Темза
 |
Эта статья должна быть полностью переписана. На странице обсуждения могут быть пояснения.
|
| Темза | |
 Вид на Темзу с Тауэрского моста в Лондоне | |
| Характеристика | |
|---|---|
| Длина |
334 км |
| Бассейн |
15 300 км² |
| Расход воды |
65,8 м³/с |
| [tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Темза Водоток] | |
| Исток | |
| — Местоположение | |
| — Высота |
110 м |
| — Координаты |
51°41′44″ с. ш. 02°01′49″ з. д. / 51.69556° с. ш. 2.03028° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.69556&mlon=-2.03028&zoom=15 (O)] (Я) |
| Устье | |
| — Местоположение | |
| — Высота |
0 м |
| — Координаты |
51°29′39″ с. ш. 00°43′49″ в. д. / 51.49417° с. ш. 0.73028° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.49417&mlon=0.73028&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 51°29′39″ с. ш. 00°43′49″ в. д. / 51.49417° с. ш. 0.73028° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.49417&mlon=0.73028&zoom=12 (O)] (Я) |
| Расположение | |
| Водная система | |
|
| |
| Страна | |
| Регион | |
|
| |
|
| |
Те́мза (англ. Thames [ˈtɛmz], лат. Tamesis) — река на юге Великобритании.
Длина — 334 км, площадь бассейна — 15,3 тыс. км².
Берёт начало на возвышенности Котсуолд-Хилс, протекает в черте Лондона, впадает в Северное море, образуя эстуарий. Ширина реки в черте Лондона 200—250 м, ширина эстуария от 650 м (близ восточной окраины Лондона) до 16 км (близ устья). Питание дождевое. Средний расход воды в низовьях 260 м³/с, максимальный — зимой.
Ледостав наблюдается лишь в очень холодные зимы. Нижнее течение Темзы подвержено влиянию приливов (их высота в Лондоне до 6—6,5 м), которые достигают Теддингтона (где русло Темзы перегорожено плотиной). Для защиты прилегающих к Темзе территорий от наводнений берега нижнего течения реки и эстуария укреплены защитными дамбами, а в городах — набережными.
Судоходна почти на всём протяжении; небольшие баржи доходят до города Лечлейд (311 км от устья). До Лондона поднимаются суда водоизмещением до 800 т, а океанские суда доходят до города Тилбери. На Темзе — столица Великобритании город Лондон, города Оксфорд, Рединг.
Темза соединена старыми каналами (Оксфордский канал и др.) с Бристольским заливом, Ирландским морем и промышленными районами центральной части страны. На Темзе регулярно проводится Королевская регата Хенли.
Содержание
Происхождение названия
Гидроним Темза (ср.-англ. Temese) происходит от кельтского названия этой реки — Tamesas (от пракельт. *tamēssa)[1], записанного по-латински как Tamesis и отражённого в современном валлийском Tafwys «Темза». Название предположительно обозначает «тёмная» и сравнивается с ирл. teimheal, валл. tywyll «темнота» (пракельт. *temeslos), ср.-ирл. teimen «тёмно-серый», «тьма», др.-инд. tamas.
Другие гипотезы[2] возводят название реки к неизвестному доиндоевропейскому субстрату (возможно, родственному пиктскому языку), либо к докельтскому индоевропейскому корню *tã- «таять»[3] (отсюда Темза — букв. «талая», сравни многочисленные названия рек типа Талица).
Исторические сведения
Римская эпоха
В эпоху римских завоеваний римские легионы неоднократно доходили до Британии. Свой первый военный поход в Британию Юлий Цезарь совершил в 55 году до н. э. Через год он вернулся туда, но продвинуться дальше ему помешала река, которую он назвал Тамесис (Thamesis). Но покорить бриттов римляне смогли лишь через 90 лет при императоре Клавдии.
В то время земли возле Темзы представляли непроходимые хвойные и лиственные леса, вперемешку с болотами. Позднее в 50 километрах от устья реки римляне соорудили деревянный мост — как раз до того места, куда морская вода доходит во время прилива. Именно в этом месте, на северном берегу реки, римляне построили город-порт, который назвали Лондиниум, что означает, согласно некоторым мнениям историков и лингвистов, город или крепость на озере.
В последующие четыреста лет римляне развивали торговые связи с другими народами Европы и привозили из Средиземноморья предметы роскоши, среди которых был даже ливанский кедр. По Темзе доставлялись товары в Лондон из других частей страны, поэтому этот город с его многочисленными дорогами вскоре стал важным торгово-экономическим центром.
Средневековье
Римская империя, атакуемая варварами и испытывающая жесточайшие внутренние противоречия, постепенно оставляла свои аванпосты в далёких землях. Из Британии римляне ушли в 410 году н. э. С падением же Римской империи Лондон и берега Темзы постепенно опустели, а торговля пришла в упадок. Вплоть до вторжения Вильгельма Завоевателя в XI веке англосаксонских королей короновали в Кингстоне — поселении в 19 километрах от Лондона вверх по течению реки, где её можно перейти вброд. Вильгельм Завоеватель, после своей коронации в Вестминстере в 1066 году, построил на территории некогда римского города крепость, известную как лондонский Тауэр. Он хотел усилить свою власть и способствовать торговле, а также контролировать подступы к порту. Торговля снова расцвела, а население Лондона увеличилось до десятков тысяч.
Примерно в 35 километрах западнее Лондона, на известняковой породе, Вильгельм Завоеватель построил другую крепость — Виндзор. Позднее она стала резиденцией английских королей. Сегодня замок — излюбленное место туристов.
В 1209 году в Лондоне было завершено строительство каменного моста через Темзу. Строительство длилось 30 лет. На этом необычном сооружении располагались магазины, дома и даже часовня. Также мост имел две разводные части, а с южной стороны была Саутуорская башня для обороны.
В 1215 году на берегу Темзы близ Виндзора, на лугу Раннимид, Король Иоанн Безземельный скрепил печатью известную Великую хартию вольностей. Согласно этой грамоте, король не только гарантировал своим подданным определённые права и свободы, но и подтвердил привилегии Лондона, портов и купечества.
В последующие века активная торговля на берегах Темзы настолько возросла, что река не могла пропустить такое множество кораблей. Двести лет назад на причалах Темзы можно было обслужить только 600 кораблей, в то время как в порту ожидали своей очереди для разгрузки порой до двух тысяч судов. В результате такого скопления воровство груза стало серьёзной проблемой. Ночью воры перерезали швартовые канаты, и суда относило от пирса по течению, где их поджидали маленькие лодки с ворами. Чтобы устранить эту проблему, в Лондоне была создана первая в мире речная полиция, которая действует и поныне.
Новое время и современность
Однако для разрешения трудностей в работе портов этого было недостаточно. Поэтому в XIX веке Парламент Великобритании одобрил строительство самой большой в мире системы крытых пристаней, которые предстояло построить в низинах вдоль обоих берегов Темзы. В начале 1800-х годов построили Суррейский коммерческий порт, Лондонский порт и другие. Затем в 1855 году был построен Ройял-Виктория-Порт, а в 1880 году — Ройял-Алберт-Порт.
В 1843 году два инженера, отец и сын, Марк и Изамбард Брюнель соединили берега Темзы, закончив строительство первого в мире подводного тоннеля протяжённостью 459 метров. Сегодня он является частью метрополитена Большого Лондона. В 1894 году было завершено строительство Тауэрского моста — одной из достопримечательностей Лондона. Разводные части открываются на 76 метров, и между двумя башнями проходят большие корабли.
К началу XX века лондонская система портов была хорошо отлажена и стала обслуживать все бо́льшее число огромных судов. Когда в 1921 году закончилось строительство последнего порта, названного в честь короля Георга V, Лондон стал «самой большой и самой богатой портовой системой в мире».
Высшее общество на берегах Темзы
В средние века дороги в Лондоне были немощёными и плохими, а зимой часто непроходимыми. Поэтому долгое время Темза оставалась оживлённой водной «магистралью», а суда — самым быстрым и надёжным видом транспорта. По реке раздавались выкрики темзинских лодочников, предлагающих свои услуги. Они собирались у набережной и зазывали пассажиров, чтобы перевести их на другой берег, вверх или вниз по Темзе, или по её извилистым притокам Флит и Уолбрук. О существовании этих рек теперь напоминают лишь названия лондонских улиц.
Со временем Лондон с его многочисленными величественными дворцами на берегах реки стал все больше походить на Венецию, где жить было престижно. Жить у Темзы вошло в моду среди членов королевской семьи, о чём свидетельствуют дворцы в Гринвиче, Уайтхолле и Вестминстере. В замке Хэмптон-корт когда-то жили члены монаршей семьи, а Виндзорский замок служит королевской резиденцией и поныне.
В 1717 году композитор Георг Гендель сочинил произведение «Музыка на воде» в честь прогулки короля Георга I, со своей семьёй по реке. Как отмечалось в одной из газет тех дней, королевскую лодку сопровождало «такое множество лодок, что не было видно самой Темзы». На одной из них, рядом с королевской лодкой, находилось 50 музыкантов. За время 8-километрового путешествия вверх по течению от Вестминстера до Челси они трижды исполнили произведение немецкого композитора Генделя.
Темза — место отдыха и гуляний
До того как в 1740 году был построен Вестминстерский мост, перебраться пешком на другой берег можно было лишь по Лондонскому мосту, который позднее реконструировали, а в 1820-х на его месте был возведён новый. Опоры, поддерживающие 19 сводов первоначальной каменной конструкции, в значительной степени препятствовали свободному течению реки. Поэтому почти за шестивековую историю этого моста Темза покрывалась льдом только несколько раз. Когда подобное происходило, устраивали большие «ярмарки на льду». Проводились спортивные состязания, и жарили быков. Сюда приходили и члены королевской семьи. Игрушки и книги с надписью: «Куплено на Темзе» — быстро раскупались. На печатных прессах, установленных на покрытой льдом реке, издавали буклеты с новостями и даже с молитвой «Отче наш».
Сравнительно недавно ежегодно весной стали проводиться «Гребные гонки» — соревнование между Оксфордским и Кембриджским университетами. Зрители выстраиваются вдоль берегов Темзы между Патни и Мортлейком и болеют за команды. Каждая команда из восьми гребцов проплывает расстояние около 7 километров менее чем за 20 минут. Впервые это соревнование состоялось в 1829 году в городе Хенли-он-Темс, выше по течению. После того как его оттуда перенесли, в Хенли стали устраивать Королевская регата Хенли. Она привлекает лучших гребцов со всего мира как мужчин, так и женщин. Общая длина дистанции 1 600 метров. Эта летняя регата — одна из первых и популярных в Европе — стала излюбленным ежегодным событием.
Темза и транспорт
На Темзе действует общественный водный транспорт. Система городских водных маршрутов известна как London River Services[4]. Некоторые маршруты нацелены на туристов и прогулки, другие чаще используются самими лондонцами как обычный общественный транспорт, например для поездок на работу.
К Олимпиаде 2012 из района Королевских доков в Гринвич через Темзу была запущена канатная дорога Air Line.
Темзенское водопроводное кольцо
Система водоснабжения Лондона или Темзенское водопроводное кольцо, одна из самых современных в мире систем водоснабжения. Построили её на два года раньше намеченного срока; обошлась система примерно в 375 миллионов долларов. Самый старый лондонский центральный водопровод построен в 1838 году. Через сорок лет в бедных кварталах города за водой как и прежде ходили с вёдрами к общественному стояку.
Во времена королевы Виктории инженеры со знанием дела провели воду в частные дома: проложили железный трубопровод, трубы закладывали на разной глубине под дорогами. Но со временем машин прибавлялось, они тяжелели, грунт вибрировал сильнее; насосное же давление поднимали, чтобы вода доходила в далёкие дома — иногда за целых 30 километров — и трубы не выдерживали, лопались. На дорогах тогда творилось не пойми что: улицы постоянно перекрывали для ремонта водопровода. По подсчётам, из-за повреждений в трубах терялось 25 процентов воды, которую брали из водохранилищ Англии.
Кроме того, потребление воды в Лондоне возросло за последние 150 лет с 330 миллионов до 2 миллиардов литров в день. Возросло в том числе и за счёт стиральных и посудомоечных машин, мойки автомобилей и поливки садов жарким летом. Усовершенствование столичного водоснабжения отлагательств не терпело. В 1986 году было задумано Темзенское водопроводное кольцо. С водой в Лондоне стало бы гораздо лучше. Суть проекта состояла в следующем: под городом на средней глубине 40 метров прокладывается трубопровод, тоннель, длиной 80 километров и шириной 2,5 метра, проводящий свыше миллиарда литров воды в день. Кольцо позволит направлять воду в какую угодно сторону, и любую часть трубопровода всегда можно отключить для профилактики. С водоочистительной станции вода пойдёт вниз по тоннелю, а потом насосом будет закачиваться прямо в уже действующие трубы или резервуары. Большая глубина залегания туннеля была продиктована наличием огромного числа коммуникаций, метрополитеном, фундаментом и сваями высотных зданий.
Обеспечить водой шесть миллионов человек — задача не из лёгких. Расход меняется не только от сезона к сезону, но и изо дня в день. Поэтому необходимо круглые сутки следить за тем, чтобы поддерживалось правильное давление и качество воды. Обеспечивается подобный контроль с помощью системы компьютерного управления стоимостью в 5 миллионов долларов.
В каждом колодце насос управляется отдельным компьютером, стоимость его работы — минимальная, благодаря дешёвому, в часы затишья, электричеству. Главные компьютеры в Хэмптоне, на западе Лондона, управляют всей сетью. По трубопроводу пролегает волоконно-оптический кабель, он посылает данные в компьютеры, а они передают по замкнутой телесети.
Качество воды проверяется ежедневно, еженедельно и ежемесячно. «Контроль качества включает 60 обязательных проверок на 120 веществ. Вода проверяется на содержание, например, нитратов, микроэлементов, пестицидов и других химических составов», — поясняется в газете «Таймс». Измерения теперь производятся автоматически и передаются в главное компьютерное управление для расшифровки и принятия мер, если необходимо. Дегустаторы также периодически проверяют качество воды.
Темзенское водопроводное кольцо обеспечивает жителей Большого Лондона (площадь — 1 500 квадратных километров) 583 миллионами литров питьевой воды в день. Работая на полную мощь, чудо будет отвечать нынешним потребностям примерно наполовину, разгружая другие источники водоснабжения.
Притоки
Насчитывают 38 притоков Темзы.
Главные из которых: Черн, Лич, Коул, Колн, Уиндраш, Эвелоуд, Чаруэлл, Ок, Тейм, Пэнг, Кеннет, Лоддон, Коулн, Уэй, Моул, Брент, Уэндл, Эффра, Уэстборн, Флит, Рейвенсборн (Дептфорд-крик), Ли, Дарент, Ингреборн.
Перспективы
В устье Темзы строится офшорный парк ветряных установок London Array. Основными участниками проекта London Array являются немецкий концерн E.ON и его датский партнёр DONG. Проект курирует Британская ассоциация ветроэнергетики (BWEA)[5].
С 2001 года ведётся планирование парка ветряных установок. 341 турбина будет производить ежегодно 1 ГВт электроэнергии — это потребности примерно четверти домов Лондона. Существуют амбициозные планы правительства страны: увеличить к 2020 году производственные мощности офшорных ветряных установок до 33 ГВт[5].
Темза в литературе
- Джером Клапка Джером передал спокойствие Темзы в книге «Трое в лодке». В ней описывается, как три друга со своей собакой путешествовали вверх по реке от Кингстона-на-Темзе до Оксфорда. Повесть, написанная в 1889 году, переведена на многие языки и остаётся «классическим примером тонкого юмора».
- Другая известная книга, которая нравится и детям и взрослым, — повесть «Ветер в ивах». В 1908 году Кеннет Грэм из Пангбурна — города на берегу Темзы, завершил его написание. В этой придуманной истории повествуется о жизни животных, живущих у Темзы.
- В 2007 году увидела свет книга Питера Акройда «Темза: священная река». В присущей ему манере автор создал биографию реки: от истоков и до самого моря, от древнейших времён и до наших дней.
Напишите отзыв о статье "Темза"
Примечания
- ↑ Mallory J. P., Adams D. Q. The Encyclopedia of Indo-European Culture. London: Fitzroy and Dearborn, 1997. P. 147.
- ↑ Coates, Richard (1998). «[www.blackwell-synergy.com/doi/pdf/10.1111/1467-968X.00027 A new explanation of the name of London]». Transactions of the Philological Society 96 (2): 203–229. DOI:10.1111/1467-968X.00027.
- ↑ Kitson, Peter R (1996). «British and European River Names'». Transactions of the Philological Society 94 (2): 73–118. DOI:10.1111/j.1467-968X.1996.tb01178.x.
- ↑ www.tfl.gov.uk/tfl/press-centre/metro/article.asp?id=1012 (недоступная ссылка — история)
- ↑ 1 2 РБК daily, Корр:Дирк Хайльманн (перевод — Татьяна Глазкова) [www.rbcdaily.ru/2008/05/06/world/341216 Дорогая энергия ветра Shell выходит из проекта по созданию ветряных установок] // Росбизнесконсалтинг. — 6 мая 2008. [web.archive.org/web/20120111225118/www.rbcdaily.ru/2008/05/06/world/341216 Архивировано] из первоисточника 11 января 2012.
Ссылки
- [www.camx.ru/camera.php?id=172 Web-камера на реке Темза]
- [www.gardener.ru/?id=1713 Thames Barrier Park (Парк Барьера Темзы в Лондоне) ]
См. также
Отрывок, характеризующий Темза
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
