Миссис Даутфайр
Поделись знанием:
К:Фильмы 1993 года
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
| Миссис Даутфайр | |
| англ. Mrs. Doubtfire | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Марк Рэдклифф |
| Автор сценария |
Лесли Диксон |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
«Blue Wolf» |
| Длительность |
125 мин. |
| Бюджет |
$25,000,000[1] |
| Сборы |
$441,286,195[1] |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Ми́ссис Даутфа́йр» (англ. Mrs. Doubtfire) — комедия режиссёра Криса Коламбуса, снятая в 1993 году по роману Энн Файн «Мадам Даутфайр». Главные роли в фильме, спродюсированном 20th Century Fox, исполнили Робин Уильямс и Салли Филд.
Картина была выдвинута на множество наград и получила премию «Оскар» за лучший грим и причёски, а также две премии «Золотой глобус» (в том числе и за лучший фильм — комедия или мюзикл). Фильм был адаптирован для театральной сцены и воссоздан в качестве мюзикла на Бродвее.
Содержание
Сюжет
На Дэниэла Хилларда сыплются неприятности, как из рога изобилия: он теряет работу, от него уходит жена, Миранда, а после развода ему разрешено видеть детей всего раз в неделю. Но Дэниэл находит выход: переодеться в женское платье и стать пожилой женщиной, миссис Даутфайр. Он нанимается к своей бывшей жене в качестве домработницы и теперь может видеть своих детей каждый день. Последствия, естественно, будут самыми непредсказуемыми. Когда Дэниэлу предлагают новую работу, ему приходится выбирать между ней и ежедневной заботой о детях, да и сами дети вскоре раскрывают личность домработницы.
В ролях
- Робин Уильямс — Дэниэл Хиллард/миссис Даутфайр
- Салли Филд — Миранда Хиллард, его жена
- Мэттью Лоуренс — Кристофер Хиллард, их сын
- Лиза Джейкаб — Лидия Хиллард, их старшая дочь
- Мара Уилсон — Натали Хиллард, их младшая дочь
- Пирс Броснан — Стюарт Данмайр, ухажёр Миранды
- Харви Файерстин — Фрэнк Хиллард, брат Дэниэла
- Энн Хейни — миссис Селнер, социальная работница
- Роберт Проски — Джонатан Ланди, начальник Дэниэла
- Полли Холлидей — Глория Чейни
- Мартин Мулл — Джастин Грегори
Русский дубляж
- Олег Анофриев — Хиллард
- Марина Левтова — Миранда
- Станислав Захаров — Стюарт
- Нина Меньшикова — Глория
- Дарья Мороз — Лидия
- Ирина Гришина — Кристофер
- Никита Джигурда
- Рогволд Суховерко
Фильм дублирован на русский язык на киностудии имени Горького в 1994 году. Режиссёр дубляжа — Борис Бунеев.
Интересные факты
- Фамилия Даутфайр (Doubtfire) была взята главным героем из первого попавшегося газетного заголовка — «Police Doubt Fire Was Accidental» («Полиция сомневается, что пожар был случайным»). Между прочим, в российском прокате название фильма на первых порах переводилось как «Сомнительная дама».
- В фильме герой Робина Уильямса разводится с женой и становится няней для её детей. В реальной жизни Робин развёлся с женой, чтобы жениться на няне[2].
- Персонаж «Миссис Даутфайр» был впервые сыгран Робином Уильямсом на шоу Энди Кауфмана. Он изображал бабушку Кауфмана[2].
- Каждый съёмочный день Робин проводил около 4—5 часов в гримёрке — настолько сложной была эта процедура[2]. За свой старательный труд гримёры фильма получили премию «Оскар».
- Сцена, в ходе которой Дэниэл теряет свою маску, и та улетает в окно, потребовала более 50 дублей[2]. Эта маска на самом деле являлась лишь подпоркой для всего остального грима, который состоял из восьми отдельных частей.
- Специфический акцент миссис Даутфайр был позаимствован у шотландского режиссёра Билла Форсайта, с которым исполнитель главной роли Робин Уильямс познакомился на съемочной площадке картины «Быть человеком».
Саундтрек
Музыку к фильму написал известный композитор Говард Шор. Актёр Робин Уильямс самостоятельно исполнил отрывок из арии «Largo Al Factotum» оперы Россини «Севильский цирюльник».
Также в фильме звучат следующие песни:
- Aerosmith — «Dude (Looks Like a Lady)»
- The Four Seasons — «Walk Like a Man»
- Frank Sinatra — «Luck Be A Lady»
- James Brown — «Papa’s Got A Brand New Bag»
- House of Pain — «Jump Around»
- B.B.King и Albert Collins — «Stormy Monday Blues»
Награды и номинации
- 1994 — премия «Оскар» за лучший грим (Грег Кэнном, Ве Нилл, Йоланда Тусьян)
- 1994 — две премии «Золотой глобус»: лучший фильм — комедия или мюзикл, лучшая мужская роль в комедии или мюзикле (Робин Уильямс)
- 1994 — номинация на премию BAFTA за лучший грим (Грег Кэнном, Ве Нилл, Йоланда Тусьян)
Напишите отзыв о статье "Миссис Даутфайр"
Примечания
Ссылки
- «Миссис Даутфайр» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.tcm.com/tcmdb/title/84089/Mrs-Doubtfire/ Миссис Даутфайр] (англ.) на сайте TCM Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v119900 Миссис Даутфайр] (англ.) на сайте allmovie
- [www.boxofficemojo.com/movies/?id=mrsdoubtfire.htm «Миссис Даутфайр»] (англ.) на сайте Box Office Mojo
| ||||||
Отрывок, характеризующий Миссис Даутфайр
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
