Война за независимость Анголы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Война за независимость Анголы
Основной конфликт: Колониальная война Португалии

Португальские солдаты на патрулировании в Анголе на раннем этапе войны
Дата

4 февраля 1961—31 декабря 1975

Место

Ангола

Причина

Стремление Анголы к независимости от Португалии

Итог

Независимость Анголы

Противники
МПЛА

УНИТА
ФНЛА
ФЛЕК

при поддержке:
Советский Союз[1]
Куба[2][3]
Китай[4][5][6]
США [7]
Заир[8]
Алжир[9]
Танзания[10]
Замбия[11]
Тунис[12]
Конго-Браззавиль[13]
Ливия[14]
Югославия[15]
Болгария[16][17]

Португалия

при поддержке:
ЮАР[18][19]

Родезия

Командующие
Антонио Агостиньо Нето
Жозе Эдуарду душ Сантуш
Лусио Лара
Жонас Савимби

Холден Роберто

Антониу ди Салазар
Франсишку да Кошта Гомиш
Силы сторон
90 000 человек [20] 65 000 военнослужащих, более 200 ед. техники и артиллерии
Потери
Более 50 000 убитых, раненых и пленных [21] Более 2990 убитыми, 4700 ранеными, пленными и пропавшими без вести) [22]
 
Колониальная война Португалии
Ангола • Гвинея-Бисау • Мозамбик
 История Анголы

Доколониальная история (до 1575)

Колонизация (1575-1641)

Голландская оккупация (1641-1648)

Колониальная история (1648-1951)

Португальская Западная Африка (1951-1961)

Война за независимость (1961-1974)

Гражданская война (1975-2002)

Мятеж «фракционеров» (1977)

Бисесские соглашения (1991)

Лусакский протокол (1994)

Ангола после окончания гражданской войны (с 2002)

Портал «Ангола»

Война за независимость Анголы — война между Португалией и рядом военно-политических группировок португальской колонии Анголы, выступавших за независимость страны. Часть Колониальной войны Португалии.

Война началась с вооружённого восстания в Луанде 4 февраля 1961 года и формально завершилась 15 января 1975 года подписанием Алворских соглашений, по которым Ангола получала независимость (фактически боевые действия были прекращены в 1974 году). Основными ангольскими партизанскими группировками были МПЛА, ФНЛА и УНИТА.

В 1958 — 1974 гг. СССР поставлял вооруженным формированиям МПЛА вооружение и технику. Поставками вооружения и техники МПЛА поддерживала также и КНР. 7 ноября 1961 г. в Анголу прибыли военные специалисты из Кубы для подготовки партизанских отрядов МПЛА. Многие повстанцы МПЛА проходили военную подготовку в СССР, Болгарии, Чехословакии и в Алжире.[23]

По оценке современных исследователей, действия португальских войск в этой войне оказались наиболее успешными по сравнению с конфликтами в Мозамбике и в Гвинее-Бисау, и лишь «революция гвоздик», после которой новое руководство Португалии пошло на переговоры с противником, спасла движения МПЛА и УНИТА от полного развала[24].

Глубокие противоречия между ангольскими группировками привели к тому, что уже в середине 1975 года в стране началась гражданская война.





Предыстория

Основная статья: История Анголы

В 1482 году португальские каравеллы под командованием штурмана Диогу Кана прибыли в Королевство Конго. После нескольких последующих экспедиций между двумя королевствами установились близкие отношения. Португальцы привезли огнестрельное оружия, другие технологические достижения и новую религию - христианство. В свою очередь, король Конго предложил на продажу рабов, слоновую кость и полезные ископаемые.

Исследователь Паулу Диаш де Новайш в 1575 году основал Луанду как São Paulo da Assunção de Loanda. Новайш занял полосу земли с сотней семей колонистов и 400 солдатами, создав постоянное поселение. Португальская корона предоставила Луанде статус города в 1605 году. Португальцы создали и поддерживали еще несколько населенных пунктов, крепостей и портов. Бенгела, португальский форт с 1587 и город с 1617 года, был вторым по значимости форпостом португальцев в регионе после Луанды [25].

Ранний период португальского завоевания был отмечен серией войн, договоров и споров с местными африканскими правителями, в частности, с Зинга Мбанди, который особенно решительно сопротивлялся Португалии. Завоевание территории современной Анголы началось только в XIX веке и было закончено к 1920-м годам. Ангола имела статус португальской колонии с 1655 года, пока 11 июня 1951 года парламент Португалии не принял закон, дающий всем португальским колониям статус провинций[25][26].

Гражданское неповиновение (1948-1959)

Португальский Колониальный закон от 13 июня 1933 года объявил о превосходстве португальцев над аборигенами, и даже если местные жители стремились получить образование, их ставили в невыгодное положение в сравнении с этническими португальцами, которые жили в приморских районах Анголы. Вириату да Круз и другие представители местной молодежи сформировали Движение молодых интеллектуалов (Movimento dos Novos Intelectuais de Angola)- организацию, которая способствовала защите ангольской национальной культуры. В 1948 году националисты направили письмо в ООН с призывом присвоить Анголе статус протектората под наблюдением ООН.

В 1950-х годах Антонио Салазар инициировал новую волну португальского заселения Африки, в том числе Анголы [27]. Новый закон, принятый португальским парламентом 11 июня 1951 года, придавал всем португальским колониям статус заморских провинций, с этого времени Ангола начала официально называется провинция Ангола [25][26].

В 1953 году ангольские сепаратисты основали Союз борьбы африканцев Анголы - Partido da Luta Unida dos Africanos de Angola (ПЛУА) - первую политическую партию, отстаивавшую независимость Анголы от Португалии. В 1954 году конголезско-ангольские националисты образовали Союз народов Северной Анголы, который выступал за независимость исторического Королевства Конго, в которое входили и другие территории, находящиеся вне Португалии за границей Анголы [28].

В 1955 году Мариу Пинту де Андраде и его брат Жоаким сформировали Коммунистическую партию Анголы (КПА). В декабре 1956 года ПЛУА объединилась с КПА, чтобы образовать Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА). МПЛА во главе с Крузом, Мариу Андраде, Илидиу Машаду и Лусио Лара получили поддержку северных мбунду и в Луанде[29][30][31][32].

1960-е годы

3 января 1961 ангольские крестьяне в регионе Байша-де-Кассанже (Маланже) бойкотировали работу на хлопковых плантациях компании "Котонанг", требуя улучшения условий труда и повышения заработной платы. "Котонанг" принадлежала португальским, английским и немецким инвесторам. Крестьяне сожгли свои паспорта и напали на португальских торговцев. Это событие вошло в историю как "Восстание в Байша-де-Кассанже". 4 января португальцы ответили на восстание бомбардировкой деревень в этом районе и якобы использовала напалм, убив от 400 и 7000 коренных африканцев [33][34].

4 февраля 50 боевиков-сепаратистов МПЛА напали на полицейский участок в Луанде и тюрьму Сан-Паулу, погибли семь полицейских. 40 нападавших были убиты, никто из заключенных не был освобожден. Правительство провело похороны погибших полицейских 5 февраля, во время которых португальские поселенцы совершили несколько актов насилия в отношении этнического черного большинства, жившего в трущобах Луанды [35]. 10 февраля сепаратисты напали на второй тюрьму, власти ответили насилием и массовыми арестами.

Полиция помогла гражданским дружинникам организовать ночную резню в трущобах Луанды. Белые вытаскивали африканцев из их хижин, расстреливали их и оставляли тела на улицах. Методистский миссионер ...показал, что он лично знал о смерти почти трехсот африканцев.[36]

15 марта Союз народов Анголы (УПА) в составе 4-5000 боевиков под руководством Холдена Роберто начал вторжение в Анголу со своей базы в Заире. Войска УПА занимали деревни, государственные учреждения и торговые центры, убивая чиновников и гражданских лиц, в основном овимбунду, работавших на португальскую администрацию [37]. На севере Анголы УПА приступил к резне гражданского населения, в результате которой погибло 1000 белых и 6000 негров - это стало началом колониальной войны в Анголе [32][38][39][40].

Португальцы перегруппировались и 20 сентября взяли под свой контроль Педра-Верде, последнюю базу УПА в северной Анголе. В первый год войны 20-30000 ангольских гражданских лиц [41][42] были убиты португальскими войсками, а 400-500000 беженцев отправились в Заир. Боевики УПА атаковали колонну беженцев и сопровождавших их сторонников МПЛА [32][39]. Патруль УПА взял 21 боевиков МПЛА в плен, а затем казнил их 9 октября 1961 года в ходе "инцидента в Феррейре", что привело к вражде между двумя группировками [39]. Совет безопасности ООН принял Резолюцию 163, призвав Португалию отказаться от репрессивных мер против ангольского народа [43].

В марте 1962 года Роберто объединил УПА с Демократической партией Анголы, чтобы сформировать Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА). Несколько недель спустя, 27 марта, он основал революционное правительство Анголы в изгнании (ГРАЕ), назначив Жонаса Савимби министром иностранных дел. Роберто создал политический союз с президентом Заира Мобуту Сесе Секо, ради чего развелся с женой и женился на женщине из села жены Мобуту [44][45]. Роберто посетил Израиль и получал помощь от правительства Израиля с 1963 по 1969 год [46][47].

В 1962 году МПЛА провел съезд партии в Леопольдвиле. Вириату да Круз был обвинен в неумелом руководстве, и его сменил Агостиньо Нето. В дополнение к смене руководства МПЛА принял и новую программу в отношении независимого Анголы [29]:

  • демократия
  • многоэтничность
  • неприсоединение
  • национализация
  • национально-освободительная борьба
  • недопущение иностранных военных баз в Анголе.

Савимби оставил ФНЛА в 1964 году и основал УНИТА в ответ на нежелание Роберто распространить войну за пределы исторического Королевства Конго [48]. Нето встретился с Че Геварой в 1965 году и вскоре получил финансирование от правительства Кубы, ГДР и СССР [49]. В мае 1966 Даниэль Чипенда, на тот момент член МПЛА, создал Восточный фронт, что значительно расширило сферу влияния МПЛА в Анголе. Когда Фронт рухнул, Чипенда и Нето обвинили в этом друг друга [39].

УНИТА совершил свою первую атаку 25 декабря 1966 года, перекрыв движение поездов по железной дороге от Бенгелы до Тейшейра-де-Соуза на границе с Замбией. УНИТА совершил еще две атаки на эту ветку в 1967 году, вызвав недовольство правительства Замбии, которая экспортировала медь через эту железную дорогу. Президент Кеннет Каунда ответил высылкой из Замбии 500 бойцов. Савимби переехал в Каир, где жил в течение года. Он тайно вернулся в Анголу через Замбию и работал с португальскими военными против МПЛА [29][49].

УНИТА сделал своей основной базой юго-восточные провинции Анголы провинциях, где влияние португальцев и ФНЛА было низким. Его бойцы были показали хорошую организацию и дисциплинированность, а также лучшее понимание тактики партизанской войны. Они были особенно активны вдоль железной дороги на Бенгелу, неоднократно нанося ущерб как португальцам, так и Конго и Замбии, которые использовали железную дорогу для перевозки своих грузов в ангольские порты.

В конце 1960-х годов ФНЛА и МПЛА воевали друг с другом, что привело к переходу национально-освободительной войны в гражданскую. Более того, МПЛА зачастую помогали португальцам в поисках укрытий боевиков ФНЛА [49].

Португальские колониальные войска

С 1900 до начала 1950-х годов португальцы содержали отдельную колониальную армию в своих африканских владениях, состоявшую в основном из ограниченного числа подразделений коренных народов. Офицеры и старшие сержанты были откомандированы из метрополии, а младший командный состав в основном набирался из португальских поселенцев, проживавших в заморских территориях. Рядовой состав был смесью африканских добровольцев и белых призывников из числа поселенцев. Мулаты в теории подлежали призыву, но на практике призывались неохотно [50]. С изменением официального статуса африканских территорий от "колонии" до "заморских провинций" в 1951 году колониальная армия потеряла свой особый статус и была включена в состав регулярных войск самой Португалии. При этом принципы набора в неё существенно не изменились.

Мозамбикский историк Жоау Паулу Боржес Коэлью [51] отмечает, что португальская колониальная армия формировалась по признаку расы и этнической принадлежности. До 1960 года солдат делились на три группы: европейские и африканские белые, африканские "assimilados" или "civilizados" (мулаты) и туземцы. Эти категории были переименованы в 1960 году в 1-й, 2-й и 3-й классы. В дальнейшем, хотя цвет кожи перестал быть поводом для официальной дискриминации, на практике система изменилась мало. С конца 1960-х годов чернокожих стали принимать в качестве прапорщиков (Alferes), но это был самый низкий ранг в иерархии офицеров [52].

Численно чернокожие солдаты никогда не составляли более 41% колониальной армии. Коэлью отметил, что восприятие роли африканских солдат среди португальских командиров во время конфликта в Анголе, Гвинее и Мозамбике существенно менялось. Генерал Франсишку да Кошта Гомиш - пожалуй, самый успешный командир в борьбе с повстанцами - стремился поддерживать хорошие отношения с местными гражданскими лицами и не провоцировать мятежи внутри колониальной армии. Генерал Спинола, напротив, призывал к более активному использованию африканских солдат в боевых действиях. Генерал Каулза, самый консервативный из перечисленных, не выходил за рамки своего первоначального расистского восприятия африканцев как низших существ [52].

1970-1975 годы

1971-1972

В 1971 году МПЛА начал формировать эскадроны из 100-150 боевиков каждый. Эти эскадроны, вооруженные 60-мм и 81-мм минометами, атаковали португальские форпосты. Португальцы в ответ проводили антиповстанческие зачистки против сил МПЛА, уничтожив несколько их лагерей. Кроме того, в Южно-Африканские силы обороны атаковали позиции МНЛА в Мошико в феврале 1972 года, уничтожив коммунистическое присутствие там. Португальские вооруженные силы организовали успешную кампанию по ликвидации организации Восточный фронт (Frente Leste). Разгромленный Нето отступил с 800 боевиками в Республику Конго. Различные фракции в МПЛА начали борьбу за власть, пока Советский Союз не поддержал фракцию Чипенды. 17 марта 1000 бойцов ФНЛА подняли мятеж в Кинсузу, но заирская армия подавила восстание от имени Роберто [53].

1973-1974

В 1973 году Чипенда покинул МПЛА и основал организацию "Восточный бунт" с 1500 бывших последователей из МПЛА. Президент Танзании Джулиус Ньерере в 1970 году убедил КНР начать финансирование МПЛА и вступил в союз с ФНЛА против МПЛА в 1973 году. Роберто посетил КНР в декабре и обеспечил поддержку Китая. Советский Союз полностью прекратил помощь МПЛА в 1974 году, когда от МПЛА отделился "Revolta Activa" во главе с Мариу Андраде. В ноябре Советский Союз возобновил помощь МПЛА после того, как Нето подтвердил своё лидерство [39][49].

В итоге МПЛА, УНИТА и ФНЛА добились успеха в борьбе за независимость не благодаря успешным военным операциям, а ввиду государственного переворота в Португалии. Революция гвоздик 25 апреля 1974 года завершила португальские колониальные войны и привела к независимости португальских заморских территорий [21][54].

Революционное португальское правительство согласилось передать власть националистическим африканским движениям. Это положило конец войне за независимость Анголы, но начало долгий конфликт между националистами. Холден Роберто, Нето и Савимби встретились в Букаву в июле и согласились на совместные переговоры с португальцами, но потом конфликт между ними возобновился.

1975

Основная статья: Гражданская война в Анголе

Три партийных лидера встретились в Момбасе 5 января 1975 года и согласились прекратить борьбу друг с другом. Наконец, они встретились в третий раз, уже с португальскими государственными должностными лицами, в Алгарве (Алвор), Португалия, с 10 по 15 января. 15 января были подписаны Алворские соглашения, предоставившие Анголе независимость с 11 ноября и создававшие переходное правительство [55].

Соглашение положило конец войне за независимость и обозначило переход к гражданской войне. Фронт за освобождение анклава Кабинда (ФЛЕК) и Восточный бунт не подписали соглашение, так как они были исключены из переговоров. Коалиционное правительство вскоре распалось на националистические группировки, пытавшиеся взять власть силой [32][55].

Стороны договорились провести первые выборы в парламент в октябре 1975 года. С 31 января и до независимости страной должно было управлять переходное правительство, состоявшее из португальского Верховного комиссара Розы Коутиньо и Совета министров. Совет министров состоял из трех представителей - по одному от каждой партии - и возглавлялся премьер-министром. Каждое решение требовало большинства в две трети голосов. Двенадцать министерств были разделены поровну между ангольскими партиями и португальским правительством - по три министерства для каждой из сторон. Подобная практика практически парализовала деятельность правительства из-за постоянных споров между министрами и партиями.

Основной целью правительства Португалии в переговорах было предотвращение массовой эмиграции белых ангольцев. Португальцы рассудили, что белые ангольцы должны присоединиться к сепаратистским движениям, и тогда сепаратисты должны умерить свои платформы для расширения своей политической базы.

Соглашение предусматривало объединение отрядов боевиков в единую Армию обороны Анголы. Она должна была включить в себя 24000 португальцев и по 8000 человек от МПЛА, ФНЛА и УНИТА. При этом каждая сторона создавала отдельные казармы и форпосты. Для принятия военных решений требовалось единодушное согласие штабов каждой из сторон и объединенного военного командования. Португальским солдатам не хватало оборудования и мотивации, а ангольские националисты ненавидели друг от друга и не имели профессиональной подготовки [55].

Численность бойцов трех националистических партий вскоре превысила численность португальцев, что поставило под угрозу способность метрополии сохранить мир. Фракционная борьба усиливалась, а иностранные поставки оружия увеличивались. В июле вспыхнула вооруженная борьба, и МПЛА удалось вытеснить отряды ФНЛА из Луанды. УНИТА добровольно отказался от столицы и укрепился на юге страны. К августу МПЛА имел контроль над 11 из 15 столиц провинций, в том числе Кабиндой и Луандой [56][57]. Южноафриканские войска вторглись в Анголу 23 октября 1975 года, тайно перепправив 1500-2000 солдат из Намибии. ФНЛА, УНИТА и войска ЮАР заняли пять столиц провинций, в том числе Ново-Редондо и Бенгелу за три недели. 10 ноября португальцы оставили Анголу. При поддержке кубинцев МПЛА разгромили силы ЮАР и ФНЛА, сохранив контроль над Луандой. 11 ноября Нето объявил о независимости Народной Республики Ангола [55]. ФНЛА и УНИТА ответили, провозгласив их собственное правительство, базировавшееся в Уамбо [58]. Южноафриканская армия отступила, и с помощью кубинских сил армия Анголы отвоевали большую часть юга в начале 1976 года.

Многие аналитики обвинили временное правительство Португалии в насилии, которое последовало за Аворскими соглашениями, поскольку оно якобы не позаботилось о внутренней безопасности страны и проявило фаворитизм по отношению к МПЛА. Верховный комиссар Коутиньо открыто передала португальскую военную технику МПЛА [55][58]. При этом Государственный секретарь США Генри Киссинджер заявил, что считает любое правительство с участием представителей просоветского, коммунистического МПЛА неприемлемым для США, а президент Джеральд Форд дал указание оказывать помощь ФНЛА [29].

Иностранное участие

США

Положение Португалии в Анголе скоро стало предметом озабоченности со стороны ряда иностранных держав, в частности, её союзников по НАТО. Так, США были обеспокоены перспективой установления марксистского режима в Луанде и начали поставлять оружие и боеприпасы УПА, которая в то время значительно выросла и слилась с Демократической партией Анголы, образовав ФНЛА [59].

Лидеры ФНЛА, однако, были недовольны поддержкой США. Савимби предпочел наладить контакты с КНР, откуда стали поступать оружие и боеприпасы. США предоставил компании Aero Associates (Тусон, штат Аризона) разрешение на продажу семи легких бомбардировщиков Douglas A-26 Invader Португалии в начале 1965 года, несмотря на возможные осложнения отношений с Кубой и СССР.

Самолеты доставил в Африку Джон Ричард Хоук - бывший пилот американских ВВС (во время одного из рейсов в Анголу он повел самолет так низко над Белым домом, что ВВС США вынудили его приземлиться, и он был арестован). В мае 1965 года Хоук был обвинен в незаконной продаже оружия и поддержке португальцев, но был заключен в тюрьму на срок меньше года. Несколько лет спустя в Анголу были поставлены B-26 [60].

Родезия и Южная Африка

Помимо США, еще две страны приняли участие в войне в Анголе - Родезия (ныне Зимбабве) и ЮАР, находившиеся под властью белого меньшинства. Их режимы были обеспокоены своим будущем в случае поражения португальцев. Родезия и Южная Африка изначально ограничивали своё участие в конфликте поставками оружия и ресурсов. Однако к 1968 году южноафриканцы начали предоставлять португальцам вертолеты Alouette III, а несколько рот пехоты Южноафриканских сил обороны были развернуты в южной и центральной части Анголы [61]. Тем не менее, современные сведения о том, что южноафриканцы охраняли железные рудники в Кассинге не находят подтверждения. При этом есть данные, что некоторое количество родезийских пилотов было завербовано в экипажи португальских ВВСК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3365 дней].

СССР

В конце 1960-х годов СССР стал вмешиваться в ход войны в Анголе, но не непосредственно, а через поддержку МПЛА. В то время как ФНЛА получал ограниченные поставки оружия из США, а УНИТА вовсе не получал какой-либо поддержки из-за рубежа, марксисты МПЛА наладили тесные отношения с Москвой и вскоре начали получать поставки оружия через Танзанию и Замбию [62][63].

В 1969 году МПЛА договорился с СССР, что в обмен на оружие и ресурсы после обретения независимости Ангола предоставит права на создание военных баз в стране. Благодаря этому в начале 1970-х годов МПЛА превратился в самую мощную политическую партию, по сей день руководящую страной.

Последствия

Как только соглашение между МПЛА и Португалией о передаче власти стало известно общественности, начался массовый исход белого населения из Анголы. Более 300 000 человек покинули Анголу в ноябре, большинство из них были эвакуированы бортами португальских Boeing 707. Британские ВВС также посылали самолеты Vickers VC10 и эвакуировали около 6000 беженцев.

Гражданская война в Анголе завершилась лишь в 2014 году компромиссом: МПЛА сохранила ведущую роль в политической жизни страны, а ФНЛА и УНИТА были легализованы как политические партии.

См. также

Напишите отзыв о статье "Война за независимость Анголы"

Примечания

  1. ↑ The Soviet Union and Revolutionary Warfare: Principles, Practices, and Regional Comparisons, 1988, pp. 117-118.
  2. ↑ Cuba: The International Dimension, 1990, pp. 155-157.
  3. ↑ Cuba in the World, 1979, pp. 95-96.
  4. ↑ Foreign Intervention in Africa: From the Cold War to the War on Terror, 2013, p. 81.
  5. ↑ China and Africa: A Century of Engagement, 2012, p. 339.
  6. ↑ Armed Forces and Modern Counter-insurgency, 1985, p. 140.
  7. ↑ The Flawed Architect:Henry Kissinger and American Foreign Policy, 2004, p. 404.
  8. ↑ [www.guerracolonial.org/index.php?content=324 FNLA - um movimento em permanente letargia, guerracolonial.org  (порт.)]
  9. ↑ Algeria: The Politics of a Socialist Revolution, 1970, p. 164.
  10. ↑ [www.mongabay.com/history/angola/angola-ascendancy_of_the_mpla.html Angola-Ascendancy of the MPLA]
  11. ↑ Contested Power in Angola: 1840s to the Present, 2000, p. 167.
  12. ↑ Southern Africa in Transition, 1966, p. 171
  13. ↑ Warfare in Independent Africa, 2011, p. 70.
  14. ↑ [www.photius.com/countries/libya/government/libya_government_relations_with_sub_s~236.html Libya Relations with Sub-Saharan Africa]
  15. ↑ Violence in Southern Africa, 1997, p. 10.
  16. ↑ War in Peace: Conventional and Guerrilla Warfare Since 1945. 1985, p. 154.
  17. ↑ Government and politics in Africa, 1993, p. 180.
  18. ↑ [www.saairforce.co.za/the-airforce/history/saaf/the-border-war THE BORDER WAR]
  19. ↑ Regional Orders: Building Security in a New World, 1997, p. 306.
  20. ↑ John Marcum, The Angolan Revolution, vol. I, The Anatomy of an Explosion (1950-1962), vol. II, Exile Politics and Guerrilla Warfare, Cambridge/Mass. & London: MIT Press, 1969 and 1978, respectively.
  21. ↑ 1 2 António Pires Nunes, [petrinus.com.sapo.pt/leste.htm Angola 1966-74]
  22. ↑ [www.photius.com/countries/portugal/national_security/portugal_national_security_angola.html Portugal Angola]
  23. ↑ [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/rus_war/13.php Россия (СССР) в войнах второй половины XX века. Ангола в борьбе за национальную независимость (1975-1979 гг.)]
  24. ↑ Peter Abbot, Manuel Ribeiro Rodrigues. Modern African Wars: Angola and Mozambique, 1961-74. — Osprey Publishing/Men-at-Arms, выпуск № 202, 1988. — С. 10.
  25. ↑ 1 2 3 Palmer Alan Warwick. The Facts on File Dictionary of 20th Century History, 1900-1978. — 1979. — P. 15.
  26. ↑ 1 2 Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок provincial не указан текст
  27. ↑ [www.instituto-camoes.pt/cvc/hlp/geografia/portuguesmocambique.pdf (DADOS PARA A) HISTÓRIA DA LÍNGUA PORTUGUESA EM MOÇAMBIQUE], Instituto Camões
  28. ↑ (ADP) Shadle Robert. Historical Dictionary of European Imperialism. — 1991. — P. 26–27.
  29. ↑ 1 2 3 4 Wright George. The Destruction of a Nation: United States Policy Towards Angola Since 1945. — 1997. — P. 2, 8–11, and 57.
  30. ↑ Oyebade Adebayo O. Culture And Customs of Angola. — 2006. — P. XI.
  31. ↑ Africa Year Book and Who's who. — 1977. — P. 238.
  32. ↑ 1 2 3 4 Tvedten Inge. Angola: Struggle for Peace and Reconstruction. — 1997. — P. 29–36.
  33. ↑ [inapertwa.blogspot.com/2008/06/angola.html inapertwa: Angola]. Проверено 7 февраля 2009.
  34. ↑ James Fearon and David Laitin. [www.stanford.edu/group/ethnic/Random%20Narratives/PortugalRN1.3.pdf Portugal]. Stanford University. Проверено 7 февраля 2009.
  35. ↑ Wright George. The Destruction of a Nation: United States' Policy Towards Angola Since 1945. — 1997. — P. 5–6.
  36. ↑ Sellstr̀eom. Sweden and National Liberation in Southern Africa. — 2002. — P. 380.
  37. ↑ [www.guerracolonial.org/index.php?content=100012 Angola discutida na Assembleia Geral das Nações Unidas]
  38. ↑ Edgerton Robert Breckenridge. Africa's Armies: From Honor to Infamy. — 2002. — P. 72.
  39. ↑ 1 2 3 4 5 George Edward. The Cuban Intervention In Angola, 1965-1991: from Che Guevara to Cuito Cuanavale. — 2005. — P. 10, 46 and 289.
  40. ↑ For a critical and well sourced account of the 1961 events see Dalila Cabrita Mateus & Álvaro Mateus, Angola 61: Guerra Colonial, Causas e Consequências. O 4 de Fevereiro e o 15 de Março, Alfragide: Texto Editores, 2011.
  41. ↑ Tom Hartman, A World Atlas of Military History 1945-1984.
  42. ↑ George Childs Kohn, Dictionary of Wars (Facts on File, 1999).
  43. ↑ Wellens Karen. Resolutions and statements of the United Nations Security Council (1946-1989): a thematic guide. — BRILL, 1990. — P. 58. — ISBN 978-0-7923-0796-9.
  44. ↑ Tvedten Inge. Angola: Struggle for Peace and Reconstruction. — 1997. — P. 31.
  45. ↑ Davis John Aubrey. Southern Africa in Transition, American Society of African Culture. — 1966. — P. 170.
  46. ↑ Beit-Hallahmi Benjamin. The Israeli Connection: Whom Israel Arms and Why. — 1988. — P. 64.
  47. ↑ Figueiredo António de. Portugal and Its Empire: The Truth. — 1961. — P. 130.
  48. ↑ Walker John Frederick. A Certain Curve of Horn: The Hundred-Year Quest for the Giant Sable Antelope of Angola. — 2004. — P. 146–148.
  49. ↑ 1 2 3 4 Abbott Peter. Modern African Wars: Angola and Mozambique, 1961-74. — 1988. — P. 10.
  50. ↑ Abbott Peter. Modern African Wars: Angola and Mocambique 1961-74. — P. 19.
  51. ↑ African Troops in the Portuguese Colonial Army, 1961-1974: Angola, Guinea-Bissau and Mozambique
  52. ↑ 1 2 Coelho, João Paulo Borges, African Troops in the Portuguese Colonial Army, 1961-1974: Angola, Guinea-Bissau and Mozambique, Portuguese Studies Review 10 (1) (2002), pp. 129-50
  53. ↑ George Edward. The Cuban Intervention in Angola, 1965-1991. — Routledge, 2005. — P. 289. — ISBN 0-415-35015-8.
  54. ↑ Laidi, Zaki. The Superpowers and Africa: The Constraints of a Rivalry:1960-1990. Chicago: Univ. Of Chicago, 1990.
  55. ↑ 1 2 3 4 5 Rothchild Donald S. Managing Ethnic Conflict in Africa: Pressures and Incentives for Cooperation. — 1997. — P. 115–116.
  56. ↑ Porter Bruce D. The USSR in Third World Conflicts: Soviet Arms and Diplomacy in Local Wars, 1945-1980. — 1986. — P. 149.
  57. ↑ Stearns Peter N. The Encyclopedia of World History: Ancient, Medieval, and Modern, Chronologically Arranged. — 2001. — P. 1065.
  58. ↑ 1 2 Crocker Chester A. Grasping The Nettle: Analyzing Cases Of Intractable Conflict. — 2005. — P. 213.
  59. ↑ [www.fpif.org/fpiftxt/408 Jonas Savimbi: Washington's "Freedom Fighter," Africa's "Terrorist"]. Проверено 9 февраля 2009. [web.archive.org/web/20090211105314/www.fpif.org/fpiftxt/408 Архивировано из первоисточника 11 февраля 2009]. (недоступная ссылка)
  60. ↑ Bender, Gerald J. [www-rcf.usc.edu/~bender/pdfs/article13.pdf KISSINGER IN ANGOLA: ANATOMY OF FAILURE]. Проверено 9 февраля 2009. [web.archive.org/web/20090325022307/www-rcf.usc.edu/~bender/pdfs/article13.pdf Архивировано из первоисточника 25 марта 2009].
  61. ↑ [www.saairforce.co.za/the-airforce/history/saaf/the-border-war THE AIRFORCE - THE BORDER WAR]. Проверено 9 февраля 2009. [web.archive.org/web/20090123093004/saairforce.co.za/the-airforce/history/saaf/the-border-war Архивировано из первоисточника 23 января 2009].
  62. ↑ [www.faqs.org/cia/docs/48/0000681964/SOVIET-AND-CUBAN-AID-TO-THE-MPLA-IN-ANGOLA-FROM-MARCH-THROUGH-DECEMBER-1975-(NI.html SOVIET AND CUBAN AID TO THE MPLA IN ANGOLA FROM MARCH THROUGH DECEMBER 1975 (NI - CIA document]. Проверено 9 февраля 2009.
  63. ↑ [www.rhodesia.nl/moss1.htm Castro's Secret War 1]. Проверено 9 февраля 2009.

Ссылки

  • [www.airwar.ru/history/locwar/africa/angola1/angola1.html Михаил Жирохов. Трагедия Анголы. 1961-91 гг.] (применение авиации)
Ангола в темах

Отрывок, характеризующий Война за независимость Анголы

Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Война_за_независимость_Анголы&oldid=80595689»