Научное фэнтези

Нау́чное фэ́нтези (англ. Science fantasy) — гибридное направление художественной литературы на стыке научной фантастики и фэнтези, для которого характерно сочетание научно-фантастических элементов со сказочно-мифологической традицией. Произведения данное гибридного направления работая по правилам научной фантастики, относятся всё же к жанру фэнтези. Из фэнтези заимствуются волшебный мир и магия, а из научной фантастики — строгое псевдонаучное объяснение этих явлений. О. П. Кулик считает научное фэнтези ответвлением от научной фантастики, где волшебство получает рациональное объяснение.

Эволюцию понятия «научное фэнтези» рассмотрел постоянный автор журнала «Мир фантастики» Борис Невский в статье «Драконы и звездолеты: разнообразие технофэнтези». Термин «научное фэнтези» введён в 1935 году критиком Форрестом Аккерманом в качестве синонима научной фантастики. В 1950 году журналист Уолтер Джиллингз под научной фэнтези понимал часть научной фантастики, неправдоподобной с точки зрения науки того времени (например, применение ядерного оружия в романе Герберта Уэллса «Освобожденный мир» являлось научной фэнтези с точки зрения физики Ньютона, а с позиции теории Эйнштейна — научной фантастикой). В 1948 году Мэрион Зиммер (позднее получившая известность под псевдонимом Брэдли) в журнале «Startling Stories» назвала «science fantasy» смесью НФ и фэнтези. Критик Джудит Мерри под научным фэнтези понимала произведения фэнтези, в которых волшебство имеет естественнонаучную основу. Фантастовед Джон Клют выделил из широкого понятия «научное фэнтези» более узкий термин «технофэнтези».

В рамках фэнтези автору проще выстраивать психологические портреты героев, а элементы научной фантастики создает эффект достоверности. Появление гибридных направлений связано с кризисом чистой научной фантастики, которая в условиях постоянного научно-технического прогресса (и падения к нему интереса) вынуждена в большем степени обращаться к социальным и психологическо-философским проблемам человека. Упадок научной фантастики и расцвет фэнтези привел к появлению гибридных направлений, соединяющих в себе черты этих жанров фантастики: технофэнтези и научного фэнтези. Зачатки научного фэнтези появились ещё в 19 веке: рассказ Г. Уэллса «Человек, который мог творить чудеса» является сказкой, объясненной с точки зрения законов физики. По мнению О. П. Кулик, корни научной фэнтези в России впервые появляются в романах А. и Б. Стругацких («Трудно быть богом», «Понедельник начинается в субботу», «Пикник на обочине»). В романе А. и Б. Стругацких «Пикник на обочине» классический сю­жет о посещении Земли могущественными пришельцами (научная фантастика) сочетается со странными последствиями (фэнтези). В России научное фэнтези как самостоятельного направление появилось в середине 1990-х годов в связи с кризисом научной фантастики. В качестве примера более позднего российского научного фэнтези можно назвать «Страж перевала» С. Логинова.

В 1950—1966 годах в Британии выпускался журнал Science Fantasy, в тот же период термин получает распространение на Западе. Научное фэнтези может не использовать таких атрибутов жанра, как магию, богов и демонов, героев-избранников и сверхъестественные силы, зато часто эксплуатирует такие характерные для научной фантастики темы, как параллельные миры, иные измерения, экстрасенсорика и психическая энергия, чудовища и супермены (впрочем, ни один из этих элементов не должен становиться для данного направления определяющим). Многие произведения научной фэнтези относятся также к планетарной фантастике.

Иногда книги, написанные как научная фантастика, обогащаются мифологией фэнтези (Роджер Желязны «Бог света», Дэн Симмонс «Илион»). Близким к направлению научной фэнтези является технофэнтези, в которой идёт сосуществование или соединение науки и магии.

Литература

• [www.sf-encyclopedia.com/entry/science_fantasy Science Fantasy] — статья из The Encyclopedia of Science Fiction
• Adjunct Professor PhD George E Slusser, Professor PhD Eric S Rabkin. Intersections Fantasy and Science Fiction. — Southern Illinois University Press, 1987. — 264 p. — ISBN 0-8093-1374-X.

Отрывок, характеризующий Научное фэнтези

Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.