Nakajima B6N Tenzan
| Палубный торпедоносец </br>«Тэндзан» («Горы поднебесья»)</br>«Накадзима» B6N | |
|---|---|
 | |
| | |
| Тип | торпедоносец-бомбардировщик |
| Разработчик | КБ «Накадзима» |
| Главный конструктор | К. Мацумура |
| Первый полёт | май (по др. данным - осень) 1941 |
| Начало эксплуатации | лето 1943 |
| Конец эксплуатации | лето 1945 |
| Статус | снят с вооружения |
| Основные эксплуатанты |  ВМС Японии
|
| Годы производства | февраль 1943 - август 1945 |
| Единиц произведено | 1268 |
 Изображения на Викискладе
| |
Палубный торпедоносец «Тэндзан» ( (яп. 艦上攻撃機「天山」 Кандзё: ко:гэкики Тэндзан)/«Накадзима» B6N (яп. 中島 B6N Накадзима Би-року-Эн)/«Тэндзан» («Горы поднебесья») (яп. 天山)) — трёхместный бомбардировщик-торпедоносец цельнометаллической конструкции. Разработан в авиационном КБ завода «Накадзима» под руководством ведущего инженера К.Мацумуры. Первый полет прототипа состоялся весной 1941 г. Принят на вооружение ВМС Японии летом 1943 года под обозначением «Палубный торпедоносец „Тэндзан“». Условное обозначение ВВС союзников — «Джилл» («Jill»).
Содержание
История создания
В 1939 г., практически одновременно с разработкой новой модификации палубного торпедоносца «Тип-97» (палубного торпедоносца «Тип-97 мод.1-2») — Управление авиации ВМС Японии инициировало начало разработки нового самолета аналогичного назначения, призванного в перспективе стать заменой торпедоносцев «Тип-97».
Требования к новой машине определялись спецификацией ВМС «14-Си». Бомбовая нагрузка (до 800 кг) и оборонительное вооружение (1 турельный пулемет винтовочного калибра 7,7-мм) были такими же, как у торпедоносцев «Тип-97», но при этом требовалось существенное увеличение скорости и дальности полета: максимальная скорость должна была составлять не менее 463 км/ч, крейсерская — 370 км/ч (на уровне максимальной скорости торпедоносцев «Тип-97»), дальность полета с полной нагрузкой — 1850 км, в перегоночном варианте — до 3400 км. Разработку нового торпедоносца на бесконкурсной основе поручили КБ «Накадзима». Проектирование машины под фирменным индексом «N-10» возглавил ведущий конструктор КБ К. Мацумура.
Самолет представлял собой низкоплан с убирающимся шасси. Для обеспечения роста летных характеристик требовалось применение мощной силовой установки, в связи с чем на самолете планировалась установка одного из 14-цилиндровых звездообразных двигателей воздушного охлаждения, имевшихся на вооружении авиации ВМС Японии. Заказчик рекомендовал использовать в прототипе двигатель «Марс» («Касэй») пр-ва «Мицубиси», но руководство КБ «Накадзима», принимая во ввнимание возможность модернизации мотора для улучшения летных качеств торпедоносца, а также перспективу увеличения мощности до 2000 л. с. настояло приоритете для мотора «Защитник» («Мамору») собственной разработки. Относительно даты облета первого из двух прототипов однозначные данные отсутствуют (различные источники указывают февраль 1941 г., 14 марта, май или даже осень 1941 г.) Однако фактом остается то, что доводка торпедоносца затянулась до конца 1942 г. в связи с недостаточно доработанным двигателем.
Выпуск серийных машин был начат в феврале 1943 г. До конца войны построено 1268 ед.,самолетов. Чуть более 100 ед. получили двигатели «Мамору» пр-ва «Накадзима», на остальных были заказаны и установлены моторы пр-ва «Мицубиси». [1]
Применение торпедоносцев Накадзима B6N «Тэндзан» в годы Второй мировой
Поставки торпедоносцев «Тэндзан» в строевые части начались летом 1943 г. В первую очередь их получали три отдельных авиаполка ВМС Японии (яп. 航空隊 кокутай), приписанных к авианосцам — 601-й, 652-й и 653-й ОАП ВМС. В связи с угрозой высадки американцев на о. Бугенвиль в конце сентября 1943 г. 40 ед. торпедоносцев «Тэндзан» 601-го ОАП перебросили на Рабаул. Первый боевой вылет, состоявшийся 5 ноября против кораблей у берегов Бугенвиля, оказался безуспешным (что, впрочем, не помешало японским летчикам заявить о многочисленных потопленных и поврежденных кораблях), а из 16 участвовавших в нем торпедоносцев «Тэндзан» было потеряно 4 ед. Интенсивные боевые вылеты, имевшие место 8 и 11 ноября, также не принесли сколь-нибудь заметных успехов. А вот потери были огромными: когда 13 ноября 601-й ОАП ВМС вернулся на о. Трук, в нем оставалось всего 6 ед. торпедоносцев «Тэндзан».
Дебют торпедоносцев «Тэндзан» как палубных машин состоялся в июне 1944 г. в ходе битвы за Марианские острова. В ней торпедоносцы «Тэндзан» применялись не только как торпедоносцы-бомбардировщики, но и как бомбардировщики-лидеры: оборудованные РЛС самолеты наводили ударные группы. Как известно, боевые действия в р-не Марианских островов завершились разгромом авианосных соединений ВМС Японии. В полной мере это коснулось и торпедоносцев «Тэндзан» — из 68 ед., участвовавших в сражении, уцелело только 8 машин. В дальнейшем такие самолеты применялись исключительно с полевых аэродромов ВМС.
В ходе боев за Окинаву в апреле-мае 1945 г. торпедоносцы «Тэндзан» из состава 705-го и 752-го палубных ОАП ВМС применялись совместно с торпедоносцами частей берегового базирования «Тип 1». Машины «Тэндзан» применялись в этой операции и как обычные бомбардировщики, и как самолеты камикадзе. В последние месяцы войны «Тэндзаны» служили, в частности, в составе 131-го, 551-го и 903-го ОАП ВМС. Последний входил в состав 1-го эскортного флота и занимался противолодочным патрулированием, а эксплуатировавшиеся в нем торпедоносцы «Тэндзан мод. 2-2» были оборудованы радарами. 13 ед. торпедоносцев «Тэндзан» имелось в дислоцированном на севере Японии 553-м ОАП ВМС Японии, принявшем участие в войне с СССР.
Общая оценка торпедоносцев проекта «Накадзима» B6N «Тэндзан»
Самолет B6N являлся весьма неплохой машиной, сравнимой по основным параметрам с американским TBF-1 «Эвенджер». Однако на судьбе японской машины сказался неудачный выбор двигателя, существенно затянувший её внедрение в производство. Когда же «Тэндзаны» вступили в строй, господство в воздухе уже всецело было на стороне противника, и об их успешном применении не могло быть и речи.[2]
Тактико-технические характеристики
Приведённые ниже характеристики соответствуют модификации «Тэндзан мод.2» (B6N2):
Технические характеристики
- Экипаж: 3 человека
- Длина: 10,4 м
- Размах крыла: 14,9 м
- Высота: 3,7 м
- Площадь крыла: 37,25 м²
- Масса пустого: 3 225 кг
- Нормальная взлётная масса: 5 200 кг
- Силовая установка: 1 × 14-цилиндровый звездообразный воздушного охлаждения «Касэй («Марс») мод.2-5» (МК4Т) пр-ва «Мицубиси»
- Мощность двигателей: 1 × 1 850 л.с. (1 × 1 380 кВт)
Лётные характеристики
- Максимальная скорость: 463 км/ч
- Крейсерская скорость: 330 км/ч
- Практическая дальность: 3 500 км
- Практический потолок: 8 660 м
- Скороподъёмность: 7,58 м/с
- Нагрузка на крыло: 139 кг/м²
- Тяговооружённость: 270 Вт/кг
Вооружение
</ul>
Напишите отзыв о статье "Nakajima B6N Tenzan"
Примечания
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Nakajima B6N Tenzan
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
