Nakajima A2N

A2N
Тип	палубный истребитель
Разработчик	Nakajima
Производитель	Nakajima
Главный конструктор	Такао Ёсида, Дзинго Курихара
Первый полёт	1929 год
Начало эксплуатации	1932 год
Конец эксплуатации	1941 год
Статус	снят с эксплуатации
Основные эксплуатанты	ВМС Японии
Годы производства	1931–1935 (A2N)
Единиц произведено	106
Базовая модель	Nakajima A1N

Nakajima A2NNakajima A2N

Nakajima A2N (яп. 九〇式艦上戦闘機), палубный истребитель флота, Тип 90) — японский палубный истребитель-биплан времён японо-китайской и Второй мировой войн. Разрабатывался компанией «Накадзима».

Разработка прототипа

Разработка истребителя фирмы «Накадзима» началась в 1929 году после закупки ряда американских истребителей, в том числе Boeing 69B (F2B-1) и Boeing 100 (F4B-1). Изучая их характеристики, инженеры пытались модифицировать уже имеющийся истребитель Nakajima A1N. Команда инженеров во главе с Такао Йосида разработала новый проект, который классифицировался как «палубный истребитель флота, Тип 3 улучшенный» (позднее по совету штаба флота классификация была изменена на «Тип 90»). Проект получил название Nakajima A2N1.

Первый образец самолёта был собран к декабрю 1929 года, который вскоре провёл первый полёт, а затем был собран и второй образец самолёта. Конструктивно прототип истребителя A2N не отличался от A1N: фюзеляж был тем же (за исключением крыльев бипланной коробки, взятых у Boeing 69B). Колёса шасси были закрыты обтекателями. В качестве двигателя использовался звездообразный Bristol Jupiter VI мощностью 450 л.с., вооружение составлял 7,7-мм синхронный пулемёт на левой стороне фюзеляжа.

Испытания показали, что истребитель превзошёл своего предшественника только в наборе скорости, и проект отклонили. В мае 1931 года инженер Дзинго Курихара создал прототип ещё одного самолёта, который был точной копией американского Boeing 69B, и этот проект оказался успешнее. Лёгкий и маневренный самолёт после завершения программы испытаний и был принят на вооружение под именем Nakajima A2N1 с соответствующей классификацией. Более популярным вскоре стал вариант A2N2 как основной в производстве.

Описание

Истребитель A2N конструктивно представлял собой биплан смешанной конструкции: силовой набор фюзеляжа — металлический с полотняной обшивкой, набор крыльев — смешанный, лонжероны — металлические, нервюры — деревянные, обшивка — полотняная. Обтекатель, в отличие от экспериментального прототипа, не ставился на колёса. Двигатель: Nakajima Kotobuki-2 мощностью 550 л.с., вооружение состояло из двух 7,7-мм синхронизированных пулеметов Vickers. Синхронизатор снижал скорострельность, но при этом орудийная платформа была более устойчивой. Выпускались следующие варианты:

• A2N1: пулемёты располагались в верхнем крыле так, чтобы их не касался винт. Топливный бак (копия бака истребителя F4B) был расположен под фюзеляжем как отдельно обтекаемый элемент и легко демонтировался.
• A2N2: пулемёты были возвращены на фюзеляж, а баки — в фюзеляж.
• A2N3: двигатель Nakajima Ha-1 Kotobuk-2 KAI-1, мощность 585 л.с. Верхнее крыло бипланной коробки имело V-образный профиль с углом в 5 градусов. Модель стала прототипом для учебного истребителя повышенной летной подготовки A3N1.

С 1931 по 1935 годы были произведены 103 истребителя A2N. Ещё был произведён ряд истребителей, которые позднее были переоборудованы в A3N.

Служба

Гражданская

В Японии существовала пилотажная группа флота, известная как «Летающий цирк Гэнды» — мастера пилотажа во главе с капитаном 1-го ранга Минору Гэндой участвовали в показательных выступлениях, гастролируя по всему миру и показывая своё мастерство.

Военная

В июле 1937 года после инцидента на Лугоуцяо японцы стали стягивать свои силы к месту планируемых боёв. 12 августа 1937 из Сасебо к Китаю подошли корабли 3-го флота с лёгкими авианосцами «Хосё» и «Рюдзё», на которых находился 21 истребитель A2N. С 15 августа к операциям присоединился и тяжёлый авианосец «Кага» с 16 подобными истребителями.

• 16 августа шесть истребителей под командованием лейтенанта Тикамаса Игараси сражались над Кьянгваном, сбив три самолёта китайцев (один Vought O2U Corsair и два Douglas O-38). Один из «Дугласов» был сбит старшиной 1-й статьи Акио Мацубой.
• 17 августа четыре истребителя под командованием мичмана Тойоды провели налёт на Сучоу и сбила истребитель Curtiss Hawk III и бомбардировщик Northrop Gamma.
• 22 августа четыре истребителя под командованием младшего лейтенанта Тадаси Канеко в районе Лю Хо атаковала превосходящие силы китайцев (капитан Ван Тяньсян, командир 4-й истребительной группы из 18 самолётов). Были сбиты шесть самолётов: два самолёта сбил Канеко, а старшина 1-й статьи Йосио Фукуи сбил три самолёта (ещё два были повреждены и разбились при посадке). По сведениям китайцев, два японских самолёта были сбиты капитаном Ваном, который сам погиб в бою; японцы утверждают, что с их стороны потерь не было.
• 23 августа в 8:40 четыре истребителя с авианосца «Рюдзё» под командованием младшего лейтенанта Минору Сузуки обнарудили группу из 27 китайских самолётов (в основном, истребителей Boeing 281). По японским данным, были сбиты 9 или 10 самолётов, из них двое — лично Сузуки, трое — главным старшиной Масаити Кондо (все участники награждены грамотами от командующего флота). По китайским данным, самолётов было 19 во главе с капитаном Хуань Куаньханом, командиром 22-й эскадрильи 4-й истребительной группы, а потери составили два самолёта (лётчики Джин Зячжу и Ма Голянь, последний разбился при попытке совершения вынужденной посадки).
• 25 августа ещё три истребителя с авианосца «Хосё» под командованием младшего лейтенанта Харутоси Окамото перехватили над Шанхаем три бомбардировщика Martin B-10, сбив один из них. В тот же день истребители с авианосцев «Хосё» и «Рюдзё» вели бой над Сицзилином и Юнцзяобином против трёх японских бомбардировщиков: те безуспешно атаковали флот японцев. Один совершил аварийную посадку в Чанг-Чжоу, второй сел на аэродроме в Шанхае (сгорел на следующий день), третий (пилотируемый лидером Се Ваном) вернулся на базу.

Использование японских истребителей A2N сошло на нет с сентября 1937 года после поставки китайцами техники из СССР: против советских И-15 и И-16 японцы не могли ничего предпринять, и на смену бипланам пришли монопланы Mitsubishi A5M. Последний бой прошёл 21 сентября, когда японцы провели ряд налётов на Кантон. 15 истребителей вели бой утром против семи самолётов 29-й эскадрильи (командир — капитан Хо Чинвей) Curtiss Hawk III, и в ходе боя китайцы потеряли непосредственно два истребителя и два разведчика, но японцы из-за недостатка топлива также понесли потери: шесть самолётов не долетели до авианосцев и упали в воду (пилотов спасли моряки). Во второй половине дня 10 истребителей вели группу против оставшихся пяти китайских самолётов (командир — лейтенант Чен Шунна). Три истребителя китайцев были сбиты, погибли два пилота (командир Чен выпрыгнул с парашуютом). Два самолёта сбил главный старшина Косиро Ямасита с авианосца «Рюдзё», один — старшина 1-й статьи Йосио Фукуи. Потери китайцев составили 11 самолётов по китайским данным (16 по японским), японцы потеряли пять машин.

С октября по ноябрь 1937 года все самолёты были выведены из состава авиации Императорского флота Японии и отправлены на перевооружение. Немногие из них продолжили службу во время Второй мировой войны.

Характеристики

Технические характеристики

• Экипаж: 1 человек
• Длина: 6,18 м
• Размах крыла: 9,37 м
• Высота: 3,03 м
• Площадь крыла: 19,74 м²
• Масса пустого: 1045 кг
• Нормальная взлётная масса: 1500 кг
• Силовая установка: 1 × 9-цилиндровый радиальный Nakajima Kotobuki-2
• Мощность двигателей: 1 × 500 л.с. (1 × 433 кВт)

Лётные характеристики

• Максимальная скорость: 292 км/ч
• Крейсерская скорость: 248 км/ч
• Практическая дальность: 500 км
• Практический потолок: 9 км

Вооружение

• Стрелково-пушечное: 2 × 7,7 мм пулемёта

</ul>

Литература

• Евгений Аранов. Палубный истребитель флота Тип "90" Nakajima А2N
• Naval Institute Press. Robert C. Mikesh, Shorzoe Abe. Japanese aircraft 1910 to 1941
• Shuppan Kyodo. Encyclopedia of Japanese aircraft
• Avions. Malcolm Passinghem. Les premiers chasseurs embarques Nakajima
• Tadeusz Januszewski, Krzysztof Zalewski. Japonskie samoloty marynarki 1912-1945

Ссылки

• [www.airwar.ru/enc/fww1/a2n.html Истребитель A2N]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Nakajima A2N

Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.