Комиссар государственной безопасности 3-го ранга
Поделись знанием:
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.
Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.
Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
Комиссар государственной безопасности 3 ранга — специальное звание высшего начальствующего состава в органах государственной безопасности СССР.
Предшествующее более низкое звание: Старший майор государственной безопасности (в 1935-1943 гг.), Комиссар государственной безопасности (в 1943-1945 гг.). Следующее более высокое звание: комиссар государственной безопасности 2 ранга
Содержание
История
Введено постановлением ЦИК СССР и СНК СССР от 07.10.1935, отменено указом Президиума Верховного Совета СССР от 06.07.1945. Соответствовало воинскому званию комкор и равным ему.
Из числа лиц, которым было присвоено данное специальное звание, многие были расстреляны или пострадали в годы массовых сталинских репрессий и после смерти И. В. Сталина.
06.07.1945 указом Президиума Верховного Совета СССР «О званиях, форме одежды и знаках различия начальствующего состава Народного комиссариата внутренних дел и Народного комиссариата государственной безопасности СССР» специальные звания начсостава НКВД и НКГБ были заменены на общевойсковые воинские звания.
Знаки различия
Знаки различия с 1937 года — три «ромба» в петлицах без звёздочки над ними.
Список комиссаров государственной безопасности 3-го ранга
- 29.11.1935 — Бак, Борис Аркадьевич (1897—1938), 1-й заместитель начальника УНКВД по Московской области
- 29.11.1935 — Берман, Матвей Давыдович (1898—1939), начальник ГУЛАГ НКВД СССР
- 29.11.1935 — Бокий, Глеб Иванович (1879—1937), начальник Специального отдела ГУГБ НКВД СССР
- 29.11.1935 — Дагин, Израиль Яковлевич (1895—1940), начальник УНКВД по Северо-Кавказскому краю
- 29.11.1935 — Дейч, Яков Абрамович (1898—1938), начальник УНКВД по Калининской области
- 29.11.1935 — Западный, Семён Израилевич (1899—1938), начальник УНКВД по Хабаровской области
- 29.11.1935 — Зирнис, Ян Петрович (1894—1939), начальник УНКВД по Восточно-Сибирскому краю
- 29.11.1935 — Каруцкий, Василий Абрамович (1900—1938), начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю
- 29.11.1935 — Люшков, Генрих Самойлович (1900—1945), заместитель начальника Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР
- 29.11.1935 — Мазо, Соломон Самойлович (1900—1937), начальник Экономического отдела УГБ НКВД Украинской ССР
- 29.11.1935 — Николаев-Журид, Николай Галактионович (1897—1940), заместитель начальника УНКВД по Ленинградской области
- 29.11.1935 — Погребинский, Матвей Самойлович (1895—1937), начальник УНКВД по Горьковскому краю
- 29.11.1935 — Пузицкий, Сергей Васильевич (1895—1937), заместитель начальника Дмитровского ИТЛ
- 29.11.1935 — Рапопорт, Григорий Яковлевич (1890—1938), начальник УНКВД по Сталинградскому краю
- 29.11.1935 — Решетов, Илья Фёдорович (1894—1937), начальник УНКВД по Свердловской области
- 29.11.1935 — Рудь, Пётр Гаврилович (1896—1937), начальник УНКВД по Азово-Черноморскому краю
- 29.11.1935 — Сосновский, Игнатий Игнатьевич (1897—1937), 1-й заместитель начальника УНКВД по Саратовскому краю
- 29.11.1935 — Стырне, Владимир Андреевич (1897—1937), начальник УНКВД по Ивановской области
- 29.11.1935 — Сумбатов, Ювельян Давидович (1889—1960), начальник УНКВД Азербайджанской ССР
- 11.12.1935 — Быстрых, Николай Михайлович (1893—1939), главный инспектор пограничных, внутренних войск и милиции при Наркоме внутренних дел СССР
- 01.10.1936 — Дмитриев, Дмитрий Матвеевич (1901—1939), начальник Главного управления шоссейных дорог НКВД СССР
- 13.12.1936 — Курский, Владимир Михайлович (1897—1937), начальник Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР
- 14.03.1937 — Берман, Борис Давыдович (1901—1939), Нарком внутренних дел Белорусской ССР
- 14.03.1937 — Миронов, Сергей Наумович (1894—1940), начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю
- 03.04.1937 — Иванов, Василий Тимофеевич (1894—1938), заместитель Наркома внутренних дел Украинской ССР
- 03.04.1937 — Минаев-Цикановский, Александр Матвеевич (1888—1939), начальник УНКВД по Сталинградской области
- 20.01.1938 — Литвин, Михаил Иосифович (1892—1938), начальник УНКВД по Ленинградской области
- 25.01.1938 — Успенский, Александр Иванович (1902—1940), Нарком внутренних дел Украинской ССР
- 11.09.1938 — Меркулов, Всеволод Николаевич (1895—1953), в распоряжении Наркома внутренних дел СССР[1]
- 02.12.1938 — Деканозов, Владимир Георгиевич (1898—1953), начальник 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР
- 28.12.1938 — Власик, Николай Сидорович (1896—1967), начальник 1-го отдела ГУГБ НКВД СССР
- 28.12.1938 — Кобулов, Богдан Захарович (1904—1953), заместитель начальника ГУГБ НКВД СССР[2]
- 19.02.1939 — Никишов, Иван Фёдорович (1894—1958), начальник УНКВД по Хабаровскому краю
- 04.09.1939 — Круглов, Сергей Никифорович (1907—1977), заместитель Наркома внутренних дел СССР по кадрам[2]
- 04.09.1939 — Серов, Иван Александрович (1905—1990), Нарком внутренних дел Украинской ССР[2]
- 14.03.1940 — Бочков, Виктор Михайлович (1900—1981), начальник 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР
- 14.03.1940 — Кубаткин, Пётр Николаевич (1907—1950), начальник УНКВД по Московской области
- 14.03.1940 — Мильштейн, Соломон Рафаилович (1899—1955), начальник Главного транспортного управления НКВД СССР
- 14.03.1940 — Рапава, Авксентий Нарикиевич (1899—1955), Нарком внутренних дел Грузинской ССР
- 14.03.1940 — Саджая, Алексей Николаевич (1898—1942), Нарком внутренних дел Узбекской ССР
- 14.03.1940 — Федотов, Павел Васильевич (1900—1963), начальник 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР
- 14.03.1940 — Цанава, Лаврентий Фомич (1900—1955), Нарком внутренних дел Белорусской ССР
- 09.07.1941 — Абакумов, Виктор Семёнович (1908—1954), заместитель Наркома внутренних дел СССР[2]
- 09.07.1941 — Чернышёв, Василий Васильевич (1896—1952), заместитель Наркома внутренних дел СССР[2]
- 19.07.1941 — Белянов, Александр Михайлович (1903—1994), начальник особого отдела НКВД фронта резервных армий
- 19.07.1941 — Куприн, Павел Тихонович (1908—1942), начальник особого отдела НКВД Северного фронта
- 19.07.1941 — Михеев, Анатолий Николаевич (1911—1941), начальник особого отдела НКВД Юго-Западного фронта
- 19.07.1941 — Сазыкин, Николай Степанович (1910—1985), начальник особого отдела НКВД Южного фронта
- 29.08.1941 — Сергиенко, Василий Тимофеевич (1903—1982), Нарком внутренних дел Украинской ССР
- 14.02.1943 — Бабкин, Алексей Никитич (1906—1950), Нарком внутренних дел Казахской ССР
- 14.02.1943 — Блинов, Афанасий Сергеевич (1904—1961), начальник 3-го управления НКВД СССР
- 14.02.1943 — Борщёв, Тимофей Михайлович (1901—1956), начальник УНКВД по Свердловской области
- 14.02.1943 — Воронин, Александр Иванович (1908—1990), начальник УНКВД по Сталинградской области
- 14.02.1943 — Гвишиани, Михаил Максимович (1905—1966), начальник УНКВД по Приморскому краю
- 14.02.1943 — Журавлёв, Михаил Иванович (1911—1976), начальник УНКВД по Московской области
- 14.02.1943 — Завенягин, Авраамий Павлович (1901—1956), заместитель Наркома внутренних дел СССР
- 14.02.1943 — Кобулов, Амаяк Захарович (1906—1955), Нарком внутренних дел Узбекской ССР
- 14.02.1943 — Мамулов, Степан Соломонович (1902—1976), начальник секретариата НКВД СССР
- 14.02.1943 — Мешик, Павел Яковлевич (1910—1953), начальник Экономического управления НКВД СССР
- 14.02.1943 — Обручников, Борис Павлович (1905—1988), заместитель Наркома внутренних дел СССР по кадрам
- 14.02.1943 — Огольцов, Сергей Иванович (1900—1977), начальник УНКВД по Куйбышевской области
- 14.02.1943 — Румянцев, Василий Иванович (1896—1960), начальник 1-го отделения 1-го отдела НКВД СССР
- 14.02.1943 — Сафразьян, Леон Богданович (1893—1954), начальник Главного управления аэродромного строительства НКВД СССР
- 14.02.1943 — Селивановский, Николай Николаевич (1901—1997), начальник особого отдела НКВД Южного фронта
- 14.02.1943 — Судоплатов, Павел Анатольевич (1907—1996), начальник 4-го управления НКВД СССР
- 14.02.1943 — Фитин, Павел Михайлович (1907—1971), начальник 1-го управления НКВД СССР
- 14.02.1943 — Церетели, Шалва Отарович (1894—1955), 1-й заместитель Наркома внутренних дел Грузинской ССР
- 14.02.1943 — Шария, Петр Афанасьевич (1902—1983), заместитель начальника 1-го управления НКВД СССР
- 14.12.1943 — Наседкин, Виктор Григорьевич (1905—1950), начальник ГУЛАГ НКВД СССР
- 02.01.1944 — Рясной, Василий Степанович (1904—1995), Нарком внутренних дел Украинской ССР
- 18.03.1944 — Савченко, Сергей Романович (1904—1966), Нарком государственной безопасности Украинской ССР
- 29.03.1944 — Жуков, Георгий Сергеевич (1907—1978), начальник 7-го отдела 2-го управления НКГБ СССР
- 10.04.1944 — Егнаташвили, Александр Яковлевич (1887—1948), заместитель начальника 6-го управления НКГБ СССР
- 16.05.1944 — Леонтьев, Александр Михайлович (1902—1960), начальник отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР
- 14.12.1944 — Каранадзе, Григорий Теофилович (1902—1970), Нарком внутренних дел Украинской ССР
- 14.12.1944 — Якубов, Мир Теймур Мир Алекпер оглы (1904—1970), Нарком внутренних дел Азербайджанской ССР
- 11.01.1945 — Маркарян, Рубен Амбарцумович (1896—1956), Нарком внутренних дел Дагестанской АССР
- 29.03.1945 — Богданов, Николай Кузьмич (1907—1972), Нарком внутренних дел Казахской ССР
- 14.04.1945 — Бурдаков, Семён Николаевич (1901—1978), начальник Ухто-Ижемского ИТЛ и Ухто-Ижемского комбината НКВД
- 09.06.1945 — Бельченко, Сергей Саввич (1902—2002), Нарком внутренних дел Белорусской ССР
- 02.07.1945 — Влодзимирский, Лев Емельянович (1903—1953), начальник следственной части по особо важным делам НКГБ СССР
- 02.07.1945 — Горлинский, Николай Дмитриевич (1907—1965), начальник УНКГБ по Краснодарскому краю
- 02.07.1945 — Долгих, Иван Ильич (1904—1961), начальник УНВД по Хабаровскому краю
- 02.07.1945 — Дроздецкий, Павел Гаврилович (1903—1979), заместитель Наркома государственной безопасности Украинской ССР
- 02.07.1945 — Лангфанг, Александр Иванович (1907—1990), начальник 4-го отдела 1-го управления НКГБ СССР
- 02.07.1945 — Лапшин, Евгений Петрович (1900—1956), начальник отдела «Б» НКГБ СССР
- 02.07.1945 — Райхман, Леонид Федорович (1908—1990), заместитель начальника 2-го управления НКГБ СССР
- 02.07.1945 — Родионов, Дмитрий Гаврилович (1906—1972), заместитель начальника 2-го управления НКГБ СССР
- 02.07.1945 — Ткаченко, Иван Максимович (1910—1955), уполномоченный НКВД-НКГБ по Литовской ССР
- 02.07.1945 — Фокин, Пётр Максимович (1900—1979), Нарком государственной безопасности Крымской АССР
- 02.07.1945 — Харитонов, Фёдор Петрович (1907—1991), Нарком внутренних дел Туркменской ССР
- 02.07.1945 — Шевелёв, Иван Григорьевич (1904—1998), начальник 5-го управления НКГБ СССР
- 02.07.1945 — Шикторов, Иван Сергеевич (1908—1978), начальник УНКВД по Ленинградской области
06.07.1945 указом Президиума Верховного Совета СССР «О званиях, форме одежды и знаках различия начальствующего состава Народного комиссариата внутренних дел и Народного комиссариата государственной безопасности СССР» специальные звания начсостава НКВД и НКГБ были заменены на общевойсковые звания.
В связи с этим произведена переаттестация, по результатом которой постановлением СНК СССР №1663 от 09.07.1945 воинское звание генерал-лейтенант было присвоено следующим комиссарам государственной безопасности 3 ранга:[3]
- БАБКИНУ Алексею Никитичу – уполномоченному НКВД-НКГБ по Латвийской ССР;
- БЕЛЬЧЕНКО Сергею Саввичу – Наркому внутренних дел Белорусской ССР;
- БЛИНОВУ Афанасию Сергеевичу – начальнику УНКГБ по Московской области;
- БОГДАНОВУ Николаю Кузьмичу – Наркому внутренних дел Казахской ССР;
- БОРЩЁВУ Тимофею Михайловичу – начальнику УНКГБ по Свердловской области;
- БУРДАКОВУ Семёну Николаевичу – начальнику Ухто-Ижемского ИТЛ и Ухто-Ижемского комбината НКВД;
- ВЛАСИКУ Николаю Сидоровичу – 1-му заместителю начальника 6-го управления НКГБ СССР;
- ВЛОДЗИМИРСКОМУ Льву Емельяновичу – начальнику Следственной части по особо важным делам НКГБ СССР;
- ВОРОНИНУ Александру Ивановичу – начальнику УНКГБ по Львовской области;
- ГВИШИАНИ Михаилу Максимовичу – начальнику УНКГБ по Приморскому краю;
- ГОРЛИНСКОМУ Николаю Дмитриевичу – начальнику УНКГБ по Краснодарскому краю;
- ДОЛГИХ Ивану Ильичу – начальнику УНКВД по Хабаровскому краю;
- ДРОЗДЕЦКОМУ Петру Гавриловичу – заместителю Наркома госбезопасности Украинской ССР;
- ЕГНАТАШВИЛИ Александру Яковлевичу – начальнику Управления спецобъектов в Крыму НКВД СССР;
- ЖУКОВУ Георгию Сергеевичу – начальнику отдела спецпоселений УНКВД по Новосибирской области;
- ЖУРАВЛЁВУ Михаилу Ивановичу – начальнику УНКВД по Московской области;
- ЗАВЕНЯГИНУ Авраамию Павловичу – заместителю Наркома внутренних дел СССР;
- КАРАНАДЗЕ Григорию Теофиловичу – Наркому внутренних дел Грузинской ССР;
- КОБУЛОВУ Амаяку Захаровичу – начальнику Оперативного отдела – 1-му заместителю начальника Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР;
- КУБАТКИНУ Петру Николаевичу – начальнику УНКГБ по Ленинградской области;
- ЛАНГФАНГУ Александру Ивановичу – начальнику 4-го отдела 1-го управления НКГБ СССР;
- ЛАПШИНУ Евгению Петровичу – начальнику отдела «Б» НКГБ СССР;
- ЛЕОНТЬЕВУ Александру Михайловичу – начальнику Главного управления по борьбе с бандитизмом НКВД СССР;
- МАМУЛОВУ Степану Соломоновичу – начальнику Секретариата НКВД СССР;
- МАРКАРЯНУ Рубену Амбарцумовичу – Наркому внутренних дел Дагестанской АССР;
- МИЛЬШТЕЙНУ Соломону Рафаиловичу – начальнику 3-го управления НКГБ СССР;
- НАСЕДКИНУ Виктору Григорьевичу – начальнику Главного управления ИТЛ и колоний НКВД СССР;
- НИКИШОВУ Ивану Фёдоровичу – уполномоченному НКВД СССР по Дальстрою;
- ОБРУЧНИКОВУ Борису Павловичу – заместителю Наркома внутренних дел СССР по кадрам – начальнику Отдела кадров НКВД СССР;
- ОГОЛЬЦОВУ Сергею Ивановичу – Наркому государственной безопасности Казахской ССР;
- РАЙХМАНУ Леониду Федоровичу – заместителю начальника 2-го управления НКГБ СССР;
- РАПАВА Авксентию Нарикиевичу – Наркому государственной безопасности Грузинской ССР;
- РОДИОНОВУ Дмитрию Гавриловичу – начальнику 1-го отдела - заместителю начальника 2-го управления НКГБ СССР;
- РУМЯНЦЕВУ Василию Ивановичу – заместителю начальника 4-го отдела 6-го управления НКГБ СССР;
- РЯСНОМУ Василию Степановичу – Наркому внутренних дел Украинской ССР;
- САВЧЕНКО Сергею Романовичу – Наркому государственной безопасности Украинской ССР;
- САЗЫКИНУ Николаю Степановичу – уполномоченному НКВД-НКГБ по Эстонской ССР;
- САФРАЗЬЯНУ Леону Богдановичу – заместителю Наркома внутренних дел СССР - начальнику Главного управления аэродромного строительства НКВД СССР;
- СЕРГИЕНКО Василию Тимофеевичу – начальнику УНКВД по Крымской области;
- СУДОПЛАТОВУ Павлу Анатольевичу – начальнику 4-го управления НКГБ СССР - начальнику отдела «Ф» и группы «С» НКВД СССР;
- СУМБАТОВУ (ТОПУРИДЗЕ) Ювельяну Давидовичу – начальнику Хозяйственного управления НКВД СССР;
- ФЕДОТОВУ Петру Васильевичу – начальнику 2-го управления НКГБ СССР;
- ФИТИНУ Павлу Михайловичу – начальнику 1-го управления НКГБ СССР;
- ФОКИНУ Петру Максимовичу – начальнику УНКГБ по Крымской области;
- ХАРИТОНОВУ Фёдору Петровичу – Наркому внутренних дел Туркменской ССР;
- ЦАНАВА Лаврентию Фомичу – Наркому государственной безопасности Белорусской ССР;
- ЦЕРЕТЕЛИ Шалве Отаровичу – 1-му заместителю Наркома государственной безопасности Грузинской ССР;
- ШЕВЕЛЁВУ Ивану Григорьевичу – начальнику 5-го управления НКГБ СССР;
- ШИКТОРОВУ Ивану Сергеевичу – начальнику УНКВД по Ленинградской области;
- ЯКУБОВУ Мир Теймуру Мир Алекпер-оглы – Наркому внутренних дел Азербайджанской ССР.
В дальнейшем генеральские звания сотрудникам МВД и МГБ не присваивались до 1954 года.
Знаки различия
Вопрос о знаках различия в особых отделах некоторое время оставался открытым из-за согласований между Наркоматом обороны и НКВД. Совместным приказом НКО/НКВД № 91/183 от 23.05.1936 было объявлено «Положение об особых органах ГУГБ НКВД СССР», согласно которому для работавших в войсках сотрудников особых отделов НКВД в целях конспирации устанавливались форма одежды и знаки различия военно-политического состава соответствующего звания.
Приказом НКВД № 278 от 15.06.1937 система знаков различия была изменена. Нарукавные знаки различия были отменены, был изменен вид петлиц. Петлицы устанавливались двух видов: для гимнастерки или френча и для шинели. Петлицы на гимнастёрках сохраняли прежние форму и размер. Петлицы на шинелях имели форму ромба со скругленными вогнутыми верхними сторонами. Высота петлицы 11 см, ширина — 8,5 см. Цвет петлиц оставался прежним: краповые с малиновым кантом. Вместо звездочек и угольников были установлены знаки различия, аналогичные принятым в РККА: ромбы для высшего начсостава, прямоугольники ("шпалы") — для старшего и квадраты ("кубики") — для среднего. Комиссар государственной безопасности 3 ранга на петлице носил 3 ромба.
Приказом НКВД № 126 от 18.02.1943 в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР «О введении новых знаков различия для личного состава органов и войск НКВД» от 09.02.1943 вместо существующих петлиц были введены новые знаки различия — погоны, а также утверждены правила ношения формы одежды личным составом органов и войск НКВД CCCP.
Напишите отзыв о статье "Комиссар государственной безопасности 3-го ранга"
Примечания
- ↑ C 1943 г. — комиссар государственной безопасности 1-го ранга (звание присвоено, минуя звание комиссара государственной безопасности 2-го ранга).
- ↑ 1 2 3 4 5 С 1943 г. — комиссар государственной безопасности 2-го ранга.
- ↑ [shieldandsword.mozohin.ru/ranks/gb4552.htm Список лиц, которым присвоены генеральские звания по постановлению СНК СССР от 9 июля 1945 г. № 1663.]
См. также
Ссылки
- [www.rkka.ru/handbook/personal/chekist.xls Список присвоения спецзваний ГУГБ и РКМ 1935-1943 гг.]
- [www.memo.ru/history/NKVD/kto/index.htm Справочник «Кто руководил НКВД. 1934-1941»]
- [shieldandsword.mozohin.ru/personnel.htm Биографический справочник сотрудников правоохранительных органов и органов безопасности (сайт «История отечественных спецслужб и правоохранительных органов»)]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Комиссар государственной безопасности 3-го ранга
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.
Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.
Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
