Новый завет в богословии

Новый завет (Евр.: ברית חדשה, berit ḥadasha ; греч.: διαθήκη καινή, diathēkē kainē) — термин, используемый в Библии, в Ветхом и Новом Завете, для обозначения новых качественных отношений между Богом и человеком. Человек, искупленный от первородного греха и его последствий добровольной крестной смертью Иисуса Христа как Спасителя мира, вступает в совершенно иную, по сравнению с ветхозаветной, стадию развития и, переходя из рабского, подзаконного состояния в свободное состояние сыновства и благодати, получает новые силы к достижению поставленного ему идеала нравственного совершенства как необходимого условия для спасения.

В Ветхом Завете термин «новый завет» встречается единственный раз, в книге пророка Иеремии 31:31-34.

Синонимы понятия «Новый завет»

Другие библейские книги вместо термина «Новый завет» могут использовать различные другие выражения — синонимы:

• «завет мира»

«Заключу с ними завет мира и удалю с земли лютых зверей, так что безопасно будут жить в степи и спать в лесах» Книга пророка Иезекииля 34.25

• «вечный завет»

«Заключу с ними завет мира, завет вечный будет с ними. И устрою их, и размножу их, и поставлю среди них святилище Мое на веки. И будет у них жилище Мое, и буду их Богом, а они будут Моим народом» Иезекиль 37.26

• Новая Тора

Новая Тора от меня выйдет (Исайя 51:4)

• Новая песнь

«Пойте Господу новую песнь, хвалу Ему от концов земли, вы, плавающие по морю, и всё, наполняющее его, острова и живущие на них» Исайя 42.10

«и вложил в уста мои новую песнь — хвалу Богу нашему. Увидят многие и убоятся и будут уповать на Господа» Псалтырь 39.4

"Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырёх … " Откровение 14.3

«И поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с неё печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и …» Откровение 5.9

• Вечное евангелие

«И увидел я другого Ангела, летящего по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и …» Откровение 14.6

• «завет»,
• «завет милости», метафорически — «гора Сион»

Во всех цитатах говорится об установлении новых отношений между Богом и человеком. В Новом Завете слова о заключении «нового завета» говорит Иисус Христос на Тайной вечери; новый завет упоминается в посланиях к Коринфянам, а ключевым текстом можно назвать новозаветное послание к Евреям, 8:8-12. Автор послания цитирует книгу пророка Иеремии и даёт своё толкование. Также упоминания нового завета встречаются в литературе Кумрана.

Ветхий Завет — Книга пророка Иеремии

В Викитеке есть полный текст Книги пророка Иеремии

Главы 30 и 31 книги пророка Иеремии в библеистике принято называть «Книгой Утешения». В ней возвещается прощение грешников и то, что Господь не взыщет с новых поколений за ошибки отцов: В те дни уже не будут говорить: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». Иер. 31:29 . Народ Израиля множество раз оказывался недостоин Обетования и Завета, но Бог исполнит предначертанное вопреки всему. Прежний Завет нарушен, но Бог его восстановит. Подобно тому, как ветхий завет (Исх. 19-24) обусловливает освобождение из египетского плена (Исх. 12-15), новый завет повлечет за собой освобождение от греха (ст. 34). В книге пророка Иеремии, 31:31-34 содержится единственное в Ветхом Завете упоминание завета нового:

Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: «познайте Господа», ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более.

• Толкование Феофана Затворника на эти слова Иеремии: [www.bible-center.ru/note/20061219/odp3 Мысли вслух на Евр 8:7-13], где цитируется этот отрывок Ветхого Завета.
• [www.maschiach.de/content/view/122/102/ Иудейское толкование на эти слова Иеремии]

Кумран

В Дамасском документе, кумранском тексте, датируемом второй половиной 2-го века до н. э. мы видим пример интерперетации понятия нового завета, характерный для междузаветного периода. Новое понимание нового завета состоит в том, что теперь, в эпоху перед пришествием Месии община порывает с храмовым культом и с Израилем вообще.

CD-A 5. 21 — 6. 21:15

И земля опустела, ибо говорили непокорно против заповедей Бога, дарованных через Моисея и также через помазанников святости и пророчествовали ложь, чтобы отвратить Израиль от Бога. Но вспомнил Бог Завет изначальный (berith rishonim) и поставил из Аарона разумных и из Израиля мудрых, и возвестил им, чтобы выкопали колодец. «Колодец, который копали князья, вырыли его благородные народа посохом» есть Тора ….И все, кто приведены в Завет (asher huv’u ba-berith), не должны входить в святилище, чтобы зажигать огонь жертвенника напрасно….Ведь они должны следить за тем, чтобы действовать согласно интерпретации Торы для поры нечестия — отделиться от сынов погибели….в соответствии с тем, что им открылось, согласно заповеди, данной вступившим в Новый Завет (ke-mitzwath bae ha-berith ha-hadasha) в стране Дамаска, чтобы….любить каждому брата своего как самого себя…

Созвучная идея всплывает и в другом кумранском тексте, Пешер Хаввакук (1QpHab 2), где в отличие от Дамасского документа маркером нового завета оказывается коренная ре-интерпретация не Пятикнижия, а ветхозаветного пророческого текста (кн. Хаввакука-Аввакума).

Новый завет в первоначальной христианской традиции

В Синодальном переводе Нового завета выражение «Новый завет» встречается в евангелиях от Марка 14:24, от Луки 22:20 и от Матфея 26:28; в первом послании к Коринфянам 11:25, во втором послании к Коринфянам 3:6, в послании к Евреям 8:8, 9:15 и 12:24 и передаёт греческие слова διαθήκη и καινός или νέας. Для евангелия от Луки [[s:От Луки святое благовествование#22:17-20|]] существуют несколько вариантов текста (например, кодекс Безы, представляющий Западный тип текста, опускает стихи 19b-20).

Синоптические евангелия

Мотив нового завета появляется в синоптических евангелиях в описании Тайной вечери. Версия Луки наиболее эксплицитно выявляет мотив нового завета. Лук. 22:7—20 (ср. Мф 26:17-29; Мк 14:12-25; 1 Кор 11:25):

Настал же день опресноков, в который надлежало заколать пасхального [агнца], и послал [Иисус] Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху....И когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним, и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть её, пока она не совершится в Царствии Божием. И, взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою....Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша [есть] Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается Мк. 14:24=Мф 26:28, א, B: ибо сие есть кровь Моя Завета, за многих изливаемая (Мф: + во оставление грехов)].

в отличие от кумранских текстов, храмовый культ евангелиями не отвергается, судя по всему, Иисус с учениками за пасхальной трапезой вкушают принесенного ранее в жертву в Храме пасхального агнца. Некоторое дистанцирование от Храма есть, прощение грехов — не результат храмового жертвоприношения, а происходит через смерть праведника (ср. мотив мученичества в 2 Макк. 7, см. концепция завета в период Второго храма)

В синоптических евангелиях нет акцента на совершенно новой интерпретации Закона (Торы) как основного элемента нового завета. Однако отмена жертвоприношений и замена их искупительной жертвой Христа приводит к реинтерпретации завета. В послании к Евреям эта тенденция выражена эксплицитно.

Послание к Евреям

Послании к Евреям цитирует Иер 31:31-34 Евр. 8:8—12). В послаии новизна нового завета обусловлена появлением нового первосвященника «вовек по чину Мелхиседека» Евр. 7:21). С точки зрения автора послания, принесение принципиально иной искупительной жертвы — вечной жертвы Иисуса — отменяет необходимость в традиционном храмовом культе.

Но пророк, укоряя их, говорит: вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской, потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь. Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их; и буду их Богом, а они будут Моим народом. И не будет учить каждый ближнего своего и каждый брата своего, говоря: познай Господа; потому что все, от малого до большого, будут знать Меня, потому что Я буду милостив к неправдам их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более.

Послания к Коринфянам

Апостол Павел обращается к понятию нового завета в 1 Кор. 11:24-25 и в процитированном ниже отрывке 2 Кор. В 1 Кор. он воспроизводит слова Христа на Тайной вечери, связанные с искупительной смертью. В 2 Кор. апостол отсылает читателя к Иер. 31:31-34 («написанного в сердцах») и представляет новый завет как реинтерпретацию Торы. 2 Кор 3:2 — 4:4:

Вы — наше письмо, написанное в сердцах наших, узнаваемое и читаемое всеми человеками; 3 вы показываете собою, что вы — письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом ….от Бога. Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа…. Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением, а не так, как Моисей, [который] полагал покрывало на лице своё, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего. Но умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается…. для неверующих, у которых бог века сего ослепил умы…для них не воссиял свет благовествования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого.

Закон возвещает смерть и воскресение Мессии, и это новое истолкование Писания и есть суть нового завета. Новый завет не подразумевает отказа от Торы, ценность которой новый завет только подтверждает. Такое понимание нового завета объединяет 2 Кор. с Дамасским документом, где так же, как и в послании раскрытие нового смысла Торы обусловлено «наступлением времён» и дарованием Духа. И смысл остаётся сокрытым для тех, кто не принадлежит к общине. Принятие новой интерпретации Торы является критерием принадлежности к новому завету и в послании Павла, и в кумранской традиции.

Оригинал и переводы выражения «новый завет»

Интерпретация греческого выражения

В греческом тексте Библии употребляется выражение διαθήκη καινή. Обычно διαθήκη значит соглашение, заключение между двумя людьми. Это соглашение зависит от определенных условий, которые они оба принимают; и если один из них нарушает эти условия, завет теряет свою силу. В греческом языке для обозначения соглашения обычно употребляется слово συνθήκη, обозначающее соглашение между двумя странами. А слово διαθήκη в греческом языке обычно означает не соглашение, а завещание, воля. Поэтому отношения человека с Богом обозначены словом диатеке: это завет, автором условий, инициатором которого является лишь одна сторона.

В греческом языке есть два слова, со значением новый. νεος характеризует вещь, новую во времени. Она может быть точной копией многих предшествовавших, но, коль скоро она изготовлена после них, она — новая. καινος характеризует новую вещь или феномен не только в плане времени, но и качественно. Поэтому новый завет καινή διαθήκη качественно отличается от старого завета.

Интерпретация библейских текстов

Современная библеистика

Учёный-библеисты согласны в том, что отрывок Иер 31:31-34 выражает воззрения пророка, даже если и не представляет его собственные слова. Washington полагает, что формулировка здесь принадлежит одному из учеников Иеремии. Согласно Моше Вайнфельду, Иер 31. 31-34 принадлежит к серии характерных для Иеремии антитетических пророчеств, в которых старая жизненная ситуация противополагается ожидаемой духовной метаморфозе Израиля Вайнфельд полагает, что истоки этой традиции можно обнаружить уже у Иосии.

Необходимость в повторном заключении завета возникает из-за того, что «завет Мой они нарушили». Однако обещание «нового завета», спасения и прощения грехов никак не связано ни с очищением алтаря, ни с жертвоприношениями вообще, что может корреспондировать с историческими обстоятельствами: прекращением жертвоприношений и разрушением Храма.

На вопрос о том, в чём собственно новизна нового завета Иеремии, большинство исследователей отвечают: в «интериоризации» завета. Что же касается требований завета, заповедей, то они остаются прежними, как остается прежним и сам субъект договора с Богом народ Израиля, то есть речь идет о возобновлении синайского завета. Пророк возвещает о том, что в будущем требования Торы станут внутренним императивом сердец, и тогда, наконец, Израиль будет им неукоснительно следовать. В новую эпоху не будет необходимости ни в каком религиозном учительстве.

Некоторые исследователи все же готовы допустить, что слова Иеремии, особенно если их историческим контекстом была катастрофа разрушения Храма, могли выражать ощущение пророка, что по крайней мере культовые предписания Моисеева закона теперь не более, чем «мертвая буква».

Иудаизм

С точки зрения иудаизма

• новый завет касается только евреев («Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды (…)», «(…) Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской»)
• Новый завет ещё не наступил и наступит, когда все познают Господа. («И уже не будут учить друг друга, брат — брата и говорить: „познайте Господа“, ибо все сами будут знать Меня, от малого до Большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более.»)
• условие нового завета те же, что и условия завета, заключённого Богом с домом Израиля на Синае. («Тогда сказал им: положите на сердце ваше все слова, которые я объявил вам сегодня, и завещайте их детям своим, чтоб они старались исполнять все слова закона сего. (Второзаконие 32:46)»)
• речь идёт не об избрании нового народа, а во вложении закона «внутрь». Эра Мессии описывается так же: будут раскрыты смыслы Торы. Поэтому пророчество относится к эре Месии и пока не сбылось. В Мессианский период Бог даст евреям "новое сердце, " убирая тем самым желание делать зло. С этого момента, еврейский народ будет служить Богу всем сердцем и никогда более не будут нарушать первый Завет. Иеремия. 32:38—40, Иезекииль 11:9-20, Иезекииль 36:26-27)]

Для нееврев существуют Семь заповедей Ноя. См. также Иудейская эсхатология.

Православное богословие

Православные богословы так интерпретируют пророчество Иеремии о новом завете:

• Новый завет будет установлен самим Богом.
• Ветхозаветная Церковь войдёт в новозаветную эпоху целиком: «Израиль и Иуда».
• Новый Завет будет иным, чем старый; прежний Завет уходит в прошлое. Будет положено начало новым отношениям Бога и человека.
  • В отличие от нарушенного завета (Иер. 11), Новый завет не будет нарушен.
• Новый завет и его участники:
  • Новый Завет будет «внутренним» Законом, так как писаный Закон не может выразить все намерения и требования Бога. Религиозная жизнь будет жизнью личной. Новый завет восполнит несовершенство ветхого, которое заключалось в неспособности людей соблюсти его (2Кор. 3:14, Евр. 8:7).
  • Любовь к Богу как «познание Бога» в Новом Завете будет в центре человеческого существования. Она станет новой природой человека.
  • Ветхозаветная формула «Я ваш Бог, и вы Мой народ» обозначит глубокую внутреннюю связь человека со своим небесным Отцом, Церкви — с её Богом-Спасителем. Праведный слуга, который своей жертвой искупит народ (например, Ис. 53:4, Ис. 53:5, Ис. 53:8, Ис. 53:10, Ис. 53:12; ср. Евр. 9:12, Евр. 9:15, Евр. 10:1-4, Евр. 10:10, Евр. 10:18) даст благодать в Новом завете.

Пророчество Иеремии, 31:31—34 читается в Православной Церкви в Великую Субботу (14я паремия). Богословски это объясняется тем, что ветхому завету положен конец крестной жертвой за грехи людей. Начало нового завета в смерти Христа. Обновлённые люди объединяются кровью Христа в единый новый Божий народ.

Евангелическая церковь

• новый завет лучше, так как он не ставит никаких условий. Он духовный, а не плотский. Всеобщий, а не частный. Вечный, а не временный. Индивидуальный, а не национальный. Внутренний, а не внешний.
• Завет закона обещал благословение за послушание, но грозил смертью за непослушание. Он требовал праведности, но не наделял способностью её производить. Новый завет — завет благодати, не ставящий никаких условий. Он вменяет праведность в заслугу там, где её нет. Он учит людей жить праведно, дает им для этого силу и награждает их, если они так живут.
• Первый завет основывался на обещании человека повиноваться (Исх. 19,8; 24,7), а поэтому судьба его была недолгой. Новый завет с начала и до конца — изложение того, что обязуется сделать Бог; в этом его сила.
• Новый завет имеет отношение прежде всего к израильскому народу, а не к Церкви. Полностью он исполнится, когда Христос вернется, чтобы царствовать над покаявшимся и искупленным народом. Тем временем некоторыми из благословений завета наслаждаются все верующие.
• Новый завет обещает неправедным людям милость и вечное забвение их грехов.

Баптизм

• в новом завете дается окончательное откровение завета благодати.
  • «завет благодати» — это единый Божественный план спасения от начала мира и до самого его конца.
  • Завет благодати не может быть нарушен. Все, кто в завете с Богом, спасутся.
• Старый завет мог быть нарушен. Он не гарантировал спасения, или стойкости до конца тем, с кем он был заключен Иер. 31:32; Евр. 8:7-8). В этом был его недостаток, но новый завет гарантирует спасение и стойкость до конца тем, с кем он заключен Иер. 31:33—34; Евр. 10:11-18; Иер. 32:40).
• никто из тех, с кем заключён новый завет, не погибнет.
• необходима личная уверенность в стойкости до конца и спасении, поэтому с детьми верующих новый завет не может быть заключён.

Сравнение иудейского и христианского толкований

В то время как иудейская религия понимает «дом Израилев» в узком смысле, христиане считают, что пророчество об «Израиле и Иуде» говорит, что новозаветная Церковь будет вселенской: к Господу «придут народы от краев земли» (Иер. 16,19)

С христианской точки зрения, Новый завет — это качественно новые отношения между Богом и людьми, установленные через посредничество Иисуса Христа и включающие всех людей, как евреев, так и язычников, несущие мир и послушание замыслу Бога в мессианскую эпоху. Новый завет также уничтожает проклятие смерти, тяготевшее на всех людях начиная с Адама, для всех, принимающих завет, как евреев, так и язычников, и «поглощена будет смерть навеки» Ис. 25:8) после того, как все люди будут судимы за свои грехи после явления Мессии. (см. также Вечная жизнь)

В те дни уже не будут говорить: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина», но каждый будет умирать за своё собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет. Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет — Иер. 31:29-31]

Апостол Павел утверждает, что Синайский завет не сохранял евреев от греха и смерти и не был дан для язычников, а Новый завет, как верят христиане, прекращает грех и смерть для каждого, кто его принимает и, таким образом, не может быть просто обновлением Закона Моисеева. См. также Теория замещения (en:Supersessionism)

Различные христианские толкования

Диспенсационализм

Диспесационалистский взгляд на природу Израиля, с которым заключен Новый завет, заключается в том, что этот прежде всего «духовный народ», состоящий из принявших Христа как Мессию евреев и из язычников, которые в Новом завете получили возможность присоединиться к обетованиям евреев. Этот «духовный Израиль» основан на вере Авраама (Римл. 4:9-12), который принёс дары Мелхиседеку, что по христианской вере прообразует веру в Иисуса как Мессию (Христа) и Господа «по чину Мелхиседекову». Апостол Павел говорит, что не  — это не потомки Авраама по плоти, а потомки по обетованию (то есть его духовные наследники)

Но не то, чтобы слово Божие не сбылось: ибо не все те Израильтяне, которые от Израиля; и не все дети Авраама, которые от семени его, но сказано: в Исааке наречется тебе семя. То есть не плотские дети суть дети Божии, но дети обетования признаются за семя. — Римл. 9:6-8

Участие в новом завете

Богословы различных христианских конфессий имеют различное понимание того, кто призван участвовать в новом завете. В протестантизме различия могут быть настолько значительными, что вызывают разделения на различные деноминации. Первое различие — между кредобаптистами, считающими, что только верующие являются членами Нового завета, и педобаптистами, считающими, что также дети верующих, ещё не сделавшие свой осознанный выбор веры, входят в Новый завет. Затем, среди педобаптистов существуют различные мнения о природе вхождения детей в Новый завет.

Знание Бога

см. Претеризм Другое различие в понимании нового завета лежит между претеристами, верящими, что Новый завет уже явлен полностью и что знание Бога, дающееся в новом завете и есть залог спасения, и теми, кто верит, что Новый завет ещё не явлен полностью, но будет явлен во втором пришествии и что вошедшим в Новый завет будет дано совершенное знание. Это различие в понимании имеется не только между иудеями и христианами, но и между различными христианскими конфессиями. В общем и целом, те, кто считают что новый завет уже явлен — это христиане, практикующие крещение верующих, так как верят, что новый завет является более данностью настоящего, чем будущего. Те же кто считают, что новый завет ещё не явлен, как правило крестят младенцев, а также относятся к диспенсационалистам, так как считают, что Новый завет ещё не явлен.

Суперсессионизм

Свободная воля

Существует также точка зрения, высказанная, в частности, Марком Цви Бреттлером в его книге «Как читать Библию», что Новый завет, являясь продолжением закона Моисея, отличается от последнего тем, что евреям уже не будет дан выбор, следовать постановлениям завета или нет, они будут просто вынуждены к этому, так как закон будет в их сердцах и они не будут способны грешить. Такая точка зрения — отражение дискуссий о свободной воле человека, возникших в 1930 годы в протестантской среде США.

Небольшая часть протестантских общин, такая как, например, Движение священного имени (Sacred Name Movement), основанное в 1930 годы в США, считают для себя обязательным соблюдение некоторых или всех мицвот закона Моисея или других иудейских обрядов, например, соблюдение кашрута.

Царство Божие

Новый завет и Царство Божие — два очень тесно связанных понятия. Иногда даже они являются синонимичными понятиями. Иисус часто говорил о Царствии Божием, реже — упоминал Новый завет. В следующем пассаже из евангелия от Луки Иисус использует оба понятия, на Тайной вечери говоря об одном и том же грядущем событии, своих смерти и воскресении. Лк. 22:14—23

И когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним, и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть её, пока она не совершится в Царствии Божием. И, взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается. И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается. И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает.

В евангелии от Иоанна встречаем такие слова Иисуса Ин. 18:36) :

Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.

В евангелии от Луки о Царствии Божием есть такие слова Лк. 17:20—21):

Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть.

См. также

• Евангельская гармония (en:Gospel harmony)
• Объяснение закона Моисеева Иисусом (en:Expounding of the Law)
• Закон Моисеев в христианстве
• Новый Завет#История перевода и использования термина "новый завет"
• Новое вино в ветхие мехи (en:New Wine into Old Wineskins)
• Иудеохристианство (en:Jewish Christians)
• Иудейская эсхатология
• Иудейский мессианизм (en:Jewish messianism)
• Иудаизм и христианство
• Непротивление злу в христианстве (en:Christian pacifism)
• Христианский сионизм
• Павлинистическое христианство (en:Pauline Christianity)
• Богословие нового завета (en:New Covenant Theology)

Ссылки

• [www.newadvent.org/cathen/07181a.htm Catholic Encyclopedia: Epistle to the Hebrews] (англ.): «… Послание открывается торжественным возвещением превосходства новозаветного Откровения Сына над ветхозаветным Откровением пророков Евр. 1:1—4). Затем в послании доказывается и объясняется со ссылками на Писание превосходство этого нового завета над старым путём сравнения Сына с ангелами как передатчиками старого завета Евр. 1:5—2:18), с Моисеем и Иисусом как основателями старого завета Евр. 3:1—4:16) и, наконец, противопоставлением священства Мелхиседека с левитским священством по образу Аарона.»
• [www.jewishencyclopedia.com/view.jsp?artid=837&letter=C&search=Mosaic%20Covenant#2888 Jewish Encyclopedia: Covenant: The Old and the New Covenant] (англ.)
• [www.gnmagazine.org/booklets/NC/ The New Covenant: Does It Abolish God’s Laws?] (англ.)

Отрывок, характеризующий Новый завет в богословии

Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.