154-я морская стрелковая бригада

154-я отдельная морская стрелковая бригада
Годы существования	1 августа - 23 октября МООМ Московский отдельный отряд моряков -
Страна	СССР
Тип	морская пехота
Знаки отличия	1 марта 1943г. — присвоено почётное звание «Гвардейская»
Командиры
Известные командиры	02.08.1941 — 23.10.1941 г. командир МООМа отряда А. В. Рогов и комиссар Н. В. Белявский. 23.10.1941 — Командир 1-го МООМ, 166-й мсбр, 154-й омсбр полковник А. М. Смирнов, военный комиссар — батальонный комиссар Ф. Д. Владимиров, зам.комбрига по разведке кап.-лейт. Н. К. Шарабарин. 17.12.1942 — 8.10.1943  командир 154-й омсбр майор Александр Иванович Мальчевский

154-я морская стрелковая бригада — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне

Состав

На 7 ноября 1941:

• Батальон охраны Наркомата ВМФ
  
• Флотский экипаж Лихоборской военно-морской школы г. Москвы
  
• Сводный батальон моряков Тихоокеанского флота и других флотов.
  
• Гвардейский дивизион реактивных установок
  
• Дивизион противотанковых орудий
  
• Автомобильная рота

История

В действующей армии с 7 ноября 1941 по 9 мая 1945 года.

Свою историю эта часть ведёт с августа 1941 года, когда на основании приказа наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова на базе отдельного батальона охраны Наркомата ВМФ был сформирован Московский отдельный отряд моряков. В отряд, помимо отдельного батальона охраны НК ВМФ, вошли матросы Лихоборской военно-морской школы запаса, батальон Московского флотского экипажа, гвардейский дивизион реактивных установок и дивизион противотанковых орудий.

Родоначальником 154-й мсбр стал 1-й Московский отдельный отряд моряков (23 октября — 8 декабря 1941 г.).

1-й Московский отдельный отряд моряков участвовал в параде на Красной площади 7 ноября 1941 г., прямо с парада отряд с 316-й дивизией ген. Панфилова был брошен в бой за Москву на Можайском и Волоколамском направлениях.

1 декабря по приказу штаба Московской зоны обороны отряд занял оборону на участке Ликино — Ванино — Давидково — Осоргино — Постниково, с тем чтобы не допустить прорыва противника к Москве в этом районе. С переходом войск Западного фронта в контрнаступление отряд был снят с оборонительного рубежа и отправлен в Москву.

28 декабря отряд был переименован в 166-ю бригаду морской пехоты. Из прежнего состава отряда были отчислены гвардейский флотский дивизион «РС», мотоциклетный батальон, танковая рота и батарея 85-мм орудий. Бригада получила пополнение 2100 человек.

5 января 1942 года 166-я бригада морской пехоты переименована в 154-ю отдельную морскую стрелковую бригаду и 19 января направлена в состав 3-й Ударной армии Северо—Западного фронта. 29 января 1942 года 154-я мсбр сражалась под городом Холм.

154-я морская стрелковая бригада под командованием полковника А. М. Смирнова в составе 2-го корпуса, продвигаясь в тяжелейших условиях бездорожья, к концу февраля 1942 г. вышла на подступы к г. Холм и замкнула кольцо окружения в районе Демянска семи дивизий противника. В ночь на 21 февраля она повела наступление на д. Избитово. К утру 21 февраля населённый пункт и важные опорные пункты в обороне противника были взяты, и кольцо окружения вокруг демянской группировки врага сомкнулось. Пройдя форсированным маршем 250 км, бригада с ходу вступила в бой в районе д. Залучье Ленинградской области. Шли в тыл врага по лесу, без дорог. Машины и орудия тащили на себе. Иногда по два-три дня были без пищи… После восьмидневных боёв освободили 5 деревень, захватили 30 автомашин, 4 трактора, 8 миномётов. Сбили 8 самолётов и уничтожили до 800 фашистов. В боях по ликвидации немецкого «Демянского котла» у д. Цемена бригада потеряла почти целый батальон, но задачу свою батальон выполнил, выбив немцев из деревни.

«Секретарь партийного бюро 1-го батальона 154-й бригады мичман С. Н. Васильев в ходе контрнаступления возглавил роту моряков-лыжников. Когда рота подошла к простреливаемому фашистами открытому полю, мичман поднялся во весь рост и с криком „За Родину!“ повёл роту в атаку. За ней ринулся и весь батальон. Получив две раны в рукопашной схватке за первую траншею врага, мичман Васильев остался в строю и с десятью моряками, преследуя гитлеровцев, с ходу ворвался во вторую траншею. В тот день, закончившийся взятием д. Верхняя Сосновка, отважный моряк уничтожил из автомата и гранатами 25 гитлеровцев. Но в последние минуты мичман получил третье ранение — смертельное. Родина высоко оценила подвиг своего сына коммуниста С. Н. Васильева, посмертно присвоив ему звание Героя Советского Союза».

В марте 1942 года бригада воевала в районе Старой Руссы.

К 3 июля 1942 года бригада погрузилась в городе Осташков Калининской области и отбыла на Северо-Кавказский фронт. С 19 июля бригада вела боевые действия на правом берегу Дона.

19 июля 1942 года 154-я омсбр совместно с 66-й морбригадой, с 214-й и 229-й стрелковыми дивизиями заняли оборону на рубеже Тормосин, Цимла. Первый бой моряки приняли 23 июля 1942 г., когда в направлении хутора Белявского двинулся передовой отряд старшего лейтенанта А. А. Журина и политрука В. А. Богайчука. Отряду была придана рота автоматчиков, три противотанковых орудия, миномётный взвод и отделение противотанковых ружей. Против моряков фашисты бросили два батальона пехоты и эскадрон кавалерии. Моряки выиграли первую схватку. Гитлеровцы потеряли около сотни солдат и офицеров. Отряд А. А. Журина отошёл к основным силам бригады.

26 июля, собрав мощный ударный кулак, гитлеровцы прорвали оборону 229-й стрелковой дивизии и устремились к реке Чир. Авиация противника наносила сильные удары по скоплениям наших войск и по переправам через Чир и Дон. 214-я стрелковая дивизия, 66-я и 154-я морбригады продолжали обороняться.

Превосходство в силах и огневых средствах было у противника. Поэтому командарм приказал командиру 154-й бригады в ночь на 27 июля обеспечить переправу частей 214-й стрелковой дивизии, 154-й омсбр и танковой бригады в районе станицы Суворовской. Прикрытие осуществляли первый и второй батальоны под командованием старшего лейтенанта А. М. Дорофеичева и капитана Т. Н. Близняка. Пять суток шли упорные бои. Гитлеровцы бросили против них до 1500 фашистов.

В ходе боёв за Дон моряки 154-й омсбр уничтожили до 3500 фашистов, 2 артиллерийские и 3 миномётные батареи, 20 пулемётов, 7 наблюдательных пунктов, 3 продсклада, взорвали мост. Когда подошла очередь переправляться первому и второму батальонам 154-й морбригады, в качестве заслона против немцев был оставлен взвод автоматчиков под командованием главстаршины В. А. Потапова. Во взводе находилось всего 10 моряков, большинство из них уже были ранены. Однако они стойко и дерзко дрались с фашистами, в упор расстреливали пехоту противника.
Начальник политотдела 64-й армии докладывал:

" Военному совету 64-й армии о представлении 154 МСБР к званию гвардейской. Бойцы-моряки, командиры и политработники 154-й морской стрелковой бригады на всем протяжении своей борьбы против фашистских захватчиков показали образцы героизма, смелости и отваги. При любых условиях они принимали бой и беспощадно громили врага…. Особенно хорошо вели себя моряки в боях на берегах Дона. С 25 по 31 июля 1942 г. они уничтожили около 3 тыс.гитлеровцев. Во время этих боёв моряки, проявляя высокую стойкость, громили во много раз превосходящие силы врага…. ".

— Х.Х. Камалов. Морская пехота в боях за Родину. Издание второе, дополненное и переработанное - М: Воениздат, 1983.- С.122.

В течение 1942 г. шли упорные бои против танков и пехоты 4-й танковой армии Гота, повёрнутой Гитлером с кавказского направления на Сталинград.

«В эти дни, в районе хутора Верхнекумский 154-я морбригада мужественно защищала рубеж на речке Аксай. Здесь отличилась рота старшего лейтенанта И. Н. Рубана. Используя пересечённую местность, Иван Рубан так расположил три взвода своей роты, что в случае наступления немцев вдоль балки они попадали в огненный мешок. Рубан приказал командиру взвода старшине А. Петрову постепенно ввести взвод в балку. Другие два взвода Рубан расположил на боковых окраинах балки. Сам Рубан план свой осуществил блестяще. Когда гитлеровцы ворвались в балку, моряки стали их с трёх сторон поливать огнём из автоматов, пулемётов и орудий. Противник потерял две роты пехоты и семь танков. Сам Иван Рубан уничтожил вражеский пулемёт и несколько немцев. За этот подвиг И. Н. Рубан был награждён орденом Александра Невского № 1».

Наступило 30 августа 1942 г. — тяжёлый и страшный день. 154-я морская стрелковая бригада занимала оборону в районе села Зеты — станция Тингута. Ей пришлось вступить в единоборство с 48-м танковым корпусом немцев.

Учитывая превосходство врага, командующий 64-й армией приказал отойти на новый рубеж. Однако комбриг 154-й омсбр А. М. Смирнов этого приказа не получил. С утра 30 августа 1942 г. немцы рассекли оборону 154-й бригады. Фашистские танки и мотопехота беспрерывно атаковали позиции, но каждый раз откатывались назад.

12 часов шёл этот бой. Бригада потеряла 80 % личного состава, уничтожив более 800 фашистов и 18 танков. Однако силы были неравные. В конце концов фашистам удалось пройти через боевые порядки бригады.

На отход не было приказа, а самовольно отойти с позиции 154-я бригада не могла. Вырвавшиеся 30 августа из окружения остатки 154-й мсбр были вновь быстро доукомплектованы. Бригада комплектовалась в основном моряками, прибывшими с Тихоокеанского флота и других флотов.

1 марта 1943 года за заслуги перед Родиной, героизм и мужество 154-й мсбр присвоено звание «Гвардейская» и она была переименована в 15-ю гвардейскую морскую стрелковую бригаду, а 8 октября того же года она вместе с 11-й гвардейской мсбр (бывшей 66 мсбр) была обращена на формирование 119-й гвардейской стрелковой дивизии.

В начале ноября 1943 года после 150-километрового марша 119-я гвардейская стрелковая дивизия с ходу вступила в бой западнее Невеля в районе Дербиха, форсировала реку Уща и освободила 53 населённых пункта.

Боевой путь

Боевой путь моряков 154-й мсбр :
Оборона Москвы на Можайском и Волоколамском направлениях, бои под Старой Руссой, Демянском, контрнаступление под Москвой Демянская наступательная операция в ходе которого освобождены Холм, Торопец, Великие Луки, бои под Туапсе, бои на Дону, оборона Сталинграда (Абганерово, Тингуты, Бекетовка), Контрнаступление под Сталинградом и окружение 6-й армии фельдмаршала Паулюса, Курская битва, освобождение Калач-на-Дону, г. Режица, Невеля, Новосокольников, Пустошки.

Подчинение

07.11.1941- 29.01.1942 — Московская зона обороны
22.01.1942 — 154-я мсбр была включена в состав 3-й Ударной Армии Северо-Западный фронт
29.01.1942 — 3-я Ударная Армия Калининский фронт
03.07.1942 — Северо-Кавказский фронт
19.07.1942 — Юго-Западный фронт
01.07.1942 — Сталинградский фронт вошла в состав 64 армии
10.01.1943 — Донской фронт
01.07.1943 — Воронежский фронт
08.10.1943 — 2-й Прибалтийский фронт 3-я Ударная Армия 93-й корпус.
25.01.1944 — 09.05.1945 — 2-й Прибалтийский фронт 10-я гвардейская армия 7-й гвардейский стрелковый корпус

Командиры

Командиры 154-й отдельной морской стрелковой бригады:
02.08.1941 — 23.10.1941 — командир МООМа отряда А. В. Рогов и комиссар Н. В. Белявский.
23.10.1941 — командир 1-го Московский отдельного отряда моряков полковник А. М. Смирнов, военным комиссаром — батальонный комиссар Ф. Д. Владимиров, зам.комбрига по разведке капитан-лейтенант Н. К. Шарабарин.
17.12.1942 — 08.10.1943 — командиром 154-й морской бригады был назначен майор Александр Иванович Мальчевский

Наименования и награды

1 августа — 23 октября 1941 г. — МООМ Московский отдельный отряд моряков
23 октября — 8 декабря 1941 г. — 1-й Московский отдельный отряд моряков
8 декабря 1941 г. — 5 января 1942 г. — 166-я отдельная бригада моряков (1-го формирования)
5 января 1942 г. — 1 марта 1943 г. — 154-я отдельная морская стрелковая бригада
1 марта 1943 г. — присвоено почётное звание «Гвардейская»
1 марта 1943 г. — 8 октября 1943 г. — 15-я гвардейская морская стрелковая бригада
8 октября 1943 г. — 9 мая 1945 г. — 15-я гвадейская мсбр вместе с 11-й гвардейской мсбр (бывшей 66 мсбр) была обращена на формирование 119-я гвардейской Режицкой Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии

Известные люди

• (посмертно) мичман С. Н. Васильев, Секретарь партийного бюро 1-го батальона 154-й бригады.
• главстаршина В. А. Потапов
• Знак № 1 Первое награждение орденом Александра Невского состоялось по Указу ПВС СССР от 5 ноября 1942 г. Знак № 1 получил командир батальона морской пехоты 154-й морской стрелковой бригады старший лейтенант (впоследствии — подполковник) И. Н. Рубан.

Преемник

119-я гвардейская Режицкая Краснознаменная ордена Суворова стрелковая дивизия сформирована на базе 15-й и 11-й гвардейских морских стрелковых бригад.
Состав дивизии на 8 октября 1943 года:
341-й, 343-й и 344-й гвардейский стрелковый полк,
325-й гвардейский артиллерийский полк,
113-й гвардейский отдельный истребительно-противотанковый дивизион,
108-я гвардейская разведывательная рота,
123-й гвардейский саперный батальон,
119-й гвардейский отдельный батальон связи (126 гвардейская отдельная рота связи),
603-й (109-й) медико-санитарный батальон,
111-я гвардейская отдельная рота химзащиты,
755-я (110-я) автотранспортная рота,
678-я (106-я) полевая хлебопекарня,
714-й (107-й) дивизионный ветеринарный лазарет,
1799-я полевая почтовая станция,
1756-я полевая касса Госбанка.

Боевой период дивизии с 8.10.1943-9.5.1945.

119-й дивизией командовали:
Аксенов Сергей Иванович (30.09.1943 — 01.11.1943), полковник
Шафаренко Павел Менделевич (02.11.1943 — 10.05.1944), генерал-майор
Грибов Иван Владимирович (11.05.1944 — 15.10.1944), генерал-майор
Ильин Андриан Максимович (16.10.1944 — 06.03.1945), полковник
Колобутин Анатолий Иванович (07.03.1945 — 09.05.1945), полковник

Память

• Памятник погибшим морпехам в центре поселка Павловская Слобода.
• Памятник морякам 154-й отдельной морской стрелковой бригады погибшим в боях под Москвой. Демянск.
• Памятник морякам 154-й омсбр в р-не Камышинского элеватора под Волгоградом.

Литература

• [1941-1945.at.ua Владимир Владимиров «Морпехи 2010 г.»]
• Каменев В. Н. Фронтовые записки. — Тверь: Седьмая буква, 2010. — 217, [2] с.

Ссылки

• [1941-1945.at.ua/forum/36-843-1 154-я морская стрелковая бригада]
• [1941-1945.at.ua Интернет проект «Великая Отечественная война 1941—1945»]

Отрывок, характеризующий 154-я морская стрелковая бригада

Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.