36-й Венецианский кинофестиваль
Поделись знанием:
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
| 36-й Венецианский кинофестиваль | |||
| Общие сведения | |||
|---|---|---|---|
| Дата проведения |
с 25 августа по 5 сентября, 1979 года | ||
| Место проведения | |||
| |||
36-й Венецианский международный кинофестиваль проходил в Венеции, Италия, с 25 августа по 5 сентября, 1979 года.
Фестиваль возродился после десятилетнего перерыва и постепенно вернул себе былой престиж. Уже в следующем 1980 году была восстановлена конкурсная программа с вручением ряда призов.
Фильмы участницы
- Луна, режиссёр Бернардо Бертолуччи
- Поляна, режиссёр Витторио и Паоло Тавиани
- Операция «Чудовище», режиссёр Джилло Понтекорво
- Буржуазная драма, режиссёр Флорестано Ванчини
- Земные дни проходят, режиссёр Горан Паскалевич
- Солдаты, режиссёр Альфонсо Унгриа
- Присутствие, режиссёр Миклош Янчо
- Синема, режиссёр Лиана Элиава
- Осенний марафон, режиссёр Георгий Данелия
- Побег из Алькатраса, режиссёр Дон Сигел
- Маг из Люблина, режиссёр Менахем Голан
- Американские граффити 2, режиссёр Билл Л. Нортон
- Святой Джек, режиссёр Питер Богданович
- Странники, режиссёр Филип Кауфман
- Vereda Tropical, режиссёр Жоакин Педру ди Андради
- Anjeta José do Brasil, режиссёр Паулу Сесар Сарасени
- Funerailles à Bongo: le vieil Anaï, режиссёр Жан Руш
- Passe Montagne, режиссёр Жан-Франко Стевенин
- Удушение, режиссёр Канэто Синдо
- Il fiume, режиссёр Feisal Yasini
- Samba le grand, режиссёр Мустафа Алассан
- El Super, режиссёр Леон Ичасо и Орландо Хименес Леаль
- Essakkamat, режиссёр Салах Абусейф
Награды
- Приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ): Шапка, режиссёр Жан-Франсуа Стевенен и Нуба, режиссёр Асся Джеббар
- Премия итальянских журналистов за лучший фильм: Святой Джек, режиссёр Питер Богданович
- Приз за лучшую мужскую роль: Евгений Леонов — Осенний марафон
- Приз за лучшую женскую роль: Нобуко Отова — Удушение
Напишите отзыв о статье "36-й Венецианский кинофестиваль"
Ссылки
- [www.imdb.com/event/ev0000681/1979 36-й Венецианский кинофестиваль]
- [www.labiennale.org/it/cinema/storia/anni70.html?back=true Официальный сайт кинофестиваля в Венеции]
- [asac.labiennale.org/it/passpres/cinema/annali.php?m=51&c=b Международный кинофестиваль в архиве Биеннале]
|
||||||
Отрывок, характеризующий 36-й Венецианский кинофестиваль
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
