autres!
On dirait que l'humanite a oublie les lois de son divin Sauveur, Qui prechait l'amour et le pardon des offenses, et qu'elle fait consister son plus grand merite dans l'art de s'entretuer.
«Adieu, chere et bonne amie, que notre divin Sauveur et Sa tres Sainte Mere vous aient en Leur sainte et puissante garde. Marieie».
[Милый и бесценный друг. Ваше письмо от 13 го доставило мне большую радость. Вы всё еще меня любите, моя поэтическая Юлия. Разлука, о которой вы говорите так много дурного, видно, не имела на вас своего обычного влияния. Вы жалуетесь на разлуку, что же я должна была бы сказать, если бы смела, – я, лишенная всех тех, кто мне дорог? Ах, ежели бы не было у нас религии для утешения, жизнь была бы очень печальна. Почему приписываете вы мне строгий взгляд, когда говорите о вашей склонности к молодому человеку? В этом отношении я строга только к себе. Я понимаю эти чувства у других, и если не могу одобрять их, никогда не испытавши, то и не осуждаю их. Мне кажется только, что христианская любовь, любовь к ближнему, любовь к врагам, достойнее, слаще и лучше, чем те чувства, которые могут внушить прекрасные глаза молодого человека молодой девушке, поэтической и любящей, как вы.
Известие о смерти графа Безухова дошло до нас прежде вашего письма, и мой отец был очень тронут им. Он говорит, что это был предпоследний представитель великого века, и что теперь черед за ним, но что он сделает все, зависящее от него, чтобы черед этот пришел как можно позже. Избави нас Боже от этого несчастия.
Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего Божественного Спасителя, что легче верблюду пройти в иглиное ухо, чем богатому войти в царствие Божие, – эти слова страшно справедливы. Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Такому молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, – через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, – я желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы, путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской.
Будем читать лучше Апостолов и Евангелие. Не будем пытаться проникнуть то, что в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и священные тайны Провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и Вечным непроницаемую завесу? Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш Божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в том, что чем меньше мы будем давать разгула нашему уму, тем мы будем приятнее Богу, Который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем меньше мы углубляемся в то, что Ему угодно было скрыть от нас, тем скорее даст Он нам это открытие Своим божественным разумом.
Отец мне ничего не говорил о женихе, но сказал только, что получил письмо и ждет посещения князя Василия; что касается до плана супружества относительно меня, я вам скажу, милый и бесценный друг, что брак, по моему, есть божественное установление, которому нужно подчиняться. Как бы то ни было тяжело для меня, но если Всемогущему угодно будет наложить на меня обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих чувств в отношении того, кого Он мне даст супругом.
Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты Бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену.
Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, и слышать рыдания тех и других. Подумаешь, что человечество забыло законы своего Божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под Своим святым и могущественным покровом. Мария.]
– Ah, vous expediez le courier, princesse, moi j'ai deja expedie le mien. J'ai ecris а ma pauvre mere, [А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] – заговорила быстро приятным, сочным голоском улыбающаяся m lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно веселый и самодовольный мир.
– Princesse, il faut que je vous previenne, – прибавила она, понижая голос, – le prince a eu une altercation, – altercation, – сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, – une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de tres mauvaise humeur, tres morose. Soyez prevenue, vous savez… [Надо предупредить вас, княжна, что князь разбранился с Михайлом Иванычем. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете…]
– Ah l chere amie, – отвечала княжна Марья, – je vous ai prie de ne jamais me prevenir de l'humeur dans laquelle se trouve mon pere. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [Ах, милый друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и другие судили.]
Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между 12 и 2 часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.


Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене:
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату: