Испанский язык на Филиппинах

Испа́нский язы́к на Филиппи́нах (исп. Idioma español en Filipinas) — восточноазиатско-тихоокеанская разновидность испанского языка, получившая распространение в колониальный период на Филиппинском архипелаге.

Помимо собственно Филиппин, где находился центр колониального испанского управления, в исторический языковой ареал испанского языка входили также соседние тихоокеанские территории, находившиеся под суверенитетом Испании: Гуам, Марианские острова, Каролинские острова, Палау и другие острова Микронезии, которые входили в так называемое генерал-капитанство Филиппины, а также небольшие архипелаги Индонезии, близкие к Минданао, в которых испанский играл роль лингва франка. Отличительной чертой азиатских разновидностей испанского языка стал их преимущественно письменно-официальный характер. И действительно, несмотря на свой статус официального языка в генерал-капитанстве на протяжении свыше 300 лет, к концу испанского колониального периода (1521—1899 гг.) лишь около 1 % населения региона имели преимущественно европейское происхождение и, соответственно, считали испанский язык единственным родным, хотя, по оценкам, до 60 % населения владели им как вторым, третьим языком или же иностранным. Испанский был основным языком колониальных регистров, литературы, революционного движения, административного официоза и армии. Основной удар по позициям испанского языка в стране нанесла Испано-американская война 1898 г., после которой Филиппины превратились фактически в колонию США, проводивших политику вытеснения испанского языка и замену его английским. Ниже приведены и другие причины упадка испанского языка на Филиппинах. Тем не менее, на юге страны (полуостров Замбоанга) сохраняется значительное количество носителей испанско-креольского языка чавакано (свыше 0,6 млн чел.), очень близкого испанскому. Более того, до 40 % лексики автохтонных языков Филиппин имеет испанское происхождение. Также, современный президент Филиппин Глория Арройо вновь ввела испанский в качестве обязательного предмета в филиппинских школах с 2008 г. после долгого перерыва с 1986 г.

Расцвет испанского языка в регионе

Первые испанцы появились на территории архипелага после 1521 г., после экспедиции Фернана Магеллана. Как и в ходе средневековой Реконкисты, Испания поставила перед собой цель предотвратить окончательную исламизацию Филиппин на манер Индонезии с помощью прямого военного вмешательства. В отличие от Латинской Америки, массовая христианизация региона не привела к массовой испанизации. Как и в Латинской Америке, испанские мужчины вступали в браки с местными филиппинками и китаянками, но из-за крайней удалённости Филиппин, количество колонистов-европейцев было крайне невелико. Более того, большинство прибывших были католические священники, которые противились распространению испанского языка в стране, боясь «развратить» своих новых прозелитов. Испанское духовенство даже способствовало развитию алфавита для местных языков, а также становлению их литературной формы. И всё же в административном аппарате, а после 1863 г. и в школах преобладал именно испанский язык. Основной корпус испаноязычной филиппинской литературы конца 19 — начала 20 вв. включает ряд изысканных произведений, в том числе два романа национального героя Филиппин Хосе Рисаля-и-Алонсо (1861—1896), выдержанные в имажинистской манере лирические сочинения Фернандо Герреро (1873—1929) и Сесилио Апостола (1877—1938) и, наконец, сатира Хесуса Бальмори (1886—1948). Вплоть до конца 19 в. главной покровительницей искусств на Филиппинах была Римско-католическая церковь. В архитектуре, скульптуре и живописи того времени проявляется любопытный китайский или малайский вариант испанского барокко. Хуан Луна (1857—1899) и Феликс Ресурресьон Идальго (1855—1913) — талантливые филиппинские художники, покинувшие родину, — завоевали признание в Испании своими полотнами, выполненными в романтическом стиле.

Испанское языковое наследие

Несмотря на оттеснение испанского языка на языковую периферию, в автохтонных языках сохраняются многочисленные испанские заимствования. Около 8.000 корней в тагальском, в бисайских языках — свыше 6.000 корней. Продолжают использоваться испанские числительные, названия месяцев года. Повсеместно встречаются испанские топонимы: Рохос, Негрос, Сан-Карлос, Пуэрто-Принсеса, Толедо, Сентраль и др. Кроме того, среди филиппинцев по-прежнему распространены испанские имена и фамилии.

Упадок испанского языка на Филиппинах

Испано-американская война 1898 года привела к установлению американского контроля над Филиппинами. Поначалу американцы были вынуждены сами пользоваться испанским в своей колонии, хотя и выражали по этому поводу крайнее недовольство. Уже в 1901 г. в страну направлены так называемые томаситы — учительский корпус пионеров-«первопроходцев», основная цель которых подготовить переход Филиппин с испанского языка преподавания на английский. Переход занял довольно длительное время: несмотря на помощь томаситов, первые книги, радио- и телепередачи в стране выходят на испанском. Но в 1935 г. английский становится официальным наряду с испанским языком. Параллельно американцы ведут работу по становлению единого национального языка на основе автохтонных элементов. 31 декабря 1937 г. таким языком был избран тагальский, основной разговорный язык столицы — г. Манила. И все же образовательные меры по американизации страны долгое время не могли полностью вытеснить испанский язык с архипелага. За первую половину ХХ века доля филиппинцев, свободно владеющих испанским языком, сократилась с 10 % до 6 %, что объяснялось скорее демографическим взрывом среди сельского населения, а не сокращением числа испаноязычных. В крупных городах, и в первую очередь, в столице испанский продолжает сохраняться. Но именно разрушительные последствия Второй мировой войны лишили испанский язык его городской базы. Во время японской оккупации и американских бомбёжек особенно сильно пострадали города, прежде всего исторический испаноязычный квартал Манилы Интрамурос. Многие испаноязычные семьи погибли или же вынуждены были эмигрировать из-за резкого снижения уровня жизни в разрушенной стране. К началу 80-х в Маниле осталось лишь 2 коренных испаноязычных жителя. На грани исчезновения испанский язык оказался и в г. Кавите, где некогда преобладали испаноязычные. Современная филиппинская литература создаётся по большей части на английском языке, особенно после 1950-х годов. Известны такие мастера, как поэт Хосе Гарсиа Вилья, романист Н. В. М. Гонсалес, автор короткого рассказа Никомедес Хоакин и эссеист Кармен Герреро-Накпиль. При этом английский активно конкурирует с тагальским практически во всех сферах, за исключением повседневного общения из-за сложности английской фонетики и правописания по сравнению с тагальской и/или испанской. В 1973 году испанский язык потерял статус официального, а в 1987 году он перестал быть обязательным предметом в университетах.

Возрождение испанского языка

По данным Института Сервантеса, ныне на Филиппинах проживает около 3'180'000 человек, знающих литературный испанский язык, но лишь менее 3 тыс. жителей из более чем 90-миллионного населения страны по-прежнему считают испанский язык родным, не считая тех, для кого родной язык — чабакано, креольский язык на основе испанского (600'000 человек на юге страны и ещё 12 тысяч в Малайзии). Изучают испанский язык около 30 тыс. филиппинцев. Как и ранее, испанский язык используется преимущественно в семьях смешанного испанско-азиатского происхождения (филиппинские метисы), обычно высокого достатка.

См. также

• Итальянский язык на Мальте
• Португальский язык в Восточном Тиморе
• Французский язык в Канаде
• Шведский язык в Финляндии
• Латинская Азия

Отрывок, характеризующий Испанский язык на Филиппинах

– Princesse, il faut que je vous previenne, – прибавила она, понижая голос, – le prince a eu une altercation, – altercation, – сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, – une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de tres mauvaise humeur, tres morose. Soyez prevenue, vous savez… [Надо предупредить вас, княжна, что князь разбранился с Михайлом Иванычем. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете…]
– Ah l chere amie, – отвечала княжна Марья, – je vous ai prie de ne jamais me prevenir de l'humeur dans laquelle se trouve mon pere. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [Ах, милый друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и другие судили.]
Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между 12 и 2 часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.


Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене:
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.