Юозапайтис, Витаутас

Витаутас Юозапайтис
Основная информация
Дата рождения	14 декабря 1963(1963-12-14) (60 лет)
Место рождения	Радвилишкис, Литва
Годы активности	1986 — настоящее время
Страна	Литва Литва
Профессии	оперный певец, педагог, телеведущий
Певческий голос	баритон
Жанры	опера, камерная музыка, оперетта, мюзикл
Коллективы	Литовский национальный театр оперы и балета Каунасский музыкальный театр
Сотрудничество	Литовская академия музыки и театра Вильнюсская коллегия Oбразовательный центр культуры и искусства Витаутаса Юозапайтиса LTV LNK
Лейблы	Monaco Music
[www.vytautasjuozapaitis.lt www.vytautasjuozapaitis.lt]

Вита́утас Юозапа́йтис (лит. Vytautas Juozapaitis; род. 14 декабря 1963, Радвилишкис) — литовский оперный певец (баритон), солист Литовского национального театра оперы и балета и Каунасского музыкального театра, который считается известнейшим на сегодняшний день литовским баритоном, неоднократно признан Лучшим оперным певцом.

Профессор Литовской академии музыки и театра и доцент Вильнюсской коллегии, председатель жюри музыкальных ТВ проектов «Žvaigždžių duetai» (Дуэты звезд) и «Triumfo arka» (Триумфальная арка), основатель и руководитель государственного заведения «Образовательный центр культуры и искусства Витаутаса Юозапайтиса», лауреат Литовской национальной премии и многих других наград литовской сцены.

Биография

Родился в семье педагогов: мать — учительница русского языка, отец — учитель математики. Дед по материнской линии — итальянец. В средней школе играл на барабанах в ансамбле. В 1981 году в Радвилишкис окончил среднюю школу им. Гражины, в 1989 году окончил Государственную консерваторию ЛССР (в настоящее время — Литовская академия музыки и театра), класс проф. В. Прудниковаса, и дебютировал в Каунасском музыкальном театре.

В 1992—1993 годах стажировался в Бельгии, в Европейском центре оперного и вокального искусства (ECOV), также у Марлены Малас (Нью-Йорк, США) и баритона Тома Краузе (Финляндия). 2005 г. — стажировался в Барселоне по программе Леонардо да Винчи в театре «Gran Teatro del Liceu» (Испания) как оперный менеджер.

В. Юозапайтис — первый литовский оперный певец, который был приглашен принять участие в одном из самых престижных форумов музыки в мире — Пекинском международный музыкальном фестивале. В 2008 г. он вместе с профессором В. Прудниковасом, продюсером музыкальных программ LTV И. Вилимасом и руководителем Литовского радио и телевидения А. Сяурусявичюсом помог сформулировать и осуществить идею музыкального проекта LTV — конкурса оперных солистов «Триумфальная арка».

В 2008 г. он сыграл Риголетто в первом и пока единственном за годы независимости Литвы фильме-опере — «Риголетто». В 2003 г. он был награждён Национальной премией культуры и искусства, а в 2007 г. стал почётным гражданином города Радвилишкис. В 2010 г. стал послом доброй воли Института прав человека в Литве.

Как певец и актёр театра Витаутас Юозапайтис получил почти все возможные награды литовской сцены, в том числе диплом международного вокального конкурса им. Лучано Паваротти (где главой жюри был сам Л. Паваротти). Новейший приз — за роли Жермона (в опере «Травиата») и Арнольда (в опере «Литовцы») в конце 2009 года получил награду «Маяк оперы» как лучший оперный певец года.

Женат с 1988 года, жена — Эгле Юозапайтене, певица (сопрано), руководительница женского вокального ансамбля «Эгле» и педагог факультета искусств Вильнюсской коллегии. 3 дочери: Вайва, Вайда и Ева.

Театр

С 1989 года — солист Каунасского музыкального театра, с 1990 года — и Литовского национального театра оперы и балета (1999—2001 г. — и директор). Также сотрудничает с Клайпедским государственным музыкальным театром.

В репертуаре певца почти 50 баритональных партий в операх, мюзиклах и опереттах, также исполнил ряд партий в ораториях. Литовские композиторы специально для Юозапайтиса написали роли: графа Шеметы в опере «Медведь» (Lokys), короля Миндаугаса в опере—балете «Огонь и вера» (Ugnis ir tikėjimas), Жильвинаса в опере «Жильвинас и Эгле» (Žilvinas ir Eglė) и Сигизмундa II Августa в опере «Королева Бона» (Karalienė Bona).

1994—1995 г. играл Дон Жуана в опере Моцарта «Дон Жуан» в Праге, где его ангажировала Чешская национальная опера, с этой ролью с большим успехом состоялись гастроли в Японии, 2 сезона был солистом Оперы Гента (Бельгия), где исполнял ту же партию Дон Жуана. В 2003 г. 13 раз «Дон Жуан» был сыгран в США вместе с труппой «Teatro Lirico d'Europa», в которой принимают участие исполнители со всего мира и она считается одной из самым успешных в США гастролирующих оперных театров. Различные зарубежные критики оперы из престижных мировых изданий очень хорошо оценили литовского баритона — все опубликованные рецензии о нем были единогласно наивысшие.

Регулярно концертирует в Литве и за рубежом, со спектаклями посетил почти весь мир — выступал в России, Германии, Австрии, Голландии, Бельгии, Норвегии, Испании, Индии, США, Японии, Канаде и других странах; участвовал во многих литовских и зарубежных музыкальных фестивалях и симпозиумах, таких как: Ораторская музыка Вроцлава (Польша), Шлезвиг-Гольштейн (Германия), Савонлиннский оперный фестиваль (Финляндия), «Classic Openair Solothurn» (Швейцария), Зальцбургский фестиваль (Австрия), «Новые и старые дороги в Индии» (Испания), симпозиум современных французских композиторов — фестиваль «Montpelior» (Франция), Пекинский международный музыкальный фестиваль (Китай), Международный фестиваль Фёдора Шаляпина (Россия), Пажайслис, фестивали Ф. Шуберта — Й. Гайдна и многие другие.

В списке сотрудничества — многие известные литовские и зарубежные дирижёры: Мстислав Ростропович, Юстус Франц, Пинхас Штейнберг, Эдуард Мюллер, Дэвид Аглер, Кристоф фон Донаньи, Кшиштоф Пендерецкий, Саулюс Сондецкис, Гинтарас Ринкявичюс, Модестас Питренас, Йонас Алекса, Юозас Домаркас, Донатас Каткус, Витаутас Виржонис, Римас Генюшас, Юлюс Генюшас и другие.

Наиболее известные роли

Дон Жуан — в опере В. А. Моцарта «Дон Жуан» Риголетто — в опере Дж. Верди «Риголетто» Фигаро — в опере Дж. Россини «Севильский цирюльник» Дон Карлос и Родриго — в опере Дж. Верди «Дон Карлос» Барон Дуфоль и Жермон — в опере Дж. Верди «Травиата» Елецкий — в опере П. Чайковского «Пиковая дама» Эскамильо — в опере Ж. Бизе «Кармен» Шарплес — в опере Дж. Пуччини «Мадам Баттерфляй» Амонасро — в опере Дж. Верди «Аида» Паганини — в оперетте Ф. Легара «Паганини» Барон Скарпиа — в опере Дж. Пуччини «Тоска» Пинг — в опере Дж. Пуччини «Турандот» Пилот — в опере Р. Портман «Маленький принц» Вольфрам — в опере Р. Вагнера «Тангейзер» Энрико — в опере Г. Доницетти «Лючия ди Ламмермур» Джанни Скикки — в опере Дж. Пуччини «Джанни Скикки» Ренато — в опере Дж. Верди «Бал-маскарад» Дон Карлос — в опере Дж. Верди «Сила судьбы» Гульельмо — в опере В. А. Моцарта «Так поступают все» Ипсхаим — в оперетте И. Штрауса «Венская кровь»

Хомонай — в оперетте И. Штрауса «Цыганский барон» Гвидо — в оперетте И. Штрауса «Ночь в Венеции» Валентин — в опере Ш. Гуно «Фауст» Удрис — в опере В. Клова «Пиленай» Граф Шемета — в опере B. Кутавичюса «Медведь» Король Миндаугас — в опере-балете Б. Кутавичюса «Огонь и вера» Сигизмунд II Август — в опере Г. Купрявичюса «Королева Бона» Жильвинас — в опере А. Жигайтите «Жильвинас и Эгле» Линдор — в опере Й. Гайдна «Рыбаки» Дон Альваро — в опере Дж. Россини «Путешествие в Реймс» Фредди — в мюзикле Ф. Лоу «Моя прекрасная леди» Плумкетт — в опере Ф. фон Флотова «Марта» Арнольд, Эрдвиль — в опере А. Понкьелли «Литовцы» Граф Оттокар и Килиан — в опере К. М. фон Вебера «Волшебный стрелок» Делаура — в опере П. Этвёша «Любовь и другие демоны» Фролло — в мюзикле Р. Коччанте «Нотр-Дам де Пари» Жерар — в опере Умберто Джордано «Андре Шенье» Понтий Пилат — в рок-опере Т. Райса и Э. Л. Уэббера «Иисус Христос — суперзвезда» Граф Альмавива — в опере В. А. Моцарта «Свадьба Фигаро»

Преподавательская деятельность

С 1996 года — доцент кафедры сольного пения Литовской академии музыки и театра (с 2010 года — профессор), а с 2006 года — также и доцент факультета искусств Вильнюсской коллегии. Среди его студентов — одни из самых известных в настоящее время литовских оперных солистов: тенор Эдмундас Сейлюс, баритоны Дайнюс Стумбрас и Рамунас Урбетис, популярные певцы Вайдас Баумила, Юстинас Лапатинскас, Йеронимас Милюс и многие другие.

В 2004 году был приглашён провести мастер-классы в Летней Академии в Кристиансанне (Норвегия), куда приглашают самых известных вокальных педагогов и дирижёров.

В 2009 году открыл государственное заведение «Oбразовательный центр культуры и искусства Витаутаса Юозапайтиса», в задачи которого входит проведение мастер-классов пения и уроков танцев для детей, молодежи и взрослых, музыкальных мероприятий и т. д.

Работа на телевидении

Известен как телеведущий программы «Да здравствует классика!» (2002—2003 г.), наставник участников в LNK музыкальном реалити-шоу «Путь к звездам» (2006—2007 г.) и вице-чемпион «Турнира учителей» (2007), ведущий мероприятия «Национальная премия 2007», арбитр в музыкальном шоу «Ринг маленьких звезд», председатель жюри всех сезонов LNK музыкального шоу «Дуэты звезд» (2007, 2008, 2009, 2010, 2011 г.) и музыкального проекта LTV — конкурса оперных солистов «Триумфальная арка» (2008, 2009, 2010 г.) 2010 и в «Чаша чемпионов музыки» TV3 (2010), член жюри национального отбора на конкурс «Евровидения» (2008), гость комиссий («Танцуй со звездой!» LNK, проект TV3 «Танцуй со мной» и др.), регулярный участник телевизионных и благотворительных концертов.

Дискография

• 2004 — «Negaliu Nemylėti» (Не могу не любить)
• 2005 — «Baritonas» (Баритон)
• 2008 — «Neprarask Vilties» (Не теряй надежду)

Призы и почётные награды

В. Юозапайтис — oбладатель почти всех возможных наград литовской сцены и государственных наград за многолетний творческий вклад в культуру и искусство и прославление имени Литвы.

• 1980 — Лауреат конкурса «Песнь песней»
• 1992 — Лауреат I-ого Литовского конкурса вокалистов
• 1992 — Дипломант международного конкурса вокалистов Лучано Паваротти (США)
• 1999 — Лауреат награды Союза Литовского театра «Кристофорас»
• 2002 — Лауреат награды «Маяк Оперы» в категории «Оперный певец года»
• 2003 — Кавалер Офицерского креста ордена «За заслуги перед Литвой»
• 2003 — Лауреат Литовской национальной премии культуры и искусства
• 2003 — Оперный певец года в категории «Симпатии публики»
• 2004 — Оперный певец года в категории «Симпатии публики»
• 2004 — Лауреат награды Литовского Союза музыкантов «Золотой Диск»
• 2004 — Лауреат награды Литовской ассоциацией друзей оперы «Кипрас»
• 2006 — Лауреат театральной награды «Золотой крест сцены»
• 2006 — Лауреат награды «Маяк Оперы» в категории «Оперный певец года»
• 2007 — Вице-чемпион LNK музыкального шоу «Путь к звездам. Турнир учителей»
• 2007 — Почётный гражданин города Радвилишкис
• 2007 — Победитель конкурса газеты «Республика» «Самый красивый мужчина»
• 2009 — Лауреат награды «Маяк Оперы» в категории «Оперный певец года»

Ссылки

• [www.youtube.com/results?search_query=juozapaitis&search_type=&aq=f Видеоклипы В. Юозапайтиса]
• [www.vjekmc.lt Официальная страница государственного заведения «Oбразовательный центр культуры и искусства Витаутаса Юозапайтиса»]
• [www.facebook.com/pages/Vytautas-Juozapaitis/32084474560 Официальная страница на Facebook]
• [www.last.fm/ru/music/Vytautas+Juozapaitis Профиль Юозапайтис, Витаутас] на Last.fm

Отрывок, характеризующий Юозапайтис, Витаутас

– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!