Академическое музыкальное училище при Московской консерватории

Академическое музыкальное училище при Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского
Здание колледжа построено в 1910 году Н. И. Жериховым для мужской гимназии А. Е. Флёрова
Прежние названия	Академический музыкальный колледж при МГК им. П. И. Чайковского (2004—2015)
Год основания	1891
Тип	музыкальный
Директор	Владимир Петрович Демидов
Расположение	Москва
Метро	03 Арбатская, 04 Арбатская; также </br>01 Библиотека имени Ленина, </br>04 Александровский сад
Адрес	Мерзляковский переулок, 11
Сайт	[amumgk.ru ru]

К:Учебные заведения, основанные в 1891 году

Академическое музыкальное училище при Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского (в 2004—2015 годах — колледж) — федеральное государственное бюджетное профессиональное образовательное учреждение в Москве, одно из ведущих музыкальных средних учебных заведений в России. Благодаря своему расположению в Мерзляковском переулке, неофициально училище часто называют «Мерзляковкой».

Общие сведения

В настоящее время в Училище существуют следующие отделения:

• фортепианное отделение
• струнное отделение
• отделение духовых и ударных инструментов
• вокальное отделение
• дирижерско-хоровое отделение
• теоретическое отделение
• отделение по обучению иностранных граждан

Также преподаются общеобразовательные дисциплины.

Академическое музыкальное училище при Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского» осуществляет подготовку по следующим специальностям среднего профессионального образования по очной форме обучения:

Код	Наименование специальности	Квалификация выпускника:
*53.02.03 (073101)	«Инструментальное исполнительство» (по видам инструментов)	Артист Преподаватель Концертмейстер
*53.02.04 (073401)	«Вокальное искусство»	Артист-вокалист Преподаватель
*53.02.06 (073502)	«Хоровое дирижирование»	Дирижер хора Преподаватель
*53.02.07 (073002)	«Теория музыки»	Преподаватель Организатор музыкально-просветительской деятельности

* В соответствии с Приказом Министерства образования и науки РФ от 5 июня 2014 г. N 632 "Об установлении соответствия профессий и специальностей среднего профессионального образования, перечни которых утверждены приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 29 октября 2013 г. N 1199, профессиям начального профессионального образования, перечень которых утвержден приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 28 сентября 2009 г. N 354, и специальностям среднего профессионального образования, перечень которых утвержден приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 28 сентября 2009 г. N 355"

При училище действует Детская музыкальная школа, а также Сектор педагогической практики.

В училище существует библиотека, студия и кабинет звукозаписи, фонотека, спорткомплекс, мастерская по ремонту музыкальных инструментов.

История

До 1917 года

Училище было основано 12 октября 1891 года в Москве как Общедоступное музыкальное училище В. Ю. Зограф-Плаксиной. Основательницей училища была 25-летняя выпускница Московской консерватории Валентина Юрьевна Зограф-Плаксина, которая училась у С. Танеева и В. Сафонова. По её инициативе в педагогический коллектив училища приглашались замечательные музыканты — выпускники Московской консерватории, инструменталисты оркестра Большого театра. Училище стремилось сделать свои занятия общедоступными благодаря умеренной плате за обучение, а также за счёт организации воскресных и вечерних классов для желающих.

В училище можно было поступить с семи лет (то есть начальный этап обучения был аналогичен современной музыкальной школе). Срок обучения соответствовал консерваторскому и составлял девять лет (для певцов — пять). Учебные планы были сходными с учебными планами консерватории, а программы фортепианного и вокального отделений почти не отличались.

С первых же дней существования училища в нём преподавали такие замечательные музыканты, как скрипач А. Л. Плаксин (супруг В. Зограф-Плаксиной), служивший в оркестре Большого театра, виолончелист, участник домашнего трио Н. Ф. фон Мекк, П. А. Данильченко, контрабасист П. А. Нацкий, сольное пение и вокальный ансамбль в училище преподавал известный певец (бас) и оперный режиссёр В. С. Тютюнник. Первым преподавателем музыкально-теоретических предметов был композитор и теоретик И. Н. Протопопов. Сама В. Зограф-Плаксина вела класс фортепиано, среди её первых учениц была юная Марина Цветаева. Её сестра Анастасия так вспоминала о первом концерте Марины:

…Вечер в музыкальной школе В. Ю. Зограф-Плаксиной в Мерзляковском переулке… первое выступление Муси!.. Я никого, кроме неё, не видела. Я не сводила с неё глаз. Я не понимала, как до сих пор не видела её такой, не восхищалась, не гордилась ею. Старшие потом говорили, что, равнодушная к залу, чувствуя только рояль и себя за инструментом, она начала было привычно считать вслух: «…раз и два…», — но, увидев знаки Валентины Юрьевны или мамы, стала играть без счета.

Уже за первое десятилетие своего существования училище Зограф-Плаксиной быстро стало популярным — к 1918 году в нём насчитывалось уже 246 учеников.

С 1917 до 1960 года

События 1917 года повлекли за собой глубокие изменения в области музыкального образования в России. В первой половине 1919 года дореволюционные частные музыкальные учебные заведения были национализированы. К осени этого же года в Москве на основе лучших из них были созданы семь специальных государственных музыкальных школ, училище Зограф-Плаксиной было реорганизовано в Шестую московскую государственную музыкальную школу, Валентина Юрьевна осталась её директором.

С осени 1922 года Шестая московская государственная музыкальная школа стала называться Четвёртым государственным музыкальным техникумом. Годом позднее ему было присвоено имя братьев Антона и Николая Рубинштейнов: музыкантов, стоявших у истоков первых специальных музыкально-образовательных учреждений России — Петербургской и Московской консерваторий.

В то же время происходит смена поколений педагогического состава. Коллектив преподавателей пополнился такими известными музыкантами, как А. А. Берлин и М. И. Ямпольский (струнный отдел), И. И. Дубовский (музыкально-теоретические дисциплины). Важным событием в жизни техникума явилось открытие в 1925 году творческого (теоретико-композиторского) отдела. Инициаторами стали учащиеся класса И. И. Дубовского. С 1926 года в техникуме — впервые за всю его историю — начали регулярно функционировать классы всех духовых инструментов.

В 1929 году сеть средних музыкальных учебных заведений столицы снова подверглась реорганизации. Техникум имени братьев Рубинштейн был объединен с техникумом имени А. Н. Скрябина (бывшей школой Селиванова) и стал называться Московским областным музыкальным техникумом, педагогический состав которого в результате слияния оказался сильнейшим в стране. К моменту объединения в состав педагогов фортепианного отдела техникума им. братьев Рубинштейн входили А. Б. Гольденвейзер, пианист и композитор А. М. Дзегелёнок; друг и аккомпаниатор Ф. И. Шаляпина, пианист, композитор и дирижёр Ф. Ф. Кенеман, известный теоретик фортепианной игры Г. П. Прокофьев, только что окончивший консерваторию по классу А. Б. Гольденвейзера Р. Ю. Чернов. Из техникума им. Скрябина в новое учебное заведение вошли: бывший директор техникума, фортепианный педагог и автор популярных пьес для детей В. А. Селиванов; пианист, составитель многих педагогических серий, друг С. В. Рахманинова В. Р. Вильшау и другие педагоги. На теоретико-композиторском отделе преподавали многие авторитетные композиторы и музыковеды: А. В. Александров, С. Н. Василенко, И. И. Дубовский, Д. Б. Кабалевский, А. Ф. Мутли, И. В. Способин, В. В. Хвостенко.

В начале 30-х годов реорганизации были продолжены. 9 января 1934 года Московский областной музыкальный техникум был включен в учебный комбинат консерватории. С 1 сентября 1936 года Техникум стал именоваться Музыкальным училищем при консерватории. Эти преобразования происходили при инициативном участии Р. Л. Блюман, которая возглавила учебное заведение в 1929 году и оставалась его директором в течение тридцати лет (до 1959 года).

В 1934 году в училище было основано дирижерско-хоровое отделение. На нём стали работать талантливые хормейстеры, преподаватели Московской консерватории В. П. Мухин и К. Б. Птица. В 1939 году был организован училищный хор: до этого учащиеся посещали его в консерватории и там же проходили дирижерскую практику.

К концу 30-х годов училище превратилось в один из ведущих методических центров страны по начальному и среднему образованию. Именно здесь были созданы первые в СССР серии сборников учебных программ для музыкальных училищ (1937 и 1940), а также большинство программ для ДМШ.

В годы Великой Отечественной войны училище не было эвакуировано и продолжало работать в Москве. Многие из его учащихся и педагогов ушли на фронт. В память о погибших в училище установлена мемориальная доска с их именами.

В годы войны в списках педагогов училища появилось довольно много новых имен. Среди них — выдающиеся музыканты и ведущие профессора консерватории (А. Н. Александров, С. Н. Кнушевицкий, С. Е. Фейнберг, А. И. Ямпольский и другие)

В 50-е годы в училище преподавался широкий круг специальных и общеобразовательных предметов. В учебные планы вводились и новые, очень необходимые для профессионального становления молодых музыкантов, например, «дирижирование» на духовом отделении, «методика преподавания сольфеджио» и «методика преподавания музыкальной литературы» на теоретическом отделении. Поступали в училище по-прежнему на конкурсной основе — по результатам вступительных испытаний. С 1957 года в училище смогли учиться не только одаренные музыканты из разных городов СССР, но и иностранные студенты.

В 1959 году директором училища стал С. Т. Кальянов, ранее занимавший должность заместителя директора Центральной музыкальной школы.

После 1960 года

В 1961 году директором училища стала Лариса Леонидовна Артынова. К этому времени она уже в течение 15 лет являлась членом его педагогического коллектива: вела концертмейстерский класс и музыкальную литературу. Л. Л. Артынова руководила училищем до 2001 года, затем была его почетным директором и, таким образом, посвятила ему всю свою жизнь. Ей удалось сохранить и развить лучшие традиции учебного заведения, а многие нововведения — в частности, «посвящение в профессию» (с 1981 по 2006 год и с 3 сентября 2012 года) и прохождение музейной практики студентами 4 курса теоретического отделения (с 1981 года, совместно с В. В. Базарновой) в Доме-музее П. И. Чайковского в Клину, — стали традициями для последующих поколений.

В этот период в училище преподавали выдающиеся музыканты, профессора МГК им. П. И. Чайковского и многие недавние выпускники, только начинавшие свою исполнительскую и педагогическую деятельность

В период руководства Л. Л. Артыновой расширилась материальная база училища. Оно стало обладателем ещё одного здания, перестроенного из общеобразовательной школы (1964 год), общежития в центре города, занимаемого прежде консерваторией (1969 год), и спортивного комплекса с бассейном (1987 год). В училище установили два органа фирмы Sauer (1967 и 1968 годы), обновили парк музыкальных инструментов, на современном техническом уровне оборудовали кабинет звукозаписи и организовали систему трансляции в классы.

С 2002 года директором училища является В. П. Демидов — выпускник и преподаватель музыкально-теоретических дисциплин училища, кандидат искусствоведения, Заслуженный учитель РФ.

В 2004 году состоялось переименование Училища в Академический музыкальный колледж (АМК) при Московской консерватории. В конце июня 2014 года приказом Министерства культуры РФ колледжу был возвращен его исторический статус училища, но перерегистрация учебного заведения продлилась до 2015 года.

Училище остается ведущим центром среднего музыкального образования в России. Преподаватели училища постоянно ведут научно-методическую работу: разрабатывают учебные планы и программы, принимают участие в формировании новых учебных стандартов, создают учебные пособия и хрестоматии, выступают на педагогических чтениях и конференциях, регулярно дают мастер-классы. Студенты и преподаватели училища выступают в концертах в России и за рубежом, подтверждая высокие стандарты музыкального образования в старейшем училище Москвы. См. Преподаватели Академического музыкального училища при Московской консерватории

Коллективы

Симфонический оркестр

Систематическая работа симфонического оркестра музыкального училища начинается в 1920-е годы. За более чем 80 лет с оркестром работали В. В. Небольсин, М. Териан, Д. Г. Китаенко, А. Лазарев — впоследствии известные советские дирижеры.

Особый успех выпал на долю училища осенью 1974 года, когда коллектив молодых музыкантов под руководством дирижера Л. Николаева занял первое место и был отмечен гран-при на Международном конкурсе молодёжных симфонических оркестров «Фонд Герберта фон Караяна».

Во второй половине 1980-х — начале 1990-х годов оркестром руководил дирижер Г. Воронков. В 1991 году оркестр под его управлением с большим успехом выступал на Молодёжном Фестивале в Вене и на фестивале музыки С. С. Прокофьева в Морване (Франция), о чём свидетельствовали рецензии в прессе.

С середины 1991 года оркестром руководит Заслуженный артист России, дирижер Московского Камерного музыкального театра Анатолий Левин. Под его управлением подготовлено свыше 30 концертных программ, представленных на концертах в Большом зале Московской консерватории, Концертном зале имени Чайковского, Доме музыки, и др. Среди исполненных сочинений первая и седьмая симфонии Бетховена, «Неоконченная» Шуберта, четвёртая Брамса, симфония Франка, первая, пятая, девятая и пятнадцатая симфонии Шостаковича, сочинения Гайдна, Моцарта, Глинки, Чайковского, Римского-Корсакова, Рахманинова, Прокофьева, Стравинского. В 2002 году оркестр с успехом гастролировал в Германии, а в 2004 году — во Франции. В 1983 году удостоен премии Ленинского комсомола за большую работу по эстетическому воспитанию детей и юношества.

Оркестр младших курсов

В оркестре играют студенты первого и второго курсов, преимущественно струнного отделения; в ряде выступлений задействованы студенты отделения духовых и ударных инструментов.

С 1999 года оркестром руководит Александр Львович Хургин.

Оркестр регулярно выступает в концертном и репетиционном залах колледжа, на отчетных концертах колледжа в Малом и Рахманиновском залах Московской консерватории, в Музее музыкальной культуры имени М.И. Глинки, в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя. Является лауреатом Фестиваля студенческого творчества «Фестос» (2006, 2007 и 2008 годы).

В 2000 году оркестр принимал участие в программе «Малые города России» и исполнил оперу К. В. Глюка «Орфей», совместно с солистами и хором вокального отделения колледжа. Спектакль был показан в Калуге, Москве (в рамках Музыкального фестиваля «Шереметьевские сезоны в Останкине» и Клубе любителей музыки Физического института Академии наук имени Лебедева).

Духовой оркестр

Духовым оркестром училища в разное время руководили Михаил Рюмшин, Николай Баландин, Борис Слабаков, Леонид Спешилов, Вячеслав Груй. Они внесли большой вклад в повышение исполнительского уровня оркестра.

Репертуар духового оркестра включает в себя произведения русских и зарубежных композиторов, в оригинальных партитурах и в аранжировках.

Ежегодно духовой оркестр принимает участие в государственных экзаменах по дирижированию, в отчётных концертах училища в Большом зале Московской консерватории и на других концертных площадках. В настоящее время оркестром руководит Валерий Николаевич Корунов.

Хор

Хор Музыкального училища при Московской консерватории был организован в 1939 году. До 1947 года руководителем сводного хора дирижерско-хорового и вокального отделений была З. В. Муравьева. С 1947 по 1968 год — хормейстер, заведующая дирижерско-хоровым отделением Е. Н. Бесядовская-Зверева. Под её руководством хоровой коллектив Училища добивается значительных художественных результатов. Концерты хора в Большом зале Консерватории, Колонном зале Дома Союзов и в других залах проходили с неизменным успехом.

Благодаря деятельности хормейстера А. П. Александрова (был руководителем хорового класса с 1968 по 1985 год) хор стал систематически выступать в Большом зале Консерватории a capella и совместно с Симфоническим оркестром училища (кантатно-ораториальные сочинения П. Чайковского, Г. Свиридова, Д. Д. Шостаковича, А. Я. Эшпая и др), а также в составе сводного хора в Кремлёвском Дворце Съездов. За плодотворную работу по музыкальному просвещению хор был награждён Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ.

С 1985 года хором руководит Заслуженный артист России Леонид Павлов. В репертуаре хора духовная музыка композиторов Д. Бортнянского, П. Чайковского, С. Рахманинова, А. Архангельского, П. Чеснокова, русские и украинские народные песни, произведения выдающихся современных композиторов — Д. Шостаковича, Г. Свиридова, Р. Щедрина, западноевропейская классика, сочинения крупной формы с оркестром. Хор выступает как камерным, так и большим составом.

Хор дирижерско-хорового отделения в настоящее время является концертным коллективом, широко известным в Москве, городах России и за рубежом. Хор постоянно выступает в Большом и Рахманиновском залах Московской Консерватории, произведения в его исполнении были записаны на радио, телевидении, выпущены компакт-диски с записями хора.

Начиная с 1991 года, хор участвовал в нескольких крупных международных фестивалях, стал лауреатом ряда хоровых премий:

• В 1991 г. хор участвовал в Международном Рождественском фестивале в г. Баттипалья (Италия), где был удостоен аудиенции Папы Иоанна Павла II в Ватикане.
• В 1995 г. состоялась концертная поездка в Финляндию — гастроли по городам севера Финляндии, выступления в концертных залах, храмах страны.
• В 1996, 1997, 1998-е гг. хор участвовал в Баховских фестивалях в Твери, где исполнял музыку И. С. Баха и его современников.
• В 1997 г. хор участвовал в Большом Хоровом Соборе у стен Храма Христа Спасителя, посвященном 850-летию Москвы, где большим сводным хором на открытии концерта был исполнен «Приветственный кант Москве» Л. Павлова (впервые).
• В 1998 г. хор училища исполнил Реквием В. А. Моцарта в Большом зале Консерватории.
• В 2000 г. хор совершил поездку на Международный конкурс хоров в Испанию (Кантонигрос), где занял I место.
• В сентябре 2007 г. Хор принял участие в Международном военном фестивале «Кремлёвская Зо́ря» на Красной площади, а с сентября 2008 по сентябрь 2014 года — постоянный участник фестиваля «Спасская башня».
• В 2014 г. хор участвовал в Международном фестивале церковной музыки „Хайнувка” в Польше (г. Белосток), где занял I место.

Ансамбль солистов «Премьера»

Ансамбль солистов «Премьера» был создан в 1994 году по инициативе руководителя Международной благотворительной программы «Новые имена» Иветты Вороновой. У истоков его формирования стоял дирижер Большого театра России Игорь Дронов и главный эксперт программы «Новые имена» Российского фонда культуры Тамара Казакова.

В первые годы с Ансамблем солистов сотрудничали такие известные музыканты, как композитор Микаэл Таривердиев, профессор Московской консерватории Т. А. Гайдамович, заслуженный артист России, профессор РАМ им. Гнесиных Иван Мозговенко.

Ансамбль формируется из студентов училища, возраст которых не превышает 18 лет. Многие солисты являются лауреатами и дипломантами различных конкурсов, концертируют с сольными программами.

Все годы деятельности ансамбля солистов им руководит профессор Московской консерватории, дирижер Большого Театра России, заслуженный артист России Игорь Дронов.

За время существования ансамбль солистов «Премьера» зарекомендовал себя как один из лучших юношеских оркестров России. В рамках программы «Новые имена» коллектив выступал в резиденции Папы Римского Иоанна Павла II, на праздновании 50-летия ЮНЕСКО и ООН в Париже и Женеве. В биографии коллектива — III Международный фестиваль искусств им. А. Д. Сахарова в Нижнем Новгороде, международный фестиваль «Петербургские сезоны» в Санкт-Петербурге, фестивали «Таланты России» в Москве и многие другие. Ансамбль регулярно выступает на лучших концертных площадках Москвы: в Большом, Малом и Рахманиновском залах консерватории, Концертном зале им. Чайковского, Государственном музее А. С. Пушкина.

В 1998 году Ансамбль «Премьера» был удостоен звания лауреата Международного фестиваля юношеских оркестров в Мурсии (Испания). В 2004 году с успехом выступил в Чехии и стал дипломантом XI Международного фестиваля Musica Sacra Praga (Прага, Чехия).

В репертуаре Ансамбля — произведения классического и романтического стиля, старинная музыка, музыка XX века, в том числе в оригинальных, сделанных специально для Ансамбля, аранжировках. Столь же разнообразны и жанры: это пьесы для струнного и камерного оркестров, инструментальные концерты, различные ансамбли.

Фольклорный ансамбль «Подсеваха»

Ансамбль образовался в 2007 году. С 2009 года он существует в рамках Фольклорного факультатива АМУ при МГК. Репертуар коллектива в основном составляют песни и пляски, записанные в фольклорных экспедициях АМУ при МГК. Участники ансамбля — студенты разных отделений АМУ (на теоретическом отделении пение в ансамбле является составной частью 'фольклорной практики), а также выпускники и студенты других учебных заведений. Никакого отбора в ансамбль нет, как нет и специальной постановки народного голоса. Главное условие — любовь к настоящему народному творчеству. Руководитель коллектива — преподаватель К.В.Корзун. Ансамбль регулярно выступает на разных площадках Москвы: Библиотеке им. А.Боголюбова, Библиотеке им. Б.Пастернака, Историческом музее, Минералогическом музее. В 2012 году коллектив выступал на сцене театра кукол «Жар-птица», а также записывался на радио «Культура».

Орган

Училище является обладателем двух духовых органов немецкой фирмы «Зауэр» (нем. Sauer, Франкфурт-на-Одере, ГДР) с механической игровой и регистровой трактурами и виндладами системы шлейфладе.

Первый орган в училище, Opus 1873, был установлен в Концертном зале в 1967 году. Орган имеет 21 регистр, 2 мануала и педаль (21/II/P). Открытие состоялось 14 сентября 1967 года и было отмечено концертом профессора Веймарской Высшей музыкальной школы Иоганна-Эрнста Кёлера. 18 декабря 1968 года состоялось открытие второго органа — Opus 1875, установленного в 29 классе училища. Орган имеет 10 регистров, 2 мануала и педаль (10/II/P). Помимо духовых органов в училище имеется один учебный цифровой орган, расположенный в 15 классе.

Специальность «Орган» была открыта только в 2002 году, ранее обучение игре на органе являлось факультативной дисциплиной. В 2005—2006 учебном году в училище состоялся первый выпуск по этой специальности. До 2010 года училище являлось единственным учебным заведением в Москве, где можно было получить среднее профессиональное образование по этой специальности, а с 2010 года специальность «орган» имеется также в Училище имени Гнесиных.

Диспозиции духовых органов училища

Концертный зал Орган «Sauer», Opus 1873, 1967 г.. I. Manual C-g3 Quintade 16’ Principal 8’ Spillflöte 4’ Octave 4’ Spitzflöte 4’ Nasat 22/3’ Nachthorn 2’ Mixtur 5—6 f. II. Manual C-g3 Holzgedackt 8’ Rohrflöte 4’ Principal 2’ Quinte 11/3’ Sifflöte 1’ Scharf 3—4 f. Krummhorn 4’ Tremolo Pedal C-f1 Subbass 16’ Octavbass 8’ Bassflöte 8’ Rohrpommer 4’ Rauschpfeife 5 f. Posaune 16’

29 класс Орган «Sauer», Opus 1875, 1968 г. I. Manual C-g3 Rohrflöte 8’ Principal 4’ Waldflöte 2’ Mixtur 3—4 f. II. Manual C-g3 Holzgedackt 8’ Spitzflöte 4’ Principal 2’ Quinte 11/3’ Pedal C-f1 Subbass 16’ Gemshorn 8’ Spitzoctav 4’

Оба органа имеют стандартный набор копул: II/I, I/P, II/P.

Выдающиеся выпускники

Павел Аедоницкий Игорь Агафонников Глеб Аксельрод Валерий Афанасьев Ayin Aleph Виктор Баташов Дмитрий Блюм Варфоломей Вахромеев Галина Борисова Олег Бошнякович Игорь Бриль Виктор Бунин Павел Клиничев Екатерина Губанова Артём Варгафтик Александр Ведерников Андрей Волконский Аркадий Володось Гарри Гродберг Геннадий Гладков

Юрий Должиков Максим Дунаевский Игорь Жуков Дмитрий Илларионов Дмитрий Кабалевский Николай Корндорф Николай Калинин Александр Листратов Лев Мазель Роман Моисеев Дмитрий Маликов Чарна Мошинская Станислав Нейгауз Михаил Овчинников Галина Писаренко Ефрем Подгайц Виталий Полех Игорь Политковский Валерий Полянский Леонид Ройзман

Игорь Саульский Юрий Саульский Николай Сидельников Тамара Синявская Александр Соколов Павел Слободкин Борис Тевлин Виктор Третьяков Юрий Фортунатов Виктор Фраёнов Александр Фраучи Карэн Хачатурян Андрей Эшпай Владимир Юровский Марина (Маринэ) Яшвили Марина Карасёва Пётр Подгородецкий Александр Пономарёв

См. также

• Московская консерватория
• Центральная музыкальная школа при Московской консерватории
• Московский государственный колледж музыкального исполнительства имени Ф.Шопена
• Школа имени Гнесиных
• Российская академия музыки имени Гнесиных
• Колледж имени Гнесиных

Ссылки

• [amkmgk.ru Официальный сайт училища]
• [www.premiera-ensemble.ru Интернет-сайт ансамбля солистов «Премьера»]

Отрывок, характеризующий Академическое музыкальное училище при Московской консерватории

Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.