Эфнофроны

Эфнофро́ны или этнофро́ны (др.-греч. ἐθνόφρονες от др.-греч. ἐθνικῶς — «по-язычески, подобно язычникам» + др.-греч. φρόνημα — «образ мыслей, мышление»; лат. ethnophrones; ст.-слав. поганомъιсльнии) — люди-еретики, имеющие христианские убеждения и одновременно следующие языческим обычаям: верующие в рождение, удачу и судьбу, принимающие астрологию, верующие в различные гадания и в ворожбу, приверженные ауспициям, предсказаниям, знамениям, заклинаниям, придерживающиеся и других языческих обычаев, почитающие и соблюдающие некоторые языческие праздники.

Описание этой ереси и сам термин «эфнофроны» появляется в книге «О ста ересях вкратце», написанной Иоанном Дамаскиным. Никита Хониат (XIII век) в книге др.-греч. «Θησαυρὸς ὀρθοδοξίας» («Сокровище православия») повествует об эфнофронах.

Ссылки

• Иоанн Дамаскин. [azbyka.ru/otechnik/Ioann_Damaskin/o_100_eresyax/ «О ста ересях вкратце». 94. Эфнофроны.]
• [books.google.ru/books?id=lscUAAAAQAAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false PG 139 (Νικήτας Χωνιάτης. «Θησαυρὸς ὀρθοδοξίας») col. 1342]
• А. П. Лебедев. [commons.wikimedia.org/w/index.php?title=File:07_Исторические_очерки_состояния_Византийско-восточной_церкви_от_конца_XI-го_до_половины_XV-го_века_(Том_VII)_1902_г..pdf&page=417 Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви от конца XI-го до половины XV-го века (Том VII) 1902 г. стр. 406]

Отрывок, характеризующий Эфнофроны

Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.